Кристофер Холт - Тайна трёх колец [litres]

Макс засомневался:

– Зачем кому-то выделываться перед Крепышом?

Гизмо тряхнула головой, так что уши хлопнули.

– Крепыш не очень-то на такое ведётся.

– Тем не менее так обычно поступают гиены. А значит, есть вероятность, что она потащит Крепыша к себе домой и попробует изобразить, что она там самая главная.

Макс на мгновение задумался:

– К себе домой… то есть в зоопарк?

– Точно. Я полагаю, если мы найдём зоопарк, то отыщем там и Крепыша. – Босс указал мордой на рельсы. – Если мне не изменяет память, этот поезд делает большой круг по всему городу, а значит ему потребуется время, чтобы доехать до зоопарка. Мы можем пойти по главной дороге напрямик. Если повезёт, окажемся на месте вскоре после вашего приятеля.

– Тогда пошли, – сказал Макс.

Три собаки поскакали вниз по лестнице, их когти застучали по твёрдым бетонным ступеням.

– Сюда! – скомандовал Босс и свернул влево, на тротуар.

Макс и Гизмо сбоку от него бежали вслед за Боссом, стараясь не отставать. Солнце уже уходило за высокие дома в центре города. У Макса упало сердце. Скоро наступит ночь, и Крепыш окажется один в зоопарке, полном диких животных, в компании полоумной гиены.

Улица, по которой они бежали, расширилась – появилось шесть полос вместо двух; их разделяли жёлтые линии с жёлтыми бетонными шишками. Под светофором, качавшимся на вечернем ветру, стояла пустая красная пожарная машина, с её бока свисал и змеился по дороге серый шланг.

Макс по привычке остановился на краю тротуара под электрическим столбом, залепленным старыми листками с объявлениями, и повертел головой вправо-влево. Хотя какой смысл – машин-то на улице нет, запоздало подумал он. Это он распереживался из-за Крепыша, вот и соображает плохо.

– Почему стоим? – спросила Гизмо, нетерпеливо поглядывая на Макса.

– Вы, ребята, идёте? – одновременно с ней проговорил Босс, который уже обежал пожарную машину.

– Ага, – ответил Макс, ступая с гладкого бетона на асфальт. – Мы следом за тобой!

Босс направился по центру шестиполосной дороги в сторону заката. Вскоре собаки оказались в самом центре города с огромными домами и стадионами, освещёнными яркими огнями.

А потом свет дня померк, зажглись уличные фонари и залили тротуары лужами оранжевого света. Городские здания уступили место пологим холмам и ветвистым деревьям, за которыми прятались затейливые дома из красного кирпича.

Солнце уже закатывалось за горизонт, и на Макса и Гизмо, поспешавших, тяжело дыша, за Боссом, падали длинные тени. Их вожак, казалось, знал, куда идёт. Бетонный мост, по которому ездил поезд, петлял в небесах и сейчас снова появился у собак над головой.

Макс напряг слух, надеясь услышать жуткий грохот гладкого серебристого поезда, возвращающего к ним Крепыша. Тогда он смог бы подбежать к своему другу, отогнать рыком гиену, и таксик был бы спасён.

Но грохота не было слышно. То ли поезд ещё не приехал, то ли уже давно покинул станцию, оставив Крепыша в надвигающейся тьме с гиеной в качестве единственного проводника.

Зоопарк собаки сначала почуяли и услышали и только потом увидели. Отдалённый вой, вроде кошачьего, только громче, разносился по темнеющей улице. Крики и визг незнакомых голосов пронзили слух Макса. Как ни странно, слышались даже голоса птиц. Только Макс никак не мог их распознать.

А запахи! Некоторые были знакомыми. Не зря ведь Макс провёл жизнь на ферме: пыльный запах слежавшегося сена и едкая вонь неубранного навоза, тяжёлый дух влажного мха. Но среди этих запахов пробивались ещё мускус, шерсть, перья – запахи эти казались смутно знакомыми, но всё равно оставались непредсказуемыми, опасно новыми.

Пахло неизвестными животными. Наверняка всему этому зверью ничего не стоит закусить Крепышом.

– Мы уже близко? – запыхавшись, спросил Макс. Он усилием воли заставил себя прибавить ходу. – Мы рядом, да?

– Скоро будем на месте, сынок, – тяжело прокряхтел Босс, перебежав скачками на тротуар по левую сторону дороги. – Он там, впереди!

Макс и Гизмо не отставали от вожака. Покинув гладкий асфальт, они ощутили под лапами похолодевший к вечеру бетон и скользкие листья, упавшие с деревьев. Ряд деревьев впереди заканчивался, и улица упиралась в парковку.

Ровная площадка была уставлена фонарями, на ней поместились бы сотни машин. От шумного и пахучего зоопарка её по всей длине отделяла высокая и широкая светло-коричневая стена. На стене через равные промежутки висели плакаты, изображавшие разных невиданных зверей. В центре стены располагались три пары больших зелёных ворот. Все створки были открыты нараспашку. Это, наверное, вход в зоопарк, догадался Макс.

Три собаки подбежали к центральным воротам и тут же присели. Босс, вывесив из пасти язык, тяжело дышал.

– Наконец-то прибыли, – сказал он. – Вам обоим лучше немного отдышаться, а то там, внутри, неизвестно что за дичь.

Наверху промелькнуло что-то серебристое. Только теперь Макс заметил опоры монорельса, скрывавшиеся за деревьями рядом с парковкой. С тротуара на платформу, где тихо стоял поезд, вела лестница, начинавшаяся между газоном и парковкой. Макс смутно различал вдалеке, над дверями вагонов, горящие табло.

Поезд был там. А это означало, что и Крепыш тоже мог быть. Вероятно, они оказались на месте как раз вовремя и сейчас найдут его!

– Эй! – крикнул Макс и, забыв об усталости, кинулся к лестнице. – Крепыш! Ты там? Мы здесь! Мы пришли спасти тебя!

Сверху донёсся уже знакомый женский голос из громкоговорителей.

– Погодите! – пролаял Макс. – Не уезжайте! Крепыш!

Но было поздно. Пёс добежал до бетонных ступеней лестницы и услышал, что двери поезда с шипением закрылись, почувствовал вибрацию земли. Монорельс отъехал от платформы.

Опустив голову, Макс плюхнулся на землю перед лестницей. Что, если они рассчитали всё неправильно? Вдруг Крепыш сошёл с поезда где-нибудь в другом месте? Или гиена покусала его?

Босс и Гизмо подошли к Максу.

– Он залаял бы в ответ, если бы был там, наверху, – сказал Босс. – Любая собака отзывается, когда слышит своё имя. Ты не упустил его.

– Но мы потеряли его, – грустно ответил Макс. – Если бы я не был так озабочен этим дурацким символом и был внимательнее, мы бы вытащили Крепыша из поезда. Я отвечал за него, и вот он пропал.

Маленький носик потёрся о бок Макса.

– Ты же не бросал его в беде, – сказала Гизмо. – Это не твоя вина. И мы всё равно его найдём.

Макс не был в этом так уверен. Воображение рисовало ему всякие ужасы, которые могли случиться с Крепышом, оставшимся без друзей. У Макса прямо сердце сжималось от боли. Лабрадор места себе не находил, так его мучила совесть. Но он не мог сказать об этом неунывающей терьерше. А Гизмо смотрела на него снизу вверх.