Диана Ибрагимова - Зенит затмения

– Насколько я помню, – мрачно сказал принц, – в последнем видении Липкуд умер.

– Наш план не обойдется без жертв ни при одном раскладе, – вздохнул Кайоши. – Вопрос только в их количестве. И вы это понимаете. Астре не знает о том, что Липкуд умрет.

– Ты и от него часть видений спрятал? – удивился Нико.

– Разумеется, спрятал, – кивнул Клецка. – Я предчувствовал проблемы с Липкудом, так что приберег некоторые записи о нем. Астре уверен, что знает все мои видения. На деле ему известно только то, что я посчитал необходимым ему передать. Я не зло во плоти, Нико. Я всего лишь человек, способный мыслить рационально и в масштабах планеты, а не отдельных личностей. В нашем плане без жертв не обойтись. Я одна из них, так что я имею полное право на такую точку зрения.

Нико шумно выдохнул, взъерошил кудри и ударился лбом о столешницу.

– Это разумный ход, – сказал он тихо. – Но Астре все равно разгадает его. Мы можем врать, но он читает наши эмоции.

– Вы не слишком наблюдательны, – заметил Кайоши. – После шторма дух Астре не может уйти от тела дальше чем на два метра. Он не чувствует эмоции людей на расстоянии. Иначе давно бы меня раскусил.

Нико удивленно посмотрел на Клецку:

– В смысле? Ты вообще целиком парализован, а дотянулся до Астре, еще когда в Медвежьем море был, чтобы в Еванду его позвать. С какой стати он теперь только на два метра выйти может?

– Это из-за Ри, – пояснил Кайоши. – Он настроил меня, чтобы я легко мог дотянуться до Такалама, где бы он ни был, и рассказать ему о затмении, как только узнаю дату. Добавим к этому методики Шаа-танады, которые я изучал, самогипноз и тот факт, что я не управляю стихиями. Я очень аккуратно путешествую вне тела, и часть меня всегда остается прикрепленной к нему, как нить. Астре выходит целиком и расходится во все стороны, он не способен придать духу форму, и ему тяжелее вернуться. И он не может поддерживать тело, когда отдаляется от него, в отличие от меня. Правда, он не уступает мне в осознанности из-за Цели. Он контролирует сознание, даже когда выходит полностью. Другие примали на это неспособны.

– Ясно, – кивнул принц.

– И есть еще такой феномен, как морозный шаман, – добавил Кайоши. – Он выходит целиком, как Астре, но его тело разрушается даже медленней моего. Оно как будто замерзает, словно лягушка во время зимней спячки, а потом оживает как ни в чем не бывало. Полагаю, тут дело в мутации. Такалам говорил, что люди постепенно видоизменяются, чтобы выжить. Видимо, в будущем все примали станут такими.

– Наверное, – вздохнул Нико. – Если, конечно, мы доживем до этого будущего.

Большеречье занимает самую сердцевину Намула – земли вдоль берегов реки Неры – и иногда его называют мышиным пояском. Основу рациона жителей Большеречья составляет рыба, раки и речные растения. Поэтому неудивительно, что местная мифология связана с водой. В частности, с Повелителем небесных рек.

Говорят, это огромный великан, непостоянный, как водная стихия. Он знатный модник, и у него множество нарядов из разных тканей, которые он редко надевает два дня подряд. Основные из них, конечно, синие, голубые и серые. Но есть розовые и алые, как удивительно вкусная рыба, обитающая в Нере.

Тело Повелителя до того велико, что людям не видно ни его рук, ни ног, ни головы. Зато в дневное время прекрасно заметна золотая пуговица на кафтане – солнце.

Раз в три дня рыбы верхней реки поднимаются вверх по течению, чтобы метать икру, которая вскоре станет звездами. И обязательно в косяке найдется глупая рыбешка, которая примет пуговицу за блесну и откусит ее, оставив дыру в прекрасном наряде Повелителя. Это приводит его в такое бешенство, что воды неба чернеют на целые сутки и все рыбы оказываются прокляты. Людям тоже не стоит попадаться на глаза Повелителю в это время, потому как он и их считает рыбами.

На долгий чернодень верхний мир погибает, но потом великан успокаивается и возрождает небесную реку. Рыбы снова мечут икру, и Повелитель меняет наряды с алых на голубые или серые, потом снова на розовые, а в конце дня на роскошные вечерние, расшитые бисером икринок.

В отличие от небесной реки, земная не мертвеет, но гнев Повелителя достигает ее вод. Некоторые обитатели Неры от страха слишком долго прячутся под камнями, и проклятие так и не сходит с них, даже когда великан добреет и посылает миру лучи прощения через свою новую пуговицу. Порченая рыба не отличается от обычной и тем особенно опасна беременным женщинам, которые, проглотив хоть кусочек, могут навсегда навредить младенцу проклятием Повелителя небесных рек.

Материк Намул, Царство Семи Гор, г. Унья-Панья, 5-й трид 1020 г. от р. ч. с.

Надо же быть такими болванами. Вручить малознакомому человеку десять золотых аванса за одно только обещание работы! Даже не спросили о театре. Какие выступления, какие декорации будут. И вообще, умеют ли порченые петь? Как этот псих кудрявый умудрился выжить до сих пор с такой наивной душой? И колясник ему под стать – деньги есть, а ума ни на каплю. Ну хоть бы притащили с улицы честного затменника и проверили – правду Липкуд говорит или врет. Может, он вообще не шаман. Потом заключили соглашение, заверили как положено. А они – хоп! – и на тебе, Косичка. Получай десять золотых.

В общем, пусть пеняют на себя. Потому что у Липкуда ни театра, ни желания идти на этот клятый корабль. Хватило ему кораблей. По горло хватило. И порченых тоже. Туда же их вместе с кораблями.

Косичка сунул деньги за пазуху, широко улыбаясь, распрощался с дураками и пошел промочить горло в ближайшую пивнушку. Вместе с рассветом он собирался уйти из Унья-Паньи. Болваны мало того, что денег дали, так еще и согласились подождать Липкуда пару дней, пока он якобы закупит все нужное для костюмов и декораций, соберет театр и придумает подходящее выступление. Так что погони бояться не стоило.

У Косички не было никакого театра. Только сто три клятых предателя, из-за которых он оказался в тюрьме на четверть трида. На одной чашке холодной гречки с утра. Без молока, без масла. Собак и то лучше кормят. А начиная с восьмого дня и вовсе ожидалась голодовка.

Певун много чего переосмыслил, пока сидел в камере один-одинешенек. Только на ум ему пришло не то, чего ожидали порченые, а совсем другое. И как только подвернулся счастливый случай, Липкуд решил оборвать с затменниками все связи. Пусть живут как хотят. Им все равно никакой разницы, есть рядом Косичка или нет. А он будет скитаться по городам и наслаждаться свободой. Липкуд ой как соскучился по тридам без головной боли, когда не надо волноваться за животы еще ста человек помимо своего. Пусть сидят в своем дырявом пансионе и дохнут по одному от голода. Они сами так захотели. Липкуд плохой? Вот и отлично, значит, найдут хорошего.