Джон Норман - Свидетельница Гора

— Это, скорее всего, возвращаются наши парни! — поддержал его другой. — Или припозднившийся отряд с границы, преследовавший тех чужаков!

— Расходитесь! Расходитесь! — закричал гвардеец, появившийся около балюстрады. — Быстрее! Быстрее!

Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что тарны приближались с огромной скоростью.

— Прочь отсюда! — рявкнул гвардеец, фактически отбросив человека от балюстрады, что вообще-то крайне редко можно безнаказанно сделать со свободными людьми.

Если у приближающихся всадников были вымпелы, то они их ещё не развернули. Безусловно, обычно это делается только в ситуациях, когда опознание необходимо или важно. Можно было бы также упомянуть и о том, что развёрнутый и развевающийся вымпел на большой скорости просто мешает в полёте. Кроме того, совершенно очевидно, что такой вымпел будет изрядной помехой для тарнсмэна в случае внезапного нападения. Как результат, знаменосцу требуется охрана, обычно его страхуют четверо его товарищей, в обязанность которых входит защита того бойца, который демонстрирует вымпел. Но в целом, актуальные приказы в полёте обычно передаются звуковыми, а не визуальными сигналами. Так что чаще для этих целей используются не вымпелы, штандарты или флажки, а тарновые барабаны, трубы, свистки и так далее. Хорошо обученные птицы зачастую, как мне говорили, даже оставшись без наездника, будут слушаться таких сигналов, как атака, поворот в том, или ином направлении, горка, пике, отход и тому подобным. Кроме того, при спокойном полете тарновые барабаны могут быть использованы, для того чтобы задавать птицам ритм удара крыльями.

— Уходите! — уже в полный голос орал гвардеец.

— Так нет же сигнала тревоги! — попытался протестовать кто-то.

— Прочь отсюда! — не выдержал солдат.

Я заметила, что одна из женщин развернулась и поспешила с террасы.

— Вон, смотрите! — воскликнул какой-то горожанин. — Видите? Вымпелы! Это цвета Трева!

Его слова потонули в восторженном рёве присутствовавших на террасе.

Вот только отряд не перестал двигаться в нашем направлении.

— Бегите же отсюда! — в отчаянии завопил гвардеец. — Бегите!

— Зачем? — удивлённо спросил его мужчина.

— Посмотри туда! — указал ему на приближающихся тарнов другой.

— Видишь, какие там вымпелы! — воскликнул третий.

— Идиоты! — простонал гвардеец. — Бегите отсюда!

Внезапно, вверху, в каких-то ярдах над нашими головами раздались ужасные звуки. Клёкот тарнов и удары их гигантских крыльев. Мне показалось, что один из монстров издал свой дикий крик прямо над моей головой. На моих глазах, словно в замедленной съёмке, у тарна отделилось и, кувыркаясь, полетело вниз одно из крыльев, срезанное почти невидимой, звонко запевшей противотарновой проволокой. Сама птица, не переставая дико кричать от боли, рухнула вниз, на террасу, орошая всё вокруг пульсирующей струёй крови. Другой гигант, запутавшись в проволоке, отчаянно бил крыльями, пытаясь вырваться на свободу, но только в кровь резал своё мощное тело и разбрасывал вокруг себя ошмётки перьев. Ещё один тарн плавно спланировал, а затем, резко ударив крыльями, завис над террасой и, схватив окованными железом когтями проволоку, ударил крыльями снова, взлетая и вырывая её. Два следующие птицы ворвались в уже образовавшуюся брешь.

В одно мгновение терраса заполнилась бегущими и кричащими в панике людьми. У меня зарябило в глазах от мельтешения одежд всех расцветок. Посреди террасы кричал и бился тарн, потерявший крыло, внося свою лепту во всеобщий переполох. Ещё один тарн прорвался сквозь брешь в проволочном заграждении.

В следующий момент солнце закрыла огромная тень. Крупный тарн завис над террасой. С его шеи вниз полетели верёвки, по которым на поверхность соскользнули не меньше полудесятка воинов. Гвардеец, прежде уговаривавший у балюстрады людей покинуть террасу, выхватил меч и бросился к месту их высадки.

Я в ужасе вжалась спиной в камни, к которым была прикована цепью, пытаясь стать ещё меньше, чем была. Но это помогло слабо, меня то и дело задевали и пихали люди, бежавшие вдоль этой стены. Кое-кому уже удалось добраться до моста, и теперь они бежали по нему. Часть бросилась в другую сторону, пытаясь пробиться к лестнице в конце террасы.

Всё больше и больше тарнов врывалось в пробитую в обороне брешь и приземлялось на террасу. В то время как высадившиеся с птиц десантники прорывались к столбам, поддерживавшим проволоку. Другие воины спускались к натянутым проводам по верёвкам, сброшенным с зависших в воздухе тарнов, с большими двуручными ножницами. Часть из спешившихся рейдеров, раскручивали грузики на верёвках, собираясь забросить их на заградительную проволоку, по-видимому, чтобы натянуть и сделать более уязвимый для тех, кто будет её резать.

Остолбенев от ужаса, я увидела, как одни из тарнов, приземлившись на террасу, тут же подхватил клювом человека, тряхнул головой, и то, что полетело в стороны, было уже двумя окровавленными кусками мяса. Другой тарн, приземляясь, успел схватить когтями сразу четырёх мужчин, смяв их тела, словно комки бумаги. Теперь гигант стоял посреди террасы, крутя головой и внимательно осматриваясь по сторонам, сверкая горящими дикой злобой глазами.

К этому времени на террасу уже высадилось не меньше полусотни нападавших. Кое-кто из них по-прежнему оставались в сёдлах, остальные спешились и рассыпались по округе. А со стороны гор всё прибывали и прибыли тарны. Я ни сколько не сомневалась, что большинство из них скоро будет здесь, где была пробита, и теперь активно расширялась брешь в проволочном заграждении. Высадившиеся бойцы уже, сметя неорганизованное сопротивление, пробились к столбам и торопливо резали проволоку. Послышался истошный женский визг, кровь, хлеставшая из раны искалеченного тарна, окатила пробегавшую мимо женщину. К бившейся в страдании птице подскочил один из тарсмэнов и, одним ударом меча рассёк её горло. Женщина не мешкая ни секунды, бросилась в сторону лестницы. Со всех сторон летели отрывистые команды. Краем сознания я отметила, что акцент мне совершенно не знаком. К этому моменту, на террасе главным образом остались только вторгшиеся чужаки. Горожане, находившиеся здесь до начала атаки, в большинстве своём сбежали. Большинство, но далеко не все. То тут, то там, во множестве мест террасы были разбросаны изломанные, окровавленные фигуры.

На глаза попался воздушный шарик, тот самый, который был в руке у мальчишки. Ветер, неторопливо вращая, нёс его через террасу. Гвардеец, кричавший и пытавшийся вразумить своих сограждан у балюстрады, теперь, в луже крови лежал всего в нескольких ярдах от меня. Рядом с ним валялись тела двух, убитых им, нападавших. Только сейчас до меня дошло, что воздух просто звенит от набата.