Оксана Букия - Серебряный. Отголоски Судьбы [СИ]

— Всегда, — она склонилась над ним, ласково взяла его лицо в свои ладони, — только у меня есть одно условие.

— Условие? — его брови удивленно поползли вверх.

Олайя едва заметно кивнула головой.

— Я знаю, что ты — сорвиголова, и любишь риски, а самое главное не боишься их. Жизнь для тебя — большое приключение.

— Я понял, Лала, я…, — Дим слегка запнулся, — изменюсь.

Он представил себя степенно прогуливающегося по ажурным набережным Верхнего города, сплетничающего с придворными, устраивающего званые обеды и балы у себя дома. Будет трудновато. Ради нее он постарается. Впрочем, здесь надо будет ооочень постараться.

Олайя рассмеялась, уткнувшись носом ему в плечо. Видимо, все его мысли отразились на лице.

— Ничего ты не понял, Димостэнис Иланди. Я выбрала ТЕБЯ и люблю я ТЕБЯ. Ни в коем случае не хочу тебя изменить. Я просто хочу, чтобы где бы ты ни был, и чтобы ты не делал, ты всегда помнил, что теперь у тебя есть я. Что я жду и молюсь за тебя Богам. Пообещай мне.

— Да, мой ангел, — ее слова тронули, испугали, обрадовали. — Обещаю.

— Димостэнис!

Дим остановился у тяжелых дверей императорских покоев. Конечно, он понимал, что этой встречи ему не избежать, но именно к ней он был не готов больше всего. Он медленно повернулся.

— Приветствую Вас, великий сэй, — Дим приложил руку к хьярту и склонил голову, — благословит Талла Ваши дни и пусть боги будут благосклонны к Вам и Вашей семье.

Глава Дома Иланди поморщился.

— Хоть ты упорно не желал общения все последние дни, я все же хочу поговорить с тобой.

— Здесь? — уточнил Димостэнис, бросив взгляд на неподвижных гвардейцев.

— Нет. Но думаю, ты уделишь мне несколько мен.

Лауренте прошел мимо сына, кивком головы прося того следовать за ним. В полной тишине они дошли до одной из закрытых цветочных галерей, которые обычно в теплые миноры были пусты.

— Я хочу рассказать о тебе и твоем даре, — Иланди старший сразу перешел к главной теме, не размениваясь на ненужные сейчас вступления.

Дим опустил глаза в пол, не желая смотреть на человека, стоящего перед ним.

— Вы придумали новую историю о неполноценности моего хьярта?

— Только правду.

— Вы утверждали, что раньше тоже была только правда. Или как писал Вам сэй Дайонте в своем послании: «ситуация вышла из-под контроля» ивы решили действовать радикальными методами? А когда не получилось, придумали новую сказку?

— В каком послании? — Лауренте непонимающе нахмурился.

Димостэнис горько усмехнулся.

— А сказали: «только правду».

— Много аров я был связан обещанием. Я не мог тебе ничего рассказать. Ради тебя же самого.

Иланди младший стиснул зубы. Ему не нужен был этот разговор.

— Вы пытаетесь сыграть на моих чувствах? Напрасно, великий сэй. Разве не Вы показали мне пример того, что для достижения своих целей такие понятия как чувства, привязанности, родственные связи отходят на второй план, — Дим понял глаза на отца. — Однако раз мы все равно общаемся, я все же поинтересуюсь. Я понимаю, что Вы от меня уже давно отказались, отвернулись от своего сына неудачника, неумехи, калеки, как Вы меня всегда называли, а уж сколько раз Вы меня предавали, что я даже устал переживать по этому поводу, но неужели Вам не жалко было Элени? Вы натравили на свою юную дочь банду головорезов, чуть не убили дорогого ей человека, подвергли такой опасности. Интересно, а Ваша избранница знает о том, что Вы творите? Или в погоне за властью и правом быть одним из Великих Вы растеряли все иные ценности?

Димостэнис заставил себя замолчать. Зачем он все это сейчас говорит? Разве еще можно что-то исправить всего лишь словами?

Лауренте отвернулся.

— Кстати, сэй, сожалею о Вашей утрате. Ваш верный оруженосец был проворнее всех, он почти выполнил Ваше задание. Просто мне повезло чуточку больше.

Чуть помедлив, Дим вышел из галереи. Через несколько шагов он повернулся. Глава Дома все так же стоял, застыв, как показалось сыну, скорбно опустив плечи. Впрочем, это на самом деле лишь показалось. Вряд ли великие сэи умеют о чем-то сожалеть.

Собрание Большого Круга — формальность, к которой правящий Дом прибегал крайне редко. Праздник нового ара, Бал Цветов, становление династии Эллетери, официоз, существующий для того, чтобы коронованная особа могла показать свою гибкость, лояльность и желание иметь обратную связь со своими подданными.

В отличии от строгого безо всяких излишеств малого зала, где обычно проходили собрания Совета Пяти и императора, Зала Приветствия радовала глаз свой роскошной, витиеватой красотой. Белоснежные стены с вплетенными в них нитями серебра, переплетающиеся с лучами Таллы, свет которых, проходя сквозь изысканные оконные витражи, разбивался на тысячи цветных осколков, наполняя внутренне убранство комнаты причудливыми бликами. Великолепные потолки, расписанные кистями великих мастеров далекого прошлого, пол, украшенный императорскими нефритами, от входа до самого возвышения, на котором стоял резной трон с высокой, удобной спинкой, украшенной гербом правящей династии. Чуть ниже у первых ступеней строго и неприступно выстроились в ряд пять кресел с эмблемами Великих Домов. Чуть дальше массивный стол, с большой столешницей из белоснежного мрамора, за которым восседали почетные члены собрания — наместники квот, на которые была разбита империя.

Главный советник замер на несколько мгновений перед высокой тяжелой дверью. Закрыл глаза, концентрируясь на энергии внутри себя. Вновь вспомнил объятия земли, звенящие капли водопада, ярость огня. Частички стихий, живущие в нем, переплелись в тесный клубок, вселяя уверенность в том, что его дар нечто особенное, а не просто покалеченный хьярт. Не хватало силы воздуха. И тогда он очень надеялся, что сможет понять себя и разобраться в своих новых возможностях.

Правда сейчас хватало и того, что было. Защитный контур ровно лежал на коже, не прерываясь, не истончаясь, не ощериваясь иголками, распространяя вокруг себя спокойное серебристое сияние.

Димостэнис усмехнулся: кому-то его вид очень не понравится. Привычно вздернул подбородок, кивнул застывшим стражникам и те распахнули перед ним тяжелые створки дверей.

Собрание началось как обычно с докладов наместников о состоянии дел на вверенных им землях. Формальность, как и все собрание в целом. Так как император и советники регулярно получали подобные донесения, к тому же с каждым управляющим продуктивнее было общаться с глазу на глаз, имея возможность вникать в проблемы отдельных частей империи более предметно и реагировать на предложения и просьбы.

Главы квот торжественно расхваливали себя перед его величеством и друг другом. Правитель откровенно скучал, хоть с его лица и не сходила дружелюбная улыбка. Советники тоже внимали с должным участием, однако их взгляды постоянно возвращались к Димостэнису.