Тэд Уильямс - Корона из ведьминого дерева. Том 1 [litres]

Рядом с Нежеру зашевелился Саомеджи, и она подумала, что сделал бы Певец, если бы дело дошло до схватки. Она явно недооценила его мастерство – лишь немногие, даже из достигших совершенства мастеров Песни могли совершить то, что сделал полукровка, чтобы их спрятать.

Ярнульф встретил взгляд Мако с таким же непроницаемым лицом, как у командира Руки. Нежеру уже не сомневалась, что смертный получил воспитание у хикеда’я – ни один представитель его расы не мог полностью скрывать собственные чувства. Или он считал себя неуязвимым? Она знала, что Мако нельзя победить одним и тем же способом дважды; в следующий раз командир будет готов к поразительной быстроте чужака.

– Я уже говорил тебе, что король и королева Верховного Престола отправились в великий город в Риммерсгарде, который северяне называют Элвритсхолл, – сказал Ярнульф. – Это знает любой смертный, живущий на тех землях, – так что не надо винить меня в том, что ты решил не обращать внимания на данный факт. – Он сделал жест, означающий «защита от обмана». – Королевский отряд должен был давно пройти мимо нас на обратном пути – должно быть, его возвращение задержала непогода, но, вспомни, я сказал, что нам нужно пересечь Северную дорогу два дня назад, рядом с лесом, и сразу отправиться на восток. Именно ты не поверил мне и настоял, чтобы мы нашли другое место. Нет, Мако, Коготь Королевы, я думаю, что меня убьют твои подозрения.

– Он слишком дерзок, – сказал Кемме. – Пусть получит смерть, которую ожидает, и тогда нам больше не придется слушать его ложь. Он шпион, который завел нас в ловушку.

Ярнульф мрачно улыбнулся.

– Конечно, ты прав. И самый лучший способ расправиться с хикеда’я – умереть здесь вместе с вами. Неужели ты думаешь, что после наступления темноты, когда мы попытаемся ускользнуть, близорукие эркингарды будут разбираться, кто из нас хикеда’я, а кто их смертные рабы – рабы, которых они презирают еще больше, чем вас? – Он тряхнул головой. – Убейте меня, если желаете. Во всяком случае, можете попытаться. – Его рука скользнула к рукояти клинка. – Это может оказаться совсем не так просто, как кажется. Но если вы не хотите испытывать меня сейчас, когда нас окружают враги, займитесь своими делами, а я позабочусь о своих.

Ярнульф наклонился, вытащил из костра короткую обгоревшую палку и отошел к своему мешку, который находился у дальнего конца расселины, рядом с гигантом Го Гэм Гаром.

– Что ты собираешься сделать, смертный? – резко спросил Мако.

Ярнульф даже не оглянулся.

– Писать свою песнь смерти.

Кемме, Мако и Саомеджи, к которому быстро возвращались силы, собрались, чтобы выбрать путь, которым они последуют после того, как сине-серый вечер уступит место черной ночи. У подножия холма уже горели дюжины факелов смертных.

Нежеру понимала сложность положения, в котором они оказались, хотя ее исключили из обсуждения: Саомеджи сказал, что он больше не сможет поддерживать иллюзию при свете дня, и для всех было очевидно, что смертные солдаты проявят благоразумие и дождутся утра, как если бы вершина холма превратилась в осажденный замок, и не станут охотиться за хикеда’я в темноте. Из чего следовало, что лучше попытаться сбежать за несколько часов до восхода солнца, когда смертные чувствуют себя слабыми и наименее активны. Но Нежеру считала, что даже темнота и неожиданность не помогут королевской Руке спастись – во всяком случае, всем. Хикеда’я было так мало, а смертных много!..

«Мать всего сущего, дай силы своей слуге. Моя жизнь принадлежит тебе. Мое тело принадлежит тебе. Мой дух принадлежит тебе». Нежеру успокоила себя привычной молитвой, которой ее научили задолго до того, как она стала женщиной. «Лучше умереть, пытаясь спастись, – сказала она себе, – чем умереть, прячась, как смиренные животные. Мы живем ради Королевы, значит, должны отдать за нее жизнь, без жалоб и сожалений. В противном случае наши клятвы бессмысленны».

На полпути тайного участка между камнями, рядом с огромным волосатым телом гиганта, она увидела смертного, скребущего обожженной веткой по куску сухой очищенной козлиной шкуры, которую он вытащил из заплечного мешка и разложил на коленях. Мако один раз поднялся, чтобы посмотреть, что пишет смертный, и отошел, качая головой. Нежеру стало интересно, ее тело томилось от бездействия, поэтому она встала и сделала несколько шагов.

Она прошла мимо гиганта, который казался спящим, однако Го Гэм Гар открыл один из своих налитых кровью глаз. Как всегда, она обнаружила, что ей трудно встретить его лишь частично животный взгляд.

– Смерть приближается, маленькая Черный Дрозд, – прозвучал его низкий хриплый голос.

Нежеру заколебалась:

– Конечно, так и есть. Смерть приближается ко всем – за исключением Королевы Горы. Но смерть лишь дверь, а по ту сторону находится Сад.

– Хорошо сказано. – Го Гэм Гар почесал волосатый живот когтистым пальцем, широким, как запястье Нежеру. – Для того, кто никогда не умирал.

Нежеру перешагнула через его могучие ноги и ощутила подступившую к горлу тошноту, когда его взъерошенный мех задел ее лодыжку, и услышала смех чудовища.

Смертный нарисовал грубые символы на всей шкуре, линии ветвились, расходясь в разные стороны, но попадались и совсем простые картинки. Нежеру подумала, что это выглядит безыскусным, и даже почти пожалела его, ведь его смерть будет отмечена примитивными каракулями. У нее на глазах он завершил последний ряд и слегка отодвинул шкуру, чтобы оценить свою работу. Нежеру подумала, что черные штрихи похожи на попытки ребенка после первого дня, проведенного с Летописцами.

– Там что-то говорится? – спросила она. – Что означают знаки?

– Это древние руны моего народа, созданные еще до того, как мы стали вашими рабами, – ответил он, не поднимая головы. – Моя песня смерти. Ты ведь понимаешь? Воины Ордена Жертвы также их составляют – в особенности Когти.

На мгновение ей стало почти приятно, что он понимает разницу, что-то знает о ее страданиях, поте и крови, которые ей пришлось пролить, чтобы стать не просто воином Ордена Жертвы, а Когтем Королевы.

– Но мы не пишем наши песни на шкурах. – Нежеру все еще не знала, как относиться к смертному, но это она могла понять. – Мы поем их после того, как принимаем священную клятву. – Она вспомнила лишенную возраста пещеру, где проходила церемония, трещину в полу, из которой поднимались пьяняще сладкие испарения священного Колодца, и нечеловеческие голоса, поющие так тихо и нежно в темных глубинах. – С того дня прошло немногим больше одного цикла сезонов – а я помню все так, словно это было вчера.

– Тогда тебе повезло, Жертва Нежеру, что твоя песня пропета до конца. Мой народ делает все иначе, поэтому я не так удачлив. – Он бросил на нее пристальный взгляд, который она не смогла понять. – Сходи к гиганту и попроси его перейти сюда.