Джеймс Айлингтон - Тень ушедшего

– Конечно. – Нашрель задумчиво рассматривал Илсета. – Это останется между тобой, мной и несколькими избранными старшими, которым я могу доверять. Но если выясним, что с твоими друзьями, уведомим тебя немедленно.

– Благодарю, старший Эйлинар.

Аша еще раз взглянула на пришпиленного к стене Илсета. Ей вдруг стало так тошно, что девушка развернулась и вышла за дверь.

Не оглянувшись.

Давьян, хрустнув костяшками пальцев, самоуверенно улыбнулся наставнику. – Я готов.

Малшаш с улыбкой покачал головой.

– Ты полжизни пытался воспользоваться сутью. Откуда такая уверенность, что сейчас получится?

– Дело было не во мне, – пожал плечами Давьян. – Меня учили искать ее не там, где надо. В школе твердили, что суть можно добыть только из собственного тайника, из внутреннего запаса энергии, которую производит тело каждого одаренного. Но я не одаренный, и тайника у меня нет. Мне, авгуру, приходится извлекать силу из внешнего мира.

Малшаш склонил голову.

– В целом верно, но знать об этом – даже не половина успеха. Тебе еще предстоит научиться управлять сутью, правильно ею распоряжаться. Не забывай, что она – энергия, сила, что активна сама по себе. Совсем не как плева.

Давьян улыбнулся.

– Я, наверное, больше любого одаренного моих лет знаю о природе сути и ее использовании, – сухо заметил он. – И всегда чувствовал, что, получи я к ней доступ, сумел бы с ней обращаться не хуже других.

– Вот и хорошо, – усмехнулся Малшаш. – Это последнее, чему я могу тебя научить, так что давай проверим, соответствуют ли твои способности твоей уверенности.

Давьян набрал в грудь воздуха и потянулся, ощутив вокруг себя пронизывающую все плеву. Поначалу ощущение было едва уловимым, но теперь – всего через пару недель упражнений – он умел осязать ее, схватывать почти без участия мысли. Малшаш молчал, но Давьяну случалось замечать его взгляд, когда ученик за какой-нибудь час схватывал основы нового умения. Он был способным учеником. Очень способным. Это давалось ему естественно, как дыхание.

Юноша сосредоточился, силой плевы распространяя восприятие, отыскивая своеобразное мерцание сути. Малшаш ею просто лучился, но извлекать силу из него было нельзя – Давьян вполне мог бы нечаянно повредить учителю.

Он усилил сосредоточенность. Чуть дальше по улице уловил слабый отблеск сквозь туман, в этот день необычайно густой. И двинулся вперед, удерживая взглядом это свечение.

Дымка вокруг огонька понемногу расходилась, открывая высокий дуб. Светился он совсем не ярко, но все же в дереве определенно струилась суть. Давьян потянулся к ней.

Что-то ему мешало.

Он надавил на преграду – сперва бережно, потом с нарастающей досадой. Пространство в несколько метров вокруг дерева оказалось непроницаемо для его обогащенных плевою чувств. Разозлившись всерьез, Давьян открыл глаза.

– Я видел протекающую по дереву суть, – раздраженно объявил он, – но к ней не пробиться.

Малшаш скрестил руки, сдерживая усмешку.

– Только что ты был так уверен в себе…

Давьян ответил сухим взглядом.

– Согласен. Я еще не все знаю, – признал он со всем доступным ему смирением. – Что я делал не так?

Малшаш поднял бровь.

– Ты не задумывался, как здесь растут деревья – здоровые и ухоженные?

Давьян взглянул снова. И вправду, окаймлявшие улицу дубы выстроились в линеечку – они явно входили в городской план. Юноша нахмурился.

– Ты прав. Они ведь все должны были погибнуть?

– Они – как книги в библиотеке, – пожал плечами Малшаш. – Сохраняются в первоначальном виде. – Он повел рукой вокруг себя. – Это здание было выстроено с целью поглощать малые порции сути почти отовсюду, кроме человеческих тел, и направлять их в джа’ветт. По этой причине даресийцам пришлось защитить кое-что от воздействия плевы. В противном случае едва ли здесь могли бы вырасти деревья – тем более вряд ли они сохранились бы неизменными на две тысячи лет. – Наставник похлопал Давьяна по спине. – Так или иначе, тебе надо просто подойти к дереву и коснуться его. Тогда ты окажешься внутри ограды.

Давьян закатил глаза.

– Значит, я все делал правильно?

– В общем, да, – ухмыльнулся Малшаш.

Давьян уже направился было к ближайшему дереву, но вдруг задержался и оглянулся.

– А я почему еще жив? – тихо спросил он. – Помнится, ты говорил, что я живу только тем, что извлекаю суть из внешнего мира?

Малшаш медлил с ответом.

– Насколько могу судить, ты периодически ее получаешь, – признался он. – Я несколько раз пытался проследить, но линии сути так тонки, что мне трудно их рассмотреть. А ведь я знаю, где искать, так что и то достижение. – Наставник вздохнул. – Я надеялся, что ты не станешь об этом задумываться. Ты тянешь из очага – каждый вечер и каждое утро. Библиотека ограждена от остальных частей города; находясь в ней, ты, думаю, тянешь из Советчика. – Он помолчал. – Временами, когда тайник иссякает, тянешь немного из меня.

Давьян запнулся на полушаге.

– Из тебя? – судя по всему, он не причинил Малшашу вреда, но при мысли о том, чтобы вытягивать суть – жизненную силу – из человека, у него озноб прошел по коже.

Малшаш успокоил его взмахом руки.

– Крохи. Тебе они были нужнее, чтобы сосредоточиться на работе.

Давьян заморгал. Ему только теперь пришло в голову, что за последние пару недель он почти не спал. Разве что час-другой в сутки? Как такое может быть? Он насупил брови. Почему он раньше не замечал этой странности?

Вздохнув, мальчик вернулся к теме разговора.

– А если бы я один, вдали от огня, пробыл подольше на здешних улицах?..

– Точно не скажу, – пожал плечами Малшаш. – И не советовал бы проверять.

Давьян крякнул.

– Хороший совет. – Сознание близкой опасности немного притушило его рвение. Малшаш в последние дни гонял ученика все суровее, и Давьян без слов понимал, что приближается срок возвращения, когда ему снова придется погрузиться в серую пустоту. Он нервно покрутил на пальце кольцо. Малшаш, судя по всему, не сомневался в способностях юного авгура, но Разлом потребует от него всех сил.

Давьян тряхнул головой, отогнав лишние мысли, и, приблизившись к выбранному дереву, приложил ладонь к сухой шершавой коре. И закрыл глаза.

Теперь он ощутил суть – пульсирующую дрожь в стволе. Юноша осторожно облек ее плевой. Не той, которую использовал обычно – та бы моментально затопила и погасила суть. Он же превратил плеву в оболочку и… уплотнил ее, за неимением лучшего слова. Отчасти он действовал по подсказке Малшаша, отчасти – повинуясь природному чувству. И посредством новой формы плевы он потянул суть в свое тело.

Сперва ничего не изменилось. Затем к нему медленно потек ручеек тусклого света: в ладонь, в руку, в грудь. Мальчик ощутил, как вливаются в него тепло и жизнь – острое, прекрасное чувство. Открыв глаза, Давьян увидел, что ладонь его истекает светом.