Рик Риордан - Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов [litres]

Я уже не чувствовал собственное лицо. Ноги превратились в ведра с мягким мороженым. Я думал о том, как же обидно будет одолеть столько трудностей, богов и великанов, только ради того, чтобы замерзнуть насмерть в ледяной глуши.

Я покрепче прижался к Алекс. Она покрепче прижалась ко мне. Дышала она хрипло. Лучше бы она оставалась жирной моржихой – в человеческом обличье она была кожа да кости. Мне хотелось силой заталкивать в нее еду: «Ешь, ешь! От тебя уже почти ничего не осталось…»

Хотя мне было приятно чувствовать ее тепло. В иных обстоятельствах она бы убила меня, если б я попробовал так к ней прижаться. С другой стороны, я и сам от себя обалдел. Я считал своим большим достижением, что научился время от времени обнимать друзей, а так-то я не любитель тесных контактов. Но сейчас, оттого что нам нужно было согреться, и может быть, потому что это была именно Алекс, а не кто-то еще, казалось вполне нормальным быть рядом. Я сосредоточился на ее запахе, от нее пахло вроде как цитрусовыми, и это навевало мысли об апельсиновых рощах в Мексике. Не то чтобы я когда-нибудь там бывал, но запах был приятный.

– Г-гуавовый сок, – прокаркала Алекс.

– Ч-что? – не понял я.

– К-крыша, – сказала она. – Б-бэк-Бэй. Б-было зд-дорово.

Она цепляется за приятные воспоминания, понял я. Пытается поддерживать в себе жизнь.

– Ага, – согласился я.

– Йорк, – сказала она. – Мистер Рыб-бник. Ты н-не знал, что такое «к-кулинария».

– Вредина, – отозвался я. – Г-говори еще.

Ее смех больше походил на кашель курильщика.

– К-когда ты вернулся из Альфхейма. Ну и… ну и рожа у т-тебя была, к-когда я забрала свои розовые очки.

– Н-но ты ведь б-была рад-да меня видеть?

– Ага. С т-тобой не с-соскучишься. За это и ц-ценю.

Я живо представил, как мы с Алекс выглядим со стороны – идем в обнимку, голова к голове. Ни дать ни взять, глиняный воин, двуединое существо. Эта мысль успокаивала.

До утеса оставалось ярдов пятьдесят, когда руна Кеназ погасла. Хэрт повис на Блитцене. Похолодало еще больше, хотя я не думал, что это возможно. Последнее тепло покинуло мои легкие на выдохе. Когда я попытался вдохнуть, это оказалось больно.

– Не останавливайтесь! – хрипло крикнул нам Блитцен. – Я не собираюсь умирать одетым, как чучело!

Мы послушно побрели дальше, к узкому галечному пляжу, обещавшему возможность хотя бы сдохнуть на твердой земле.

Блитц и Хэрт почти добрались до берега, когда Алекс вдруг резко остановилась.

У меня самого почти не осталось сил, но я решил попробовать подбодрить ее.

– Н-надо идти… – промямлил я и посмотрел на нее.

Мы стояли нос к носу, укрывшись одеялом. Ее глаза, янтарный и темно-карий, блестели. Шарф сполз, открыв лицо. Ее дыхание пахло лаймом.

А потом, прежде чем я успел что-то понять, она поцеловала меня. Даже если бы она попыталась съесть меня живьем, я бы удивился меньше. Ее губы были сухими и потрескавшимися от мороза. Ее нос удобно разместился рядом с моим. Наши лица прижались друг к другу, наше дыхание смешалось. Потом она отстранилась.

– Не хотела умирать, не сделав этого, – сказала Алекс.

Как выяснилось, мир ледяных торосов высосал из меня еще не все тепло, потому что теперь в моей груди разгорелось жаркое пламя.

– Ну и?.. – нахмурилась Алекс. – Хватит уже глазами хлопать, идем.

И мы побрели к берегу. От холода мысли у меня еле ворочались. Я все думал: Алекс поцеловала меня, чтобы придать силы идти дальше или чтобы отвлечь от мыслей о неминуемой гибели? Что она сделала это, потому что на самом деле хотела поцеловать меня, мне не верилось. Как бы там ни было, только благодаря этому поцелую мне удалось добраться до берега.

Наши друзья были уже там, сгрудились у скалы. Похоже, никто не заметил, как мы целовались. Всем было не до того – каждый был занят тем, что умирал от холода.

– У м-меня есть п-порох, – проговорил Ти Джей. – Р-развести к-костер.

Увы, нам нечего было жечь, кроме одежды, а одежда была нам нужна.

Блитц с несчастным видом посмотрел на скалу – отвесную и неумолимую.

– Я попробую поработать с камнем, – сказал он. – Может, смогу сделать нам пещеру.

Я видел, как Блитцен плавит камни, но это требовало огромных усилий и сосредоточенности. И даже тогда ему удалось сделать всего лишь упоры для рук. Вряд ли он теперь выплавит целую пещеру. И вряд ли это нас спасет. Но я был благодарен Блитцену за его упрямый оптимизм.

Только он зарылся в камень кончиками пальцев, как весь утес содрогнулся. На скале появилась сверкающая полоса света в форме двери. А потом эта дверь, футов двадцать площадью, с рокотом отворилась внутрь.

На пороге стояла великанша, устрашающая и прекрасная, как пейзаж Нифльхейма. Ростом она была футов десять, одета в белые и серые меха, холодные карие глаза ее горели гневом, черные волосы падали на плечи многочисленными косицами, похожими на хвосты плети.

– Кто посмел плавить мою парадную дверь? – спросила она.

Блитц нервно сглотнул:

– Э-э, я…

– Почему бы мне не убить вас всех? – прогромыхала великанша. – Хотя, раз вы и так полумертвые, может, лучше просто закрыть дверь и оставить вас замерзать?

– П-погодите! – прокаркал я. – Скад-ди? В-вы же Скади, верно?

«О боги Асгарда, – мысленно взмолился я. – Пожалуйста, пусть это окажется Скади, а не просто какая-нибудь случайная великанша по имени Гертруда Неприветливая!»

– Я-я Магнус Чейз, – продолжал я. – Внук Ньёрд-да. Он послал меня разыскать вас!

Череда чувств промелькнула на лице Скади: досада, возмущение и, возможно, легкое любопытство.

– Ладно, мерзляк, – сказала она. – Ты заслужил право войти. Сначала оттайте и объяснитесь, а там уж я решу, стоит ли использовать вас как мишени для стрел.

Я не хотел отцепляться от Алекс. А может, просто физически не мог.

Двоим слугам-йотунам Скади пришлось в буквальном смысле втаскивать нас внутрь. Один из них отнес меня наверх по извилистой лестнице, а я все еще не мог выпрямиться, так и болтался у него под мышкой в позе согбенного старца.

По сравнению с тем, что творилось снаружи, в замке Скади было тепло, как в сауне, хотя термометр вряд ли показал бы сильно больше нуля. Меня несли по коридорам с высокими сводчатыми потолками, которые напомнили мне большие старые церкви в Бэк-Бэе. (В них всегда можно зайти погреться, если на дворе зима, а ты бездомный.) Время от времени по коридорам эхом разносилось громкое «ба-бах!», как будто где-то далеко стреляли из пушки. Скади отрывисто приказала слугам, чтобы нас разнесли по отдельным комнатам и привели в порядок.