Джей Кристофф - Неночь [litres]

Однако Джанкарли все же упомянул в своем отчете, что юный комендант Блэкбриджа – бледный темноволосый Дельфини, назначенный на должность около двенадцати месяцев назад, – оказывал существенную помощь во время расследования.

Eclipse – в переводе с английского «затмение» ( прим. пер .).

Хоть служителей и объявили еретиками, люминаты так и не исполнили свою клятву полностью их искоренить, и Красная Церковь все же заключила что-то наподобие соглашения с представителями властей в разных частях Итрейской республики. Из-за мощи Церкви Аа и недавней позорной попытки покушения на жизнь консула Скаевы во время Резни в истинотьму очень немногие аристократы Годсгрейва ведут дела непосредственно с последователями Матери Ночи. Но в более космополитичных вассальных государствах республики – таких как двор короля Ваана, Магнуссуна IV – Красную Церковь открыто признают и постоянно нанимают ее последователей.

Эта договоренность приносит двойную пользу; разумеется, при необходимости добрый король Магнуссун может по-тихому избавиться от своих врагов, но, что более важно, пока он пользуется услугами Клинков Церкви, король также может не бояться, что его соперники наймут Клинка, дабы избавиться от него . Это золотое правило переговоров с Красной Церковью – то, которое вознесло их над другими наемными убийцами. Если нанимаешь Клинка, твоя жизнь расценивается как запретная зона для других Клинков Наи.

Само собой, постоянные услуги лучших ассасинов в республике стоят таких непомерных денег, что это могут себе позволить только короли. Тем не менее можно с уверенностью сказать, что из всех правителей Итреи король Магнуссун IV спит крепче всех, и лишь под конец года его сны прерываются кошмарами, вызванными ожиданием предстоящей расплаты по счету Церкви.

В итрейской неделе семь перемен, по одной для каждой из четырех дочерей Аа и по одной для каждого из трех его глаз. Наянские еретики поговаривали, что во времена до того, как Пасть изгнали с небес, Аа присваивал себе лишь одну перемену в неделю и дарил другую жене.

Еретики не упоминают о том, кому же тогда принадлежала седьмая перемена.

В республике фиолетовый цвет считался цветом престижа еще со времен революции, во время которой свергли последнего короля Итреи, Франциско XV.

Фиолетовая краска делается из измельченных лепестков цветка, который растет исключительно на горной границе между Итреей и Вааном. Поскольку его почти невозможно вырастить, цветок назвали либерис – «свобода» на староитрейском. Республиканцы, убившие Франциско, приняли его в качестве символа их заговора и прикрепляли цветок к груди во время дворцовых собраний, чтобы показать свою преданность делу.

Является ли это просто романтической выдумкой – вопрос спорный, но факт остается фактом: теперь только сенаторам разрешено публично ходить в таком цвете. Любого плебея, которого поймают в фиолетовом, скорее всего, постигнет та же участь, что и бедного Франциско XV, – иными словами, его жестоко убьют на глазах у всей семьи.

Разумеется, что на самом деле собой представляет фиолетовый цвет – можно толковать по-разному. Например, если действующий магистрат в хорошем расположении духа, вам могут простить сиреневое одеяние. Насчет василькового можно поспорить, что он ближе к синему, чем к фиолетовому, как и насчет фиалкового, а вот аметистовый – это уже перегиб.

Пурпурный, конечно же, даже не обсуждается.

Через пару перемен Мия подслушает его за обедом и узнает, что юноша звал себя Пипом и вел тихие беседы не столько сам с собой, сколько со своим клинком – длинным опасным кинжалом, который он, судя по всему, окрестил Милахой.

Рабство в Итрее – дело в высшей степени систематизированное; регулированием рынка занимается целое крыло администратов. Рабы бывают трех видов, в зависимости от их навыков и, соответственно, денежной ценности.

Первые самые обычные – рабочий люд, домашняя прислуга и тому подобное, – которых аркимическим путем клеймят одним кольцом на правой щеке. Вторые обучены для войны – гладиаты, личняя стража и рабы-легионеры, – их отмечают двумя переплетенными кругами. Третьи и самые ценные – те, у кого есть образование или полезные навыки. Музыканты, писари, наложницы и так далее, их клеймят тремя кольцами, указывающими на их высокую ценность.

Удаление этих аркимических отметин очень болезненная, дорогостоящая и тайная процедура, секрет которой тщательно охраняется администратами. Чтобы заслужить свободу, рабу нужно не только заработать достаточно денег и выкупить себя у хозяев, но еще и заплатить за удаление своего клейма. Так что ничего удивительного, что в республике большинство рабов живут с этими кольцами до самой смерти.

Также известная как «цареубийца», «красная георгина» считалась излюбленной отравой во времена монаршего правления в Итрее. Из-за редкости цветка, из которого его добывают, «красную георгину» было трудно приобрести, и посему яд стоил дороже, чем свадебный пир среднестатистического костеродного. Его использование считалось знаком уважения к жертве (он действует быстро и относительно безболезненно) и в то же время извращенным видом хвастовства со стороны убийцы (поскольку только богачи могли позволить себе его приобрести). В период расцвета итрейской монархии токсин использовали для убийства не менее трех королей и нескольких высокопоставленных представителей знати, в том числе двух великих кардиналов.

Когда его отец умер от «красной георгины», недавно коронованный Франциско VII объявил цветок инструментом Пасти и приказал сжечь все растения в пределах его царства. Это привело к резкому росту цены, и «красная георгина» быстро вышла из моды, поскольку мало кому хватало смелости вырастить цветок в оранжерее. Увы, это означало, что в моду среди не слишком богатых убийц вошли менее милосердные токсины, такие как «чернометка» и губительная «злоба».

Интересно, когда Франциско VII лежал на смертном одре и корчился в агонии, поскольку смертельная доза «злобы» медленно разъедала его желудок и кишечник, хватило ли ему ума оценить иронию?

За прошедшие недели Паукогубица дважды пыталась отравить свой класс: первый раз – с помощью контактного токсина, известного как «дрожь», который она подбросила одним утром в воду купален; и второй раз в сотрудничестве с Маузером – каждый замок на дверях в спальнях аколитов заменили лиизианской ловушкой с иглой, в острие которой была такая концентрация «всегибели», что и лошадь бы завалило.