Рик Риордан - Меч Лета [litres]

– Ох, не хотела бы я, чтобы эти слова были выбиты на моем надгробии, – скорбно проговорила Сэм.

– Эй, Гейрод! – задиристо крикнул я великану. – Кидаешь ты свои угли словно фольквангерец!

– Йотунхейм тебе в нос! – прорычал оскорбленный Гейрод и повернулся за новой