Джеймс Айлингтон - Тень ушедшего

Седэн только бровь поднял.

– А если она со мной заговорит?

Элрик хлопнул Седэна по плечу, изображая дружескую перепалку. Он явно не догадывался, что Давьян его слышит.

– Вежливо уклонишься от разговора.

Давьяну показалось, что на лице Седэна отразилась вспышка гнева, но, если она и была, тотчас скрылась за любезной улыбкой и кивком.

– Как скажешь, – без тени обиды в голосе отозвался Седэн.

Элрик, по всей видимости, удовлетворившись ответом, проехал вперед. Седэн, заметив взгляд Давьяна, неловко пожал плечами. После этого они несколько минут молча ехали бок о бок.

– Ты видишь сны, Давьян? – заговорил вдруг Седэн.

Давьян моргнул.

– Иногда. Правда, нечасто… И мало что запоминаю.

– Мне снятся сны. Кошмары, – Седэна передернуло. – Я тоже мало что могу вспомнить, но… Я чуть не каждую ночь просыпаюсь в холодном поту.

Давьян видел, как трудно далось юноше это признание. Он ответил Седэну сочувственным взглядом.

– Если вспомнить, через что ты прошел…

– Нет, – перебил его Седэн, – это не о том. Не о том, как меня бьют. Это мне тоже иногда снится, и это ужасно. Но то хуже. Намного хуже. – Он замолчал, и Давьян задумался, стоит ли расспрашивать дальше. Но не успел он заговорить, как Седэн, качнувшись в седле, наклонился к нему.

– Как ты думаешь, это я сделал?

Давьян долго смотрел на него.

– Что сделал?

– Ты знаешь, о чем я, – укоризненно отозвался Седэн и кивнул в сторону Элрика. – Такие, как он, склонны обвинять меня в самом худшем, но мне до них нет дела. А вот вы с Вирром… тут другое. Вы всегда обходились со мной по-дружески, но в то же время я вижу, как вы сдерживаетесь… осторожничаете. – Он пожал плечами. – Я вас не виню, просто хочу знать, что вы обо мне думаете. Честно.

Давьян пожевал губу – ему было не по себе от этого разговора.

– Честно? Я допускаю, что гил’шары тебя оболгали. Терис сказал, что ты мог оказаться пешкой в большой игре, так же как я. И я думаю, он прав. И еще – я вижу, какое у тебя становится лицо, когда ты вспоминаешь об этих обвинениях. Видно, что тебя это пробирает до самого нутра.

Седэн медленно кивнул.

– Но?..

Давьян набрал воздуха в грудь.

– Но… за последний месяц все так перевернулось, что я уже не доверяю собственным суждениям.

Горе и ярость пронзили его при мысли об Илсете Тенваре и Каладеле. Давьян скрипнул зубами.

– Надеюсь, ты тот, кем кажешься, Седэн. Правда, ты мне нравишься. Но уверенности у меня, наверное, не будет, пока мы не доберемся до Тола Атьян и не вернем тебе память. – Он заглянул в глаза юноши. – А ты что думаешь?

Седэн поморщился.

– Я… не знаю. Отчасти мне хочется вспомнить, чтобы не приходилось гадать.

– А другая часть боится того, что может вспомниться?

– Да.

Внешне Седэн не выказывал особых чувств, но Давьян видел боль в его глазах.

Он помедлил, не зная, что сказать.

– По-моему… Даже если ты узнаешь то, чего боишься, у тебя останется выбор, как жить дальше, – заговорил он наконец. – Если ты хороший человек… Ну, что было в прошлом, то прошло. Это не причина не быть хорошим в будущем.

Седэн подумал над его словами и склонил голову. – Хороший совет, – тихо сказал он, – и я благодарен тебе за откровенность.

Их кони догнали остальных, и разговор замер, оставив Давьяна наедине с его мыслями. С его горем. Оно притупилось и уже не угрожало прорваться наружу, как накануне ночью, а превратилось в непрестанную гложущую пустоту под ложечкой, и казалось, эта боль никогда не отступит.

Какое-то время он размышлял над их с Вирром бегством из Каладеля. Илсет явно предвидел судьбу школы – не был ли он сам в этом замешан? Или даже виновен? Чем больше думал об этом Давьян, тем больше уверялся, что так и было, и тем горячее становился его гнев.

День тянулся медленно, большей частью в молчании. Все были напряжены, ожидали погони из Триндара. Но никто за ними не гнался, и, когда солнце скрылось за горизонтом, путники отыскали подходящее для лагеря укромное местечко.

Сумерки уже переходили в ночь, когда на дороге послышался стук копыт.

На северной дороге попадалось мало путников, и Давьян с любопытством отвернулся от только что разведенного костра к приближающемуся ровным шагом всаднику. Тот натянул поводья в круге света, и знакомый голос позвал:

– Эл тебя побери, Терис, мог бы до отъезда заглянуть в храм?

Давьян с облегчением расслабился, узнав под капюшоном лицо Нихима. Вирр придержал ему поводья, пока жрец спешивался, и отвел его коня к остальным.

Терис встретил пришельца недоуменным взглядом. – Нихим, ты что здесь делаешь?

Высокий жрец пожал плечами.

– Я услышал, что принцесса обошлась с вами не слишком великодушно, и подумал, что вы могли направиться в эту сторону. Хотя ты упустил эту подробность, когда мы разговаривали в последний раз, – он многозначительно взглянул на Териса.

Тот только рассеянно кивнул в ответ.

Элрик же с возмущением отозвался на слова Нихима.

– Принцесса Каралина была более чем великодушна! – взорвался он. – Эти люди – преступники, никто не дал бы им больше, чем дала она.

– Он прав, – примирительно заметил Терис.

Нихим, узнав Элрика, поднял бровь.

– Только не говори мне, дружище, что вы приняли в компанию Ревнителя.

Терис улыбнулся.

– Нихим Сети, познакомься с Элриком Шайнвиром, лучшим из фехтовальщиков, когда-либо нарочно проигрывавших Песню мечей!

Представленный таким образом Элрик насупился, зато Нихим хихикнул.

– Шайнвир, стало быть? Да, слышал я с утра, еще до отъезда, слушки насчет тебя, – с усмешкой сказал он. – Тогда, пожалуй, понятно, почему ты решил проводить Териса и компанию за границу этой страны. Мало кто останется доволен, отдав все свои сбережения тому, кто публично выбросит его денежки в ближайшую канаву. Можно сказать, выставил ты их дураками.

Элрик покраснел и промолчал.

Нихим взял Териса под руку и что-то тихо зашептал ему на ухо. Терис серьезно кивнул и обратился к остальным:

– Мне надо поговорить с Нихимом наедине. Пока меня не будет, пусть кто-нибудь сторожит лагерь.

Без дальнейших объяснений они со жрецом отошли от костра дальше по дороге.

Давьян хмуро смотрел им вслед, дивясь внезапному появлению Нихима. Когда старшие секретничали в храме, мальчика это не обеспокоило, но в пути – другое дело. Если Нихим собирается с ними, он должен объяснить, что случилось.

Подошел Вирр, взглянул в ту же сторону.

– Ты за ними пойдешь или я? – как ни в чем не бывало осведомился он.

Давьян незаметно улыбнулся.

– Я пойду. Остальным скажи, будто… Отошел облегчиться или еще что.

Вирр только кивнул и отошел обратно к костру.

Следить за Терисом и Нихимом оказалось просто: темнело, а двое шагали себе как на прогулке за дружеской беседой. Сперва слов было не разобрать, но после неожиданной паузы Терис тяжело обронил: