Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

Стены туннеля озарились снова, и Сэм различил маленький черный силуэт Фродо, неподвижно стоявшего на краю Трещины. Казалось, Фродо обратился в камень.

– Хозяин! – крикнул Сэм.

Фродо шевельнулся – и вдруг заговорил небывало чистым, ясным и уверенным голосом, какого Сэм никогда у него не слышал. Слова Фродо перекрыли бормочущий гул Горы и зазвенели, эхом отражаясь от стен и свода.

– Итак, я здесь, – проговорил он. – Но я передумал, и я не сделаю того, ради чего шел сюда. Я поступлю иначе. Кольцо принадлежит мне! – С этими словами он надел Кольцо на палец и пропал из виду.

Сэм раскрыл рот, но так и не крикнул, ибо в этот миг случилось сразу несколько событий 600.

Кто-то с бешеной яростью прыгнул ему на спину, и Сэм, потеряв равновесие, упал на бок, больно стукнувшись при этом о каменный пол, а над ним промчалась темная тень. От удара Сэм на мгновение ослеп и не сразу смог пошевелиться.

Пока он пытался встать, происходило следующее. Когда Фродо надел на палец Кольцо и объявил себя его владельцем – не где-нибудь, а в Саммат Науре, в самом сердце Черного царства! – власть Саурона, восседающего на Барад-дурском троне, пошатнулась и Черная Башня сотряслась от основания до железной короны на высоком шпиле, гордой и страшной. Черный Властелин узнал наконец, кто был его главным врагом все это время, и Взгляд Багрового Ока, пронизывая тень и мрак, устремился к двери, пробитой когда-то Сауроном в склоне Огненной Горы. Словно в свете ослепительной вспышки, открылась Черному Властелину вся глубина и непоправимость совершенной ошибки. Только теперь постиг он замыслы своих врагов. Всесожигающим пламенем взметнулась к небесам его ярость, но черные, дымные клубы страха окутывали пламя и душили его в самом зачатке, ибо Саурон знал, какая над ним нависла опасность, и знал, что судьба его висит теперь на волоске.

Разум его в один миг отряс все прежние планы, позабыл все хитросплетения страха и коварства. Мордор содрогнулся, рабы его затрепетали, а полководцы черных армий лишились опоры и остались без поддержки, так как могучая воля, направлявшая их в бой, дрогнула, и они в отчаянии побежали с поля брани, ибо повелитель забыл о них. Взгляд Саурона оставил свои войска на произвол судьбы и обратился к вершине Ородруина. Услышав призыв своего Властителя, Назгулы-Кольцепризраки с раздирающим воплем закружились в небе и, поднимая крыльями бурю, в последнем исступленном порыве быстрее ветра устремились на юг – к Огненной Горе.

Сэм встал. Он был оглушен, глаза заливала кровь. Шагнув наудачу вперед, он вгляделся в полумрак – и взгляду его предстало зрелище дикое и ужасное. На краю пропасти раскачивался Голлум и, как одержимый, боролся с кем-то невидимым. Иногда он оказывался так близко от края, что чудом не срывался вниз, иногда откидывался назад, бросался наземь, снова вставал, снова падал – и не переставая шипел, хотя слов разобрать было невозможно.

Гневный огонь, дремавший в глубинах горы, пробудился ото сна: алые языки пламени показались над краем трещины, по стенам заметались яркие сполохи, и пещера наполнилась невыносимым жаром. Внезапно Голлум рывком поднес ко рту длинные руки; его белые клыки сверкнули – и сомкнулись. Фродо вскрикнул от боли и возник снова; он стоял на коленях, на самом краю пропасти. Рядом, как безумный, отплясывал Голлум, высоко подняв Кольцо с кровоточащим пальцем в нем 601. Кольцо сияло и пылало, словно и впрямь сделано было не из золота, а из живого огня.

– Сокровище! Сокровище! Сокровище! – кричал Голлум. – О, мое ненаглядное Сокровище! Мое, мое!

