Алексей Бессонов - Лабиринт кочевников

– Не простим, – согласно покачал головой Асламов. – Я уж точно.

– Во-от… Выводы ты правильные делаешь, так что я на тебя очень даже рассчитываю.

– С-спасибо, Ян Антоныч, – Юра снова занервничал, даже сглотнул. – Я понимаю все. Да, а это-то что за штука? Как открывается – непонятно, Ян Антоныч. Я вертел, смотрел: как бы не противогаз, а? Похоже очень, вам не кажется?

– Похоже, – хмыкнул Климов. – А то, что нет застежек, так мне кажется, что пакет просто разрывается как-то, да и все. Эта маска – она, наверное, одноразовая. Странно, что она тут только одна…

– …И что Галя не взяла ее с собой, – добавил Асламов.

– Ты подумал о том же, о чем и я?

– Ну так оно ж само собой напрашивается, Ян Антоныч. Особенно после Борисенко. Вот только как они ее траванули, если она, в принципе, знала ж ведь, чего от них ждать можно?

– Да уж такие они парни, Юра. Прыгучие и вонючие. Нам бы ОЗК раздобыть…

Асламов зашевелил в недоумении бровями, хмыкнул:

– Ну вы даете. На барахолке поспрашивать надо, на Ерофейке, возле бывшего ДК Водоканала. Там найдут.

– Ладно. Давай потихоньку пол простучим, и под ванной еще надо посмотреть обязательно. Если ничего больше не найдем, так пора и честь знать. Опечатать бы помещение надо. Что, участкового просить будешь?

– Нужен он мне… У меня все при себе, включая ПВА. Куда без этого. Но товарищу подполковнику доложить придется хочешь не хочешь, уж извините.

– Докладывай, только аккуратно, Юра. Я потом ему сам все изложу, понял?

– А завтра ведь зима начинается, – отстраненно сообщил Асламов, когда «Форд» наконец затормозил перед воротами дома Климова.

– Да ты что? – не сразу понял Ян. – Это завтра уже первое число, получается?

– Ну да… А там и Новый год скоро.

– Дела!

Климов выпрыгнул из машины, открыл калитку, потом, изнутри уже, распахнул ворота и сделал знак Юре вылезти из-за руля:

– Ты его сюда не загонишь, там в сад надо завернуть, хитро все. Чаю попьешь?

– Да нет, Ян Антоныч, – опер поднял воротник, вжал голову в плечи, – я побегу. Потому что наши дела моих дел не отменяют, вы уж извините…

– Ну, ладно тогда. До связи!

Ян поставил «Транзит» боком, кормой к гаражу, запер ворота, потом сходил на веранду за ключами. Мокрый снег валил занавесью, и не хлопьями уже, а какими-то серыми тяжелыми комками. Небо отсутствовало напрочь, погружая Заграйск в противоестественные, не ко времени, сумерки. Настроение у Яна соответствовало. Он быстро занес в гараж коробки, изъятые в доме злосчастной Гали, а дубленку с завернутым в нее «стволом» упрятал в самый дальний угол, под тухлые древние брезенты.

Больше всего Климов хотел чаю. Крепкого, сладкого чаю с печеньем. Татьяну в ближайшие дни ждать не следовало – она собралась в Пермь подписывать бумаги с поставщиками, ну а там это дело могло затянуться надолго – один, другой… Нужно было повидаться с Сомовым, но в сложившейся ситуации об этом не стоило и думать. Если вокруг восстановления Трубного начнется откровенный криминал, не сносить Сомову головы. Новый мэр явно в деле, интерес там серьезней некуда, и, похоже, есть у него покровители повыше пермской администрации.

И что же, однако, делать?

В глубокой задумчивости Ян включил чайник, ополоснул заварочный и подошел к окну. Слабый серый свет едва освещал просторную кухню, на дворе мело так, что сквозь вязкую стену снегопада не различался даже заборчик, отделяющий сад старика Ленца от участка Пахомова.

После того что обнаружилось наверху, Ян перестал ощущать этот дом своим. Нет, совсем уж чужим он не был, однако Климов и знал, и, главное, чувствовал: все здесь несет на себе отпечаток незаурядной личности этого человека. Человека, повидавшего такие дороги, о которых прочим и мечтать не приходилось. С другой же стороны, а стоило ли о таком мечтать?

Отправляясь сюда, в Заграйск, Климов не желал ничего, кроме хотя бы относительного покоя. Грезы его были грустны, а ждал он в основном возвращения в юность, какой бы смешной ни казалась кому-то эта иллюзия. Уж если бежать, думал он тогда, так не куда попало, а к тем берегам, что помнят времена больших надежд.

Но судьба, увы, смешлива. Тихая заводь оказалась мрачным, бурлящим водоворотом, затягивающим отставного майора Климова в неизвестность, полную какого-то сюрреалистического ужаса. И путей для отступления видно не было – ну разве что снова бежать, только куда теперь?

– Завтра начнется зима, – негромко проговорил Ян. – А от зимы не жди улыбки.

Пока заваривался чай, Ян быстренько поджарил себе яичницу с колбасой и, довольно покряхтывая, сел есть. Блаженная сытость отогнала дурные мысли. Климов закурил, включил телевизор: диктор пермских новостей бубнил что-то о посредниках в каком-то африканском конфликте, о миссии ООН, но слушать его Ян не стал.

Галя не могла работать здесь в одиночку, вдруг понял он. Если вообразить, что ее задачей был сбор неких образцов – что там, в этих баночках, которые зачем-то еще и в презервативы паковать пришлось? – то вряд ли сама она ходила через Пермский узел на базу, этим явно занимались другие люди. Вот только… какие другие? Несчастная храбрая Галя пришла, скорее всего, из мира Ленца. Фенотип совпадал до мелочей, да больше того, глянув в ее мертвое, застывшее лицо, Ян просто поразился их сходству: не родственница ли?

Плюс русский язык, освоить который этим людям было отчего-то не по силам, ну и отказ от мяса, пусть и частичный – от курочки она все же не отказывалась. Совпадений, следовательно, получалось ну слишком много. Однако как тогда объяснить непонятную, чрезвычайно сложную технику в ее временном жилище? Технику, произведенную кем-то, о ком даже Мария, квалифицированный агент с изрядной, надо полагать, эрудицией, не имела представления?

«Третья сила?» – спросил себя Ян и тут же тряхнул головой: видимо, да, и вот ее-то зацепить мы, скорее всего, не сможем. Несопоставимы наши возможности, хоть ты головой об стенку.

Но ведь Ленц, без сомнения, имел контакт с этой «третьей силой»! Дружеский или враждебный? Яну хотелось верить, что именно дружеский, что аппарат, так заинтриговавший серую белку, являлся не трофеем, а подарком, или, возможно, его вручили старому путешественнику с какой-то особой целью.

– Ужасно не вовремя вы, сударь, покинули наш бренный мир, – вздохнул Ян, и ему вдруг почудилось, как дом едва слышно вздохнул в ответ.

Снег то падал слабее, превращаясь в какие-то жалкие пушинки, то вдруг снова укрывал все за окном своей вязкой, темной пеленой. Выпив аж две чашки ароматного крепкого чаю, Ян отправился в ванную. Заграйск «славился» грязноватой водой, вечно отдающей тиной, но здесь, на Верхней, водоснабжение отличалось в лучшую сторону. Немного ржавчины, понятно, ну так куда без нее.