Джон Норман - Свидетельница Гора

Стоя на коленях на платформе, а наблюдала, как задвигается пара массивных толстых засовов, медленно скользивших вдоль внутренних поверхностей ворот. Должно быть, они весили не одну сотню фунтов. Но вот они остановились, заняв своё место внутри устрашающих размеров железных скоб.

Теперь ворота были закрыты, и надёжно заперты. Тяжёлые ворота, высокие. Когда их закрывали, я успела рассмотреть, что толщиной они были не меньше фута. Внешние их поверхности были облицованы медными листами, судя по всему, чтобы защитить дерево от огня.

Как беспомощно чувствовала я себя, стоя на коленях на платформе, упакованная в мешок, с плотно прижатыми к торсу ремнём плечами рук. Ещё один ремень, затянутый на моей шее, закреплял горловину мешка.

Тяжелые доски, которые покрывали платформу, были грубы. Мои колени и пальцы ног горели от множества впившихся в них заноз. Впрочем, подошвы ног горели ничуть не меньше, после прогулки по шершавой поверхности карниза. Тут и там на платформе виднелось множество глубоких полукруглых каверн, то ли следы ударов неким оружием, то ли когтей тех гигантских птиц.

Я не знала, где я оказалась! Я не просила, чтобы меня сюда приносили! Что я здесь делала? Это даже не был мой мир! Мне было страшно. Каким далёким теперь казался мне мой собственный мир и моё прошлое.

— Я сообщу им, что Ты здесь, — бросил один из солдат, покидая платформу.

А мы остались, похоже, чего-то или кого-то ожидая, и понимание этого ничуть не ослабляло моих дурных предчувствий.

Что я здесь делала? Почему мне не досталась такая же судьба как другим девушкам, рутинно обработанным и быстро проданным с аукциона некому лицу, предложившему самую высокую цену, чтобы заковать их в наручники и увести свою босоногую собственность, испуганную, но надеющуюся, к своему новому месту жительства? Как так вышло, что моя судьба столь отличается от их?

Мы ждали на выдвинутой платформе. Не знаю, сколько мы прождали, но мне казалось, что время тянется невыразимо медленно.

Мои руки находились внутри мешка, где уже стало довольно жарко, но кожа моих обнаженных ног ощущала прохладный горный воздух. Лёгкий сквозняк, словно играя моими волосами, перекинул их на лицо. Я немного тряхнула головой, постаравшись откинуть волосы от глаз. Руками-то я воспользоваться не могла.

— Спокойно, маленькая вуло, — бросил один из мужчин, при этом он сам зачесал мои волосы за спину, убрав их с моего лица своей большой рукой.

Я посмотрела на него с благодарностью, и сразу опустила голову. Господа часто бывают добры к нам, поскольку мы настолько беспомощны, и в конце концов, принадлежим им. Но при этом, они всегда — господа.

Я была благодарна за его незначительное проявление доброты. Прикосновение, улыбка, леденец, печенье, так много значат для нас. Мы — кейджеры.

В моем прежнем мире мне не хватало идентичности. Возможно, не только мне, но всем нам. На Земле роли и маски помогали обойтись без идентичности, убежать от реальности. Конечно, нам всем говорили, что мы были реальными, но стоило нам поинтересоваться относительно того, что было той реальностью, как мы получали уклончивые ответы. Полагаю, что мы, и сами знали это, ведь когда мы пытались коснуться той воображаемой реальности, наши руки проходили сквозь неё, как сквозь пустоту. Оказывается, её там не существовало. И если мы были её частью, то тогда не существовало и нас. Но мы-то знали, что были настоящими, чем-то иным, чем-то вне масок и ролей. Не все горят желанием исчезнуть под маской или даже прятаться за ней. Казалось, что мы все чего-то ждали. Предполагалось, что мы, молодые ждали. А реальность была за углом. Существование и правду следовало отложить ещё на один день, каждый день на следующий день. Таким образом, мы ждали, и отвлекали себя слащавой ложью. Но где был конец всего этого? Так может, были реальны те, кто старше нас? А не могло ли случиться так, что старшие тоже ждали? Не смущались ли и он признать это? И были ли наши родители реальны? Раскрыли ли они за свои более долгие жизни те тайны, которые они отказывались нам показать? Наверное, это ужасно, заглянуть за маску и ничего там не увидеть. Маски тоже могут быть жадными. Сколько криков было заглушено масками? А сколько тех, кто уже не кричит, не сознавая того, что уже сам стал маской, и что теперь не является ничем кроме маски?

Мы ждали возвращения ушедшего солдата.

Почему получилось так, что я оказалась здесь? Не было ли то, что я оказалась здесь безумием? Но ведь я здесь. И здесь у меня есть реальность. Здесь у меня есть идентичность. Здесь нет никаких проблем с идентичностью. Мне больше не нужно ждать в неком продуваемом всеми ветрами месте, на неком одиноком мосту или углу оживленной улицы, надеясь встретить себя. Это рандеву уже состоялось. Здесь, наконец-то, я была чем-то реальным. Здесь у меня была идентичность, и это была идентичность столь же реальная как у собаки или свиньи. Я была кейджерой.

Услышав шаги, а подняла взгляд, но тут же его опустила.

— Веди её, — приказал солдат, остановившийся дюжине футов от нас, обращаясь к моему тюремщику.

Я даже ахнуть не успела, как очутилась на ногах. Надзиратель, стоявший позади меня, ухватившись за карабин, прикреплённый к мешку, легко вздёрнул меня на ноги. Меня сразу повело в сторону. Я испугалась, что сейчас упаду. Мои руки были прижаты к телу, и у меня не было никаких шансов как-то остановить или смягчить падение. Но тунику я изо рта не выпустила. К этому моменту она уже была насквозь мокрой и в ней должны были остаться отпечатки моих зубов.

Мой сопровождающий пристегнул карабин лёгкого поводка к маленькому кольцу, имевшемуся на ремне мешка, под моим подбородком. Это событие заставило мои мысли нестись вскачь, порождая самые мрачные предчувствия. Он не брали меня на поводок, там, снаружи, на карнизе. Была ли нужда в этом сейчас? Конечно, нет!

Что же это за место? Что меня здесь ждёт? Этот поводок, конечно, был пристёгнут не для показа, только не здесь и не сейчас. Я отлично поняла, что его цель — управление девушкой, контроль девушки! Или возможно инструктаж девушки! Я уже знала, сколь многое может понять женщина, оказавшись на поводке. Но почему я должна была быть взята на поводок? Внезапно мне стало очень страшно. Внезапно осознала, что попала ещё в большую зависимость от них.

Меня взяли на поводок!

Неужели они думают, что я новообращённая девушка? Хотя, возможно, здесь, в этом месте, я действительно была новичком! Здесь я была неосведомленной рабыней, пока не осознающей свою новую среду обитания и характер здешних мужчин. А может они опасаются, что я могу попытаться убежать или по какой-то причине броситься наутёк? Возможно, ожидается какая-то ситуация, в которой я, охваченная паникой, могла бы, не в силах контролировать себя, попытаться сбежать? Впрочем, теперь, даже если бы я захотела и посмела это сделать, то у меня ничего не получится. Я была на поводке.