Джон Норман - Свидетельница Гора

Само собой, я встала в правильное положение. Глядя на мужчину, сидевшего на троне, я задавалась вопросом, пошлёт ли он за мной этим вечером. Одна мысль об этом заставляла меня дрожать в предвкушении.

Думаю, Дорна подозревала о том, что я что чувствовала по отношению к тому мужчине, что сидел на большом стуле.

— Значит, Ты полагаешь, что ошейник с земным именем для этой девки будет подходящим? — спросил офицер у своей рабыни.

— Самым подходящим и соответствующим, Господин, — заверила его она.

Говорила она это таким медоточивым голосом, что у меня сразу возникли опасения, что ничего хорошего меня не ждёт, особенно когда я припомнила её замечание в том, что это даст понять мужчинам, как ко мне следует относиться.

— Ну что, дадим ей земное имя? — спросил офицер у стоящих вокруг мужчин.

— Сделай так, Капитан, — сказал один из них, причмокивая губами.

— Да, Капитан! — одобрительно проговорил другой.

Во многих земных женских именах, как я уже к тому времени поняла, местные мужчины видят экзотический подтекст. Они склонны считать их сексуально возбуждающими, а потому, наравне с определенными именами этого мира, расценивают как подходящие в качестве рабских кличек. Честно говоря, причина этого так и осталась для меня загадкой. Может быть, дело в том, что они непривычны для слуха здешних мужчин. А возможно, из-за того, что эти имена попали сюда вместе с женщинами, принёсенными в этот мир, чтобы стать рабынями. Ведь зачастую их продавали под старыми именами, которые они затем носили как рабские клички, оставленные для удобства рабовладельцев. Разумеется, причина может быть и более простой, например, потому что землянки оказываются превосходными рабынями. Правда, встречаются некоторые имена, которые характерны как для этого, так и для моего прежнего мира, что поднимает интересные этиологические вопросы. Так же есть имена этого мира, которые считаются именами свободных женщин, но которые также, часто даются рабыням в качестве клички. Яркий тому пример — «Дина». И кстати, нет ничего необычного в том, чтобы дать гореанское имя, земной девушке принесённой сюда. И в этом нет ничего странного, поскольку местные имена по-своему красивы и, естественно, более знакомы рабовладельцам. Кроме того, такие имена иногда помогают новообращённой рабыне быстрее адаптироваться к своему новому статусу и состоянию. И действительно они зачастую помогают ей освободиться от запретов и усилить её сексуальную отзывчивость. В других случаях для женщины моего мира оказывается проще, нося земное имя, и неважно то же самое, которое когда-то было её собственным или любое другое распространённое на Земле, но теперь данное ей как рабская кличка, признать себя, а фактически и быть, всего лишь порабощённой особью фауны попавшей в чужеродную среду, отобранную и отмеченную таковой посредством этого имени. Контраст между знакомым именем, связанным с её прежним миром, и новой реальностью, в которой она оказалась, может быть и ошеломляющим и стимулирующим. В этом свете по-своему интересен вариант, при котором земные имена накладываются на женщин этого мира. Вероятно, это своеобразный способ сообщить им, что от них теперь ожидается большая страстность, и что отныне они должны расценивать себя, в лучшем случае, как самую низкую из рабынь. Безусловно, со временем, по мере того, как мы изучаем наши ошейники и условия существования, роль имени сводится к минимуму. И, конечно, в данном случае наиболее важным является то, что мы отлично знаем, что любое имя, которое мы носим, каким бы оно не было, в конечном итоге, не более чем рабская кличка. Многие имена, кстати, являются возбуждающими и красивыми.

— Ладно, так и поступим, — заключил офицер и, повернувшись к рабыне, бросил: — Выбери какой-нибудь ошейник с земным именем.

— Да, Господин! — нетерпеливо отозвалась Дорна, торопясь всё к тому же столу.

Не трудно догадаться, что там могло быть несколько ошейников, на которых были выгравированы имена, бывшие земными, или могли сойти за таковые.

Уже через пару мгновений Дорны вернулась к постаменту с обычным плоским ошейником, отполированным до блеска, и весьма привлекательным, кстати. Ошейник был закрыт, но с него на шнуре весело два крошечных ключика.

— Превосходно, — похвалил её мужчина, сидевший на троне, когда женщина показала ему стальное кольцо.

Затем она продемонстрировала ошейник всем остальным стоявшим рядом с ним.

— Весьма подходящий, — прокомментировал кто-то.

— Действительно, — согласился другой мужчина, Дорна поспешила спуститься по ступеням и похвастаться своим выбором перед мужчинами собравшимися вокруг меня.

Кто-то из них засмеялся.

— Не дурно, — признал один.

— Довольно неплохо, — улыбнулся второй.

— Замечательно, — поддержал третий.

— Великолепно, — восхитился четвёртый.

Обойдя всех женщина поторопилась назад к трону, и мужчина сидевший на нём отомкнул замок ошейника, снял с него шнурок с ключами и швырнул их одному из мужчин что стояли у возвышения. Вероятно, парень, что так ловко поймал ключи, должен был поместить их в некое хранилище, или передать кому-либо, отвечающему за их хранение. Самой мне, конечно, место их хранения было не известно. Ошейник он вернул Дорне, которая быстро сбежала по ступеням с постамента и замерла рядом со мной, стоящей на коленях.

Бросив взгляд на ошейник, который мне теперь предстояло носить, я посмотрела на мужчину, возвышавшегося на стуле.

— У тебя теперь есть имя, — сообщил он. — То самое, которое написано на ошейнике.

— Да, Господин, — понимающе кивнула я, хотя, конечно, в данный момент я знала только то, что оно у меня есть, но какое именно, понятия не имела.

— Прочитай-ка его! — приказала мне Дорна, держа ошейник перед моим лицом.

— Я не могу, — призналась я, не в силах разобрать ни одной знакомой буквы, текст был абсолютно для меня не читаем.

— Она — неграмотная, — пояснил офицер.

— Об этом было сказано в её бумагах, — пожал плечами другой.

— Глупая неграмотная рабыня! — презрительно бросила женщина.

Мужчина на троне окинул меня взглядом, и сказал:

— Ты принадлежишь городу. Это ошейник государственной рабыни.

Это было то, чего я никак не ожидала! Признаться, я даже толком не понимала, что это могло означать, принадлежать сообществу, городу или государству. Кто же в таком случае будет моим владельцем? Государство? Но тогда кому я должна служить? И что делать? Впрочем, я не сомневалась, что меня вскоре проинструктируют.

— Подготовь ее к ошейнику, — приказал офицер.

— Вниз, на четвереньки, шлюха, — скомандовала мне Дорна, и я немедленно встала на руки и колени.

Женщина обошла вокруг меня спереди и вручила открытый ошейник надзирателю, который привёл меня сюда и теперь стоял по левую руку от меня. Затем она присела рядом со мной и освободила мою шею от волос, зачесав их вперёд так, чтобы они свисали перед моими плечами. Теперь моя шея была полностью обнажена, а Дорна, поднявшись на ноги, встала немного впереди и справа от меня.