Андрей Журкович - Пятый тотем [SelfPub, 12+]

– Кзор, сзади! – глухо прохрипел он, метая кинжал куда-то за мою спину.

Я крутанулся вокруг своей оси, разворачиваясь, но нападавший успел нанести удар, от которого меня спас лишь бросок Маки. Кинжал угодил жнецу в предплечье, отчего его собственный удар вышел смазанным и лишь чиркнул острием кривого ножа по моей кольчуге. Я успел швырнуть в нападающего тотем земли, когда второй утаремо, как призрак из Бездны, прыжком приземлился прямо мне на грудь, осыпая градом ударов. За его спиной взревел выходящий на свободу стихийный дух, и зал наполнился грохотом боя. Мне хватало сил только на то, чтобы закрываться от ударов кулаков, большую часть которых я пропускал. Жнец, несмотря на относительную худобу, был чудовищно силен, как сильны одержимые или бешеные животные. Я чувствовал, что в каждый удар он вкладывает нечто большее, чем физическая сила, и потому не мог этому противостоять.

Изо всех сил стараясь не потерять сознание, я пытался зацепить его остриями кастета, на что жнец сжал мое запястье с такой силой, что я не мог даже пошевелить пальцами. Свободной рукой он продолжал осыпать меня градом ударов, не давая опомниться. Я несколько раз безуспешно попытался сбросить его, но тщетно, он не только не ослаблял хватку, но и перехватил свободной рукой мое горло, лишая возможности дышать и сжимая другой рукой мою кисть с оружием. Прежде чем жнец понял, что допустил ошибку, моя ладонь обхватила его лицо. Пламя взревело, пожирая плоть и с хрустом ломая кости. Он попытался отскочить, но едва ослабил хватку на моей правой руке, как я, подаваясь вперед за его движением, вонзил ножи кастета под правый бок жнеца. Уже не отдавая отчета своим действиям, он снова дернулся назад, разрывая собственную плоть, и, теряя равновесие, рухнул на плиты пола.

Тем временем другой утаремо, подпрыгивая словно эквилибрист, пытался зацепить ножом Маки, который не спешил вступать в открытый бой. Каждый раз, когда жнец шел в атаку, Маки отступал за спину земного элементаля, который тугими ударами раз за разом отбрасывал нападавшего. Он пытался измотать утаремо, разумно понимая, что находится в худшей форме. Я почувствовал вспышку силы, когда с рук утаремо сорвались разноцветные искры, большая часть которых пришлась на грудь элементаля. Движения земного духа замедлились, но он выдержал удар. Жнецы были истощены ритуалом и не готовы к внезапному бою. Это единственная причина, по которой нам еще удавалось сопротивляться.

Привстав на одно колено, я, чувствуя, что теряю силы, сконцентрировался и изо всех сил швырнул в утаремо огненный шар. Росчерк силы первородного пламени, чадя копотью, ломаной линией взвился к противнику, освещая зал. Жнец попытался увернуться, но пропустил атаку уже наполовину распавшегося элементаля. Удар стихийника выбил воздух из легких утаремо, отбросив к стене. Он упал на колени, безуспешно пытаясь подняться. Считанное мгновение спустя за его спиной выкатился Маки, вооруженный подобранным кинжалом. Серии ударов, которую нанес своему врагу мой приятель, позавидовал бы любой хищник семейства кошачьих. Маки продолжал с упорством маньяка осыпать колющими ударами уже безжизненный труп, когда наконец услышал меня:

– Маки, остановись! Маки! Маки!

Он с удивлением поднял на меня налившиеся кровью глаза, потом опустил взгляд на утаремо и снова уставился на меня, уже чуть остывая.

– Вот ты ж гнида, паскуда! – вот все, что он смог мне сказать, с отвращением отбрасывая труп в сторону и падая спиной прямо на пол.

– Маки, не время! Где третий? – я уже был на ногах и, отмахиваясь от оседающей пыли, рыскал в поисках последнего противника.

Маки резво подскочил ко мне, и мы, встав спиной к спине, начали зигзагами обходить помещение. Вскоре послышался звук распада подчиненного элемента земли. Исчерпав отпущенное ему время, стихийный дух с наслаждением ушел прямо в твердь, оставляя оболочку из груды камней. Откуда-то сбоку послышался шорох, едва слышный звук мелких камешков песчаника, на которые опустилась чья-то ступня. Мы замерли, вслушиваясь, перекинувшись напряженными взглядами. Повисла тяжелая тишина. Мне казалось, что я слышу, как бьется сердце Маки. Песок и пыль, поднятые в воздух, продолжали медленно оседать на пол, съедая видимость и приглушая звуки.

Вдруг по телу Маки пробежала судорога, и он, выпучив глаза, всплеснул руками, прижимая ладони ко рту и закрывая лицо. Лишь запоздало, я понял, что он кашлянул. Сначала как будто ничего не произошло. Окружающая нас тишина никак не изменила свое состояние, но я ощутил легкое покалывание на ладонях. Кто-то пустил в ход силу, но я еще не мог понять, как именно. Легкое покалывание быстро начало сменяться зудом, и уже скоро чесалась вся поверхность тела. Когда к горлу подкатил ком, я почувствовал, что меня вот-вот вырвет, и закричал:

– Порча! Ищи третьего! Воздух отравлен!

Мы бросились в разные стороны, обшаривая помещение. Зуд сменился таким жаром, что мне казалось, будто моя плоть начинает бурлить, и я мельком заметил, что на коже начали набухать ужасные волдыри. Мы дважды чуть не столкнулись с Маки, и я видел, что ему приходится не легче. Его сильно шатало, а из уголка рта сочилась тонкая струйка крови. Время уходило, как песок сквозь пальцы, а мы, словно безмозглые гомункулы тальгедов, носились по комнате, поднимая пыль, и умирали. Осознавая, что это наш последний шанс, я в отчаянии швырнул в стену тотем воздуха. Элементаль, высвобождаясь, стремительно подплыл ко мне, уставившись безучастными искрами прозрачных глаз.

– Найди его! Утаремо! Ищи жнеца!

Стихийник рывком устремился куда-то вверх, затем вниз, и так несколько раз подряд, как вдруг застыл прямо в воздухе, уставившись в одну точку. Рядом со мной шумно вырвало Маки. Он лежал на боку и заходился приступами кашля, его минуты уже были сочтены. У меня же была лишь одна попытка. Широко расставив ноги и собирая всю оставшуюся силу воедино, я начал удар за ударом посылать сгустки пламени в направлении, куда смотрел зачарованный элемент. Жнец почувствовал, что обнаружен, и, по-видимому, смог подчинить или блокировать силу стихийника, но выдал себя. Первые два огненных шара ударились о стену, я понял это по звукам осыпающейся каменной крошки, но третий нашел свою цель. Крик боли взорвал спертый воздух, когда я, рассекая пыль, устремился к последнему врагу.

Он сидел, привалившись к стене, обхватив обеими руками рану на груди. Приблизившись, я уже видел, что ему не жить. В месте ранения зияла огромная дыра, края которой еще дымились. Наши глаза встретились. В его взгляде не было ненависти, страха или презрения. В них было удивление. Я уже занес руку для последнего удара, как за моим плечом вновь зазвучал уже знакомый мне голос: