Джон Норман - Свидетельница Гора

Сев спиной к стене, я вытянула и расслабила ноги, делая вид, что не замечаю того, какие заинтересованно оценивающие взгляды кидают на меня, проходившие мимо мужчины. В этом мире, мужчины вообще не испытывают особого смущения рассматривая рабынь.

Ближе к полудню к соседнему кольцу приковали ещё одну рабыню, однако не прошло и ана, как вернулся её хозяин и забрал её. Глядя ей вслед, я не могла не признать того, что ноги её были превосходны.

Становилось всё теплее, вскоре воздух и камни прогрелись настолько, что я решила лечь под кольцом. Солнечный свет был так ярок, что волей-неволей пришлось закрыть глаза, но даже сквозь сомкнутые веки ставший красным свет оставался достаточно ярким. Тогда я перевернулась на бок, прислонившись спине к стене.

Я думала о Леди Констанции и одетом в алую тунику незнакомце. Так с мыслями о них, я не заметила, как заснула.

Из сна меня буквально выдернул металлический звон. Кто-то часто бил в сигнальный рельс. Странно, подумала я, считая удары, не может быть, чтобы я проспала столько. Да и солнце стояло довольно высоко. Конечно, полдень уже далеко позади, но и до вечера ещё очень далеко!

Окинув взглядом террасу, я увидела двоих мужчин, бежавших так быстро, что их туники надувались пузырём на спине. Чуть дальше я заметила женщину. Она тоже куда-то отчаянно спешила. Бежала так, что забыла придерживать свои развевающиеся одежды сокрытия.

— Смотрите! — послышался чей-то крик. — Смотрите!

Кричал мужчина, стоявший перед балюстрадой, указывая рукой вверх и вдаль, в направлении гор. Внезапно до меня дошло, что разбудивший меня звон, вовсе не означал наступление следующего ана. Это был сигнал тревоги!

Я поднялась на колени, потом встала на ноги. Леди Констанция, спасибо ей за это, оставила достаточно длины поводка, чтобы я могла нормально стоять у кольца. Теперь я поняла, что звон слышится со всех сторон, похоже, что звонили все колокола и сигнальные рельсы в городе.

— Вон там! — снова крикнул тот же мужчина у балюстрады.

Отойдя от стены насколько позволяла цепи, даже немного натянув её, я поднялась на цыпочки.

Наконец, я смогла увидеть далеко в небе цепочку тарнов, стремительно двигавшихся в направлении города, но держа значительно правее, явно не к посадочной площадке, которая находилась рядом с этой террасой, сразу за мостом. Точно сосчитать их на таком расстоянии было сложно, но можно было смело утверждать, что если их и было больше пары десятков, то не на много.

Они не из этого города, поняла я. Это — чужаки! Это — набег! Им как-то удалось миновать посты в горах незамеченными и прорваться сквозь патрули!

Стоя на носочках и вытянув шею, я не отрывала глаз от бороздивших небо гигантов. На таком расстоянии, могло показаться, что они двигались достаточно неторопливо, но я-то понимала, насколько обманчиво было это впечатление. На самом деле их плотный строй стремительно резал воздух, держа направление на некую, одним им известную точку города, лежавшую где-то правее этой террасы.

Вероятно, прежде они перемещались только по ночам, шаг за шагом подбираясь к Треву, скрываясь в ущельях с рассветом, чтобы с наступлением темноты сделать ещё один бросок, приближавший их к черте города. До заката оставалось ещё три ана. Возможно, это было именно то время, которое они выделили для своего дела, по окончании которого, независимо от того, каким оно могло быть, рейдеры могли бы попытаться уйти под покровом темноты.

Я испуганно шарахнулась к стене. Лязгнула цепь, ударившаяся о камни. Гигантская стремительная тень скользнула по террасе. Это был тарн с воином этого города в седле, торопившийся на перехват налётчиков. Следом за первой, на поверхности террасы мелькнули ещё две тени. Ещё два тарнсмэна спешили в бой. Прямо надо мной, один из тарнов оглушительно закричал. От невероятно громкого, пугающе пронзительного звука у меня заложило уши.

Но что могли два десятка мужчин, если больше, то не на много, сделать против целого города?

Отряд тарнов наконец исчез из поля зрения.

Судя по всему, это мог быть лишь символический набег, ответная мера, демонстрация возможностей в лучшем случае

Колонна гвардейцев спешно пересекала террасу.

Несколько мужчин выскочили из зданий, кое-кто из них поспешили к балюстраде, другие побежали к мосту, ведущему к посадочной площадке. Однако, что бы там ни происходило, или не происходило в других частях города, похоже, этот район оно обошло стороной. Люди уже успокоились, паники не было. Я даже увидела свободную женщину в одеждах сокрытия спокойно выходившую на террасу.

Ещё несколько тарнов из сил обороны города взлетели с соседней площадки и, резко набирая скорость, устремились вверх. Меж тем звон сигналов тревоги продолжал звучать.

— Что это было? — выкрикнул один из мужчин.

— Чужаки! Тарнсмэны! — послышался ответ.

— Набег, — пояснил другой голос.

— Откуда? — удивился спрашивавший.

— Понятия не имею, — ответили ему.

— Сколько их было? — не отставал он.

— Очень немного, — сообщил ему кто-то.

— Двадцать, максимум тридцать, — уточнил другой.

— Так мало? — воскликнул мужчина. — Должно быть это безумцы!

— Не может быть, чтобы они интересовались нападением на город, — заявил другой.

— Тогда, может это просто караван тарнов, приближающийся к городу! — предположил первый мужчина.

— У него был бы свой эскорт, — проворчал третий.

— В списках нет никаких караванов, — заметил четвёртый, одетый в одежды синего цвета с закатанными рукавами.

— И чего им тут надо? — спросил первый собеседник.

— Может, женщин? — предложил самое простое объяснение третий.

Я прижалась спиной к стене. Мне как никому другому, причём на собственном примере, было известно, что эти мужчины рассматривали нас как трофей, послушную, обучаемую и соблазнительную добычу. Мы быстро учились служить нашим владельцам. В действительности, женщины, такие как я, рабыни, фактически считались здесь домашними животными, а потому являлись самой, что ни на есть, законной добычей, в самом бесспорном, буквальном и очевидном смысле, столь же законной здесь, как в другом мире и в другое время были коровы для гуннов, или кони для индейцев. Разумеется, мы были далеко не единственным видом животных, которые считались добычей. Просто одним среди многих других, среди которых числились даже могучие тарны. И, как уже было указаны, мы были завидной добычей, не самой привилегированной. Здесь, в этом мире, даже свободная женщина считается трофеем.

— А куда они направлялись? — осведомился второй из беседовавших.

— Туда! — махнул рукой тот, что был в синей одежде, указывая направо.

— Точно, — уверенно подтвердил третий.