Джон Норман - Свидетельница Гора

— Какая Ты жадная, — засмеялся господин.

— Я прошу вас освободить мои руки, чтобы я могла ласкать вас, — попросила я.

— Ах, — рассеянно ахнул мужчина, — а ведь я и действительно забыл развязать твои руки?

— Да, мой господин, — улыбнулась я.

— А рабыня, правда, считает, что ей обязательно нужны свободные руки для того, чтобы она могла ласкать своего господина? — осведомился он.

— И правда, Господин, — засмеялась я, поднимаясь на колени, я потом переползла от его ног повыше и опустила голову к его телу.

— Да-а, — довольно протянул мужчина, — Ты многому научилась в загонах.

— Спасибо, Господин, — поблагодарила я.

Рабыни должны быть превосходными любовницами. В конце концов, если кто-то сочтёт, что они таковыми не окажутся, их ждёт плеть господина.

И вообще, существует тысяча способов ублажить мужчину, даже когда ты связана.

И уже в следующее мгновение, он схватил меня и снова притянул к себе. У меня появилась чудесная возможность заглянуть в глаза, моего господина, как раз перед тем, как быть брошенной на пол и придавленной его телом.

Немного позже, лёжа рядом с ним, положив голову на его бедро, я с благодарностью промурлыкала:

— Я люблю Вас, я люблю Вас, мой Господин.

— А вот это мы сейчас посмотрим, — усмехнулся мужчина, перекатываясь на бок.

— Господин? — озадаченно пролепетала я, увидев, как он подтянул свой ремень, с висевшими на нём ножнами.

Ещё больше я растерялась, когда господин извлёк нож из ножен. Во мне сразу всколыхнулись самые нехорошие предчувствия. Что если он, наконец, вспомнил в неком пугающем бизнесе, ради которого он собственно и прибыл в этот город?

Неужели, бился в голове вопрос, он так быстро устал от меня? Конечно же, ему было необязательно убивать меня. Он же мог просто подарить меня или продать! Может, он уже сделал со мной всё, что хотел, просто своего развлечения ради, как любой мог бы поиграть с ничего не значащей рабыней?

Неужели он всё-таки так ненавидел меня?

Неужели теперь он всё же решил выполнить распоряжение своих работодателей, тех, кто послал его в этот город, теперь, после того как он заставил меня извиваться и кричать о том что я его? А что если таков был его план изначально?

— На колени, — приказал господин, и я быстро приняла предписанную позу, встав лицом к нему и, не сводя испуганного взгляда с ножа в его руке, но он тут же потребовал: — Повернись спиной.

В следующее мгновение по моему телу прокатилась вона облегчения и с моих губ сорвался радостный возглас. Я почувствовала, как нож разрезал шнуры, державшие мои скрещенные запястья за спиной. Мои руки слабые, затёкшие, покрытые следами от витков верёвки бы свободны! Я выставила их вперёд, и опёрлась ими в пол, потрясённая пережитым страхом и наступивши облегчением.

— Что случилось, рабыня? — поинтересовался мужчина.

— Ничего, Господин, — выдохнула я.

— Уверен? — уточнил он.

— Да, Господин, — ответила я.

— Обернись, — потребовал господин, и я, потирая зудящие запястья, снова встала на колени лицом к нему.

Внезапно, я поражённо замерла, уставившись на камни прямо перед моими коленями. Там матово поблёскивая, лежал нож. Господин тоже лежал, на спине, безразлично глядя в потолок. Его руки были заброшены за голову.

Я озадаченно смотрела на нож.

— Видишь нож? — спросил он.

— Да, Господин, — кивнула я.

— Присмотрись к нему, — велел господин.

— Да, Господин, — снова кивнула я, не понимая, что он задумал.

— Как думаешь, Ты смогла бы схватить его, поднять и, прежде чем я смогу оказать сопротивление, воткнуть его мне в сердце?

— У меня нет ни малейшего желания ранить моего господина, — дрожащим голосом ответила я.

— Ты думаешь, что смогла бы сделать то, что я сказал? — настаивал он.

— Я так не думаю, Господин, — покачала я головой, уверенная, что при первом же моём движении в сторону ножа, он повернётся и схватит меня.

— Подними его, — приказал мне мужчина.

— Но, я не могу даже прикоснуться к нему, Господин, — попыталась протестовать я. — Это же оружие.

Во многих городах Гора для раба прикосновение к оружию считается преступлением, караемым смертной казнью.

— Команда должна быть повторена? — осведомился мой господин.

— Нет, Господин, — пролепетала я, нерешительно поднимая нож.

— Подходи, — велел он. — Держи его обеими руками.

Наконец, я замерла на коленях рядом с ним, обеими руками вцепившись в рукоять ножа. Наверное, это было правильно, что он потребовал держать нож двумя руками, иначе, как мне кажется, я бы просто его выронила. Мои руки отчаянно тряслись.

— Направь его в моё сердце, — приказал мужчина.

— Пожалуйста, нет, Господин! — простонала я.

Он повернул голову и ожёг меня таким взглядом, что я, испугавшись до колик, быстро занесла нож над его сердцем.

— Ну вот, а сейчас, Ты смогла бы воткнуть его, прежде чем я успел бы оказать сопротивление? — спросил он.

— Да, Господин, — ответила я, оценив положение его рук за головой, и время нужное ему, чтобы дотянуться до меня, и мне, чтобы опустить нож, зависший точно над его грудью.

— Никто не знает, что мы здесь, — сказал мой господин. — Возможно, это неплохой выход для тебя. Наверху один из самых неблагополучных и опасных районов города. Тебе достаточно было бы появиться на улице, чтобы быть схваченной, как заблудившаяся рабыня. Никому даже в голову не придёт возвращать тебя владельцу. Ты будешь просто продана на чёрном рынке, причём без всяких бумаг и следов. Уже через неделю тебя не будет в городе.

— У меня даже нет одежды, Господин, — напомнила я ему.

— Уверен, Ты видела много голых рабынь на улице, — усмехнулся он.

— Да, Господин, — вынуждена была признать я.

Мне, действительно, часто приходилось видеть их, по крайней мере, в Треве. Правда, саму меня, ни разу в таком виде на улицу не отправляли. Это обычно делается в наказание. Также, чаще всего в такой ситуации, на рабыню надевают железный пояс.

— Тебе остаётся опасаться только того, что Ты попадёшь в руки стражников, которые сюда почти не заглядывают, — добавил мужчина.

— Я не понимаю того, о чём говорит мой Господин, — всхлипнула я.

— Конечно же, Ты лгала мне, — усмехнулся он, — заявляя, что любишь меня.

— Нет! — воскликнула я.

— Нож в твоих руках, — указал господин. — Тебе больше нет смысла притворяться.

— Но, я вас, правда, люблю, — попыталась убедить его я.

— Ты — варварка, — не останавливался он. — А я — гореанин.

— Вы — мужчина, — объяснила я, — а я — женщина.

— Варварка, — повторил господин.

— Не надо постоянно попрекать меня моим происхождением, — попросила я. — Теперь я только гореанская рабская девка, столь же нетерпеливо, и даже более нетерпеливо, чем любая из девушек вашего мира, готовая служить вам в этом качестве!