Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

– Значит, ты советуешь, чтобы мы заперлись в Городе или, может быть, где-нибудь в Дол Амроте, а то и в Дунхаргской Крепости и схоронились там, словно дети, что надеются пересидеть прилив за стенами песочных замков? – спросил Имрахил.

– Старо, – сказал Гэндальф. – При Дэнеторе вы по большей части этим и занимались. А теперь выслушайте меня! Я упомянул, что благоразумнее всего было бы окопаться в Крепости и ждать. Это так, но это не значит, что я ратую за благоразумие. С помощью одного только оружия нам победы не одержать. А я верю в победу. Но она придет иначе. Ибо в центре всего – Кольцо Власти. Оно – краеугольный камень Барад-дура и главная надежда Черного Властелина. Принимая это во внимание, смею заметить, государи мои: вы знаете достаточно, чтобы представить себе истинное положение дел у нас и у Саурона. Если Враг вернет себе Кольцо, нас не спасет никакая отвага. Победа Саурона будет быстрой и окончательной, и, боюсь, в таком случае торжество Врага продлится до конца мира. Но если Кольцо будет уничтожено, Черный Властелин падет, да так низко, что вряд ли уже когда-либо поднимется. С Кольцом он потеряет бо́льшую часть своей изначальной силы. А это значит, что все созданное при содействии Кольца рассыплется в прах и Враг будет повержен навсегда, выродится в бессильного духа злобы, которому останется только вечно пожирать самого себя среди теней. Он не в силах уже будет ни вырасти вновь, ни принять новое обличье, и в мире станет одним великим злом меньше. После, конечно, могут нагрянуть и другие беды: Саурон и сам – только посланник, слуга, не более. Но не в нашей власти управлять всеми отливами и приливами в этом мире. Нам достаточно выполнить то, ради чего мы посланы на землю, сиречь – выкорчевать зло на полях, которыми мы ходим, дабы те, кто будет жить после нас, могли расчистить землю к севу. А какая у них будет погода – это уже от нас не зависит. Саурон многосведущ. Известно ему и то, что Сокровище, которое он когда-то потерял, найдено. Невдомек ему только, у кого оно находится, – по крайней мере мы надеемся, что невдомек. Его терзают великие сомнения. Окажись Кольцо в наших руках – нашлись бы и люди, достаточно сильные, чтобы им воспользоваться. Это Саурону тоже известно. Ибо ты, Арагорн, показался ему в Камне Орфанка – верно я догадываюсь?

– Да, перед тем как покинуть Хорнбург, я пошел на это, – подтвердил Арагорн. – Я счел, что время пришло и Камень попал в мои руки отнюдь не случайно. Шел десятый день тому, как Хранитель Кольца свернул на восток от водопада Раурос, и я рассудил, что Глаз Саурона необходимо отвлечь от надзора за его собственными владениями. Со времени, когда он утвердился в Черной Башне, ему редко бросали вызов! Но если бы я мог предвидеть, что он ответит так скоро, – не знаю, решился бы я на этот шаг или нет. Считанные часы были отведены мне, чтобы прийти к вам на помощь.

– Мне не все ясно, – вмешался Эомер. – Ты говоришь, Гэндальф, что, если Враг заполучит Кольцо, тщетны все наши усилия. Почему же он собирается напасть на нас и на что надеется, если думает, что Кольцо в наших руках?

– Саурон еще не вполне в этом уверен, – разъяснил Гэндальф. – Если бы он весь век только и делал, что молчал да выжидал, пока его враги без помех укрепятся и прочно станут на ноги, – не достичь бы ему нынешнего могущества. Выжидали мы; он действовал. Кроме того, Кольцом так быстро не овладеешь. И хозяин у него может быть только один. Саурон рассчитывал, что уйдет немало времени, пока мы будем решать, кому достанется Кольцо, и пока не выдвинется, низложив остальных, один из наших вождей. Если бы в этой неразберихе Саурону удалось напасть внезапно, Кольцо еще могло бы сыграть на него. Он не спускает глаз с нашего стана. Он многое видит, многое слышит. Его Назгулы по-прежнему в небе. Перед восходом они навестили нас, хотя мало кто их видел – все спали, утомленные боем. Он размышляет над явленными ему знаками. Так, например, у него нейдет из ума Меч, отобравший у него в прошлом его Сокровище и выкованный теперь заново. Почему ветер удачи подул в нашу сторону? Почему нам удалось отразить удар? Чего-чего, а этого Саурон никак не ожидал! А что означает гибель его главного полководца? Пока мы с вами держим совет, его сомнения, надо полагать, удвоились. Глаз его смотрит на нас, и только на нас. Едва ли он замечает, что делается в остальном мире, что происходит на окрестных землях. И мы должны удержать его взгляд. В этом вся наша надежда. Я бы дал вам совет, государи мои. Кольцом мы не располагаем. Мудрость нами руководила или безумие – но мы послали его туда, где оно может быть уничтожено, пока само нас не уничтожило. Без него меряться силами с Сауроном немыслимо. Но мы должны любой ценой приковать к себе взгляд Врага, отвлечь его от той единственной настоящей угрозы, что над ним нависла. Одним оружием нам не победить, но наше оружие может дать Хранителю Кольца надежду – какой бы шаткой эта надежда ни оказалась. Арагорн начал. Наше дело – продолжить. Надо подтолкнуть Саурона на решающий шаг. Пусть он пустит в ход всю свою скрытую мощь, пусть опустошит Черную Страну! Выступим ему навстречу, и немедленно! Сделаем из себя приманку! Пусть его челюсти сомкнутся на ней. Он проглотит наживку 582, истекая слюной от жадности и не веря, что мы пошли бы на такую дерзость, не будь у нас Кольца. «Рано пташечка запела – как бы кошечка не съела! – скажет он. – Ну что ж! Подпустим его поближе, этого новоиспеченного Властелина Кольца, да и захлопнем ловушку, чтобы ему уже из нее не выбраться! А там я сотру его в пыль, и Сокровище, которое он имел наглость присвоить, будет моим навеки». Мы должны шагнуть в ловушку с открытыми глазами, собрав все мужество и помня, что для себя надежды у нас почти не остается. Ибо, государи мои, очень может статься, что все мы погибнем в этой черной битве, погибнем вдали от земель, населенных людьми. Даже если Барад-дур все-таки падет, мы с вами в новую эпоху, которая откроется для других, не вступим. Но таков, думается мне, наш долг. Посудите сами, разве такая смерть не лучшая из возможных? 583Ведь если мы ничего не предпримем, смерть найдет нас и здесь, с той же неизбежностью, но разница будет немалой, ибо, умирая, мы будем знать, что новая эпоха не настанет уже никогда.

Наступило молчание. Наконец заговорил Арагорн:

– Как я начал, так и продолжу. Мы – на самом краю пропасти, где надежда и отчаяние сродни. Пошатнуться – значит упасть. Негоже отвергать совет Гэндальфа, ибо он давно ведет борьбу с Сауроном, и теперь настало время для решающей схватки. Если бы не Гэндальф, смерть уже давно настигла бы нас. Однако я не вступил еще в свои права и приказывать никому не буду. Пусть каждый делает выбор сам.

За Арагорном встал Элрохир: