Джон Норман - Свидетельница Гора

Насколько я могла судить, все силы обороны этой части города были брошены на защиту рабских загонов. Но сейчас звонари снова били тревогу. Можно было не сомневаться, что не пройдёт и нескольких минут, как отряды защитников города будут собраны для отпора основным силам вторжения. Внезапно я почувствовала запах дыма. Но что если тарнсмэны Трева, те, что были поблизости, до сих пор гоняются за тем, первым отрядом? Что, если их увели далеко в горы? Смогут ли они услышать сигналы, раздававшиеся в городе, оставшемся далеко позади? Успеют ли они вернуться? А если они уже так далеко, что не слышат сигналов? Вспомнят ли о них? Догонит ли их посыльный? И сколько времени потребуется тогда, чтобы догнать, а затем возвратиться? Да и согласятся ли командиры группы преследования вернуться в город? В конце концов, у них могут быть иные приоритеты. Насколько я понимала, преследовать вторгшийся отряд следовало предельно упорно и неустанно. Ведь основной целью этого преследования было сохранение тайны местоположения города. Уйди один, и позже он станет проводником для тысяч. Однако сейчас в городе уже находилось множество чужаков, соответственно, если рассуждать здраво, вероятность того, что тайну города удастся сохранить, становилась призрачной. А с другой стороны, не были ли они теперь, в некотором смысле, окружены, пойманы в ловушку? В конце концов, не все же бросились в погоню! Кто-то из тарнсмэнов должен был быть оставлен в городе. Конечно, должен! К тому же, здесь должно быть много и наземных войск. Где-то же должны быть многочисленные гвардейцы, копейщики, лучники. Только вот каким образом они могли узнать, где находились злоумышленники? А до темноты, судя по всему, оставалась всего пара анов.

Теперь, насколько я могла судить в своём полуобморочном состоянии, количество высадившихся на террасе чужаков приближалось к полутора сотням. Большая часть из них спешились и рассредоточились по площадке, но кое-кто оставались в сёдлах. Явно выделялся из общего фона один из оставшихся в седле. Сразу было видно, что это кто-то из командиров нападавших. Мужчина что-то нетерпеливо кричал и активно размахивал руками в разные стороны. До меня долетали обрывки его команд, но, что именно он приказывал, я разобрать не могла. Зато его прекрасно понимали вторгшиеся чужаки и, в ответ на каждую его команды или жест, кто-то срывался с места и бежал исполнять. Сразу несколько человек, послушных его приказу, начали врываться в здания, примыкавшие к террасе. Кто-то бросился к лестнице на другом конце площади. А несколько человек повернулись ко мне. К этому моменту я уже лежала у подножия стены, подтянув стиснутые колени к груди, фактически сжавшись в комочек. Заметив идущих в мою сторону воинов, я испуганно уставилась вниз, в каменные плиты. Каково же было моё облегчение, когда они просто пробежали мимо меня. Когда я осмелилась поднять оторвать глаза от пола, то поняла, что одна группа занимается возведением баррикады перед лестницей, а другая, та, что пробежала мимо меня, вероятно, даже меня не заметив, сейчас блокировала мост. Это были две основных точки доступа в террасу. Безусловно, оставалась возможность попасть сюда и некоторыми другими способами, менее удобными способами, например по узким переходам, снизу через балюстраду, с соседних крыш или пройдя сквозь некоторые из домов, имевших по несколько входов.

На поверхности террасы, казавшейся теперь непривычно пустынной, среди раскинувшихся окровавленных тел, я заметила несколько валявшихся, ставших теперь ненужными, вымпелов города, тех самых, которые были развёрнуты ими при приближении к городу. Также, тут и там, на камнях, поблёскивая в косых лучах заходящего солнца, были разбросаны спутавшиеся обрезки противотарновой проволоки.

Признаться, мне это вторжение казалось совершенным безумием.

Ведь если посчитать всех нападавших, тех, кто высадился, тех, кто кружил над городом и даже тех, кто увёл за собой часть сил обороны, то здесь не набралось бы и двух сотен бойцов. Совершенно очевидно, что они были просто не в состоянии взять, тем более, удержать город.

Я увидела, как один из чужаков поджёг факел, и, сопровождаемый двумя товарищами, поспешил с ним к одному из выходивших на террасу зданий. Что они собирались делать? Вот боец с факелом вошёл в здание. Помнится, ранее я уже обращала внимание на то, что в воздухе запахло гарью. Это предполагало, что местами действительно начинали разгораться пожары. Но не могли же они всерьёз надеяться на то, что им удастся сжечь город. Даже если они готовились именно к этому, рассчитывать на то, что им это удастся, было бы крайне опрометчиво, в лучшем случае у них был шанс устроить пожар в паре районов, штурмуя одно здание за другим и поджигая их. Дело в том, что во многие гореанские дома не так-то просто войти. Доступ во многие вообще возможен только посредствам мостов, зачастую расположенных высоко над землей. Эти мосты не только удобно оборонять, но и легко разрушить. К тому же, стены зданий и башен этого города были целиком построены из камня, и поджечь их можно было только изнутри. Да и то, это было не то место, где можно было бы устроить стихийное бедствие одной единственной лампой, которую смахнули рукавом со стола, или лучами солнца направленными линзой на солому.

Но если они не могли, ни взять город, ни разрушить его, тогда каковы были истинные цели их прибытия сюда? Остаётся только золото или женщины, заключила я.

Как раз в тот момент, когда мне пришла в голову эта мысль, я увидела, что слева от меня один из налётчиков тянет за волосы к центру террасы свободную женщину, капюшон и вуали с которой были сорваны. Подведя трофей к офицера, он бросил её на колени перед ним. С другой стороны появился ещё один солдат с другой свободной женщиной. Эта так же лишилась достоинства её капюшона и вуали. Кроме того, ей пришлось идти за своим захватчиком, низко согнувшись в поясе. Она торопливо семенила рядом с мужчиной, левая рука которого была погружена в её волосы. Он удерживал её голову у своего бедра. Это — самое распространённое положение, в котором водят рабынь. В загонах меня саму довольно часто переводили в таком виде с одного места на другое. Должна заметить, это очень болезненно. Обнажённый меч, который налётчик держал в правой руке, был красным от крови. И эта женщина была брошена на колени к ногам офицера вслед за первой.

Да, решила я, они здесь ради женщин и золота! Однако, почему тогда эти женщины до сих пор не раздеты. Их даже не связали и не заковали в цепи. Никто не спешил привязывать их поперёк сёдла или к кольцам по бокам. Кстати, я не заметила, чтобы к тарнам рейдеров была привязана хоть одна корзина. Как не увидела я ни драгоценных блюд, ни серебряных канделябров, ни золотых кубков. Или это пока ещё не принесли? И как они собирались доставлять все эти товары, добычу, драгоценный металл, нежную плоть, дорогие ткани и редкие специи, туда, откуда эти налётчики прибыли? Или они решили, что это будет так легко сделать?