Не отрывая жадных глаз от добычи, он шагнул чуть дальше, чем следовало, оступился, покачался с мгновение на краю – и с воплем полетел в пропасть 602. Из глубины еще раз донесся рыдающий стон – «Со-кро-вище!» – и все кончилось.

Раздался рев и глухой гул. Свод лизнули вырвавшиеся из расселины языки пламени. Рев и гул перешли в оглушительный грохот. Гора задрожала. Сэм кинулся к Фродо, подхватил его на руки и подбежал к двери. Но здесь, на темном пороге Саммат Наура, над равнинами Мордора, его охватили такое изумление и ужас, что он застыл как вкопанный, забыв про все остальное.

На мгновение глазам его предстал гигантский смерч, захвативший в себя высокие, как горы, башни и укрепления, рассыпанные по склонам исполинского скального трона, вознесшегося над немыслимыми безднами. Сэм увидел тюремные стены, дворы, безглазые узилища, подобные отвесным утесам, и широко распахнутые ворота из стали и адаманта. В следующее мгновение все сгинуло. Башни рухнули, горы осели в пропасть, стены рассыпались в прах и растаяли. В небо исполинскими клубами повалил дым, смешанный с паром, постепенно уподобляясь огромной волне с пенящимся гребнем, готовой поглотить весь мир. Волна изогнулась – и, бурля, обрушилась вниз. На много лиг вокруг прокатился гул, переросший в оглушительный треск и грохот; земля заходила ходуном и пошла трещинами. Ородруин зашатался. Вершина, расколовшись надвое, извергла пламя. В небе гремел гром и сверкали молнии, из туч хлестали струи черного ливня. С пронзительным криком, перекрывшим все остальные звуки, в сердце бури, словно горящие камни, ринулись Назгулы, рассекая крыльями тучи; в следующий миг, захваченные огненным вихрем, они обуглились, рассеялись в прах и сгинули.

– Ну что ж, вот и конец, Сэм Гэмги 603, – сказал чей-то голос.

Рядом с Сэмом стоял Фродо – бледный, изможденный, но прежний. Он снова стал самим собой. Лицо его было спокойно. Напряжение воли, безумие, страх – все изгладилось бесследно. Бремя было снято с него. К Сэму вернулся его любимый, ненаглядный хозяин, каким он был в далекие дни прошлого, в милом Заселье.

– Хозяин! – воскликнул Сэм, падая на колени.

Вокруг все рушилось, а он чувствовал только переполнявшую его до краев радость, Великую, Истинную Радость. Страшной ноши больше нет, Фродо спасен, жив и снова свободен!

– Бедная, бедная ваша рука! – ахнул он, взглянув на руку Фродо. – А мне даже перевязать ее нечем и боль нечем унять! Уж лучше бы он отгрыз палец мне – даже не палец, пусть руку, хоть всю целиком, не жалко! Только теперь он сгинул навеки, и мы больше с ним никогда не встретимся…

– Никогда, – подтвердил Фродо. – Помнишь, что говорил нам Гэндальф? «Он свою роль еще сыграет…» Если бы не Голлум, я ни за что не бросил бы Кольцо в Трещину, Сэм. Можешь представить, что получилось бы? Все наши труды пошли бы насмарку… Давай же простим ему! Дело наше завершено, и все позади. Хорошо, что мы вместе! Именно теперь, Сэм. В час, когда всему настает конец.

Вокруг холмов бесновались мордорские полчища. Армия Королей Запада погружалась в сомкнувшееся вокруг море врагов, как тонущий корабль. Тускло-красный диск солнца неподвижно висел в вышине, и от крыльев Назгулов на землю пала черная тень смерти. Арагорн, безмолвный и суровый, застыл под своим знаменем; казалось, он погружен в мысли о давно минувшем и далеком, но глаза его сверкали, как звезды, сияние которых тем ярче, чем непроглядней ночь. На вершине холма стоял Гэндальф – облаченный в белое и бесстрастный. Тень не коснулась его. Волны атак разбивались об осажденные холмы, как волны прилива, и все громче ревели и кричали наступающие враги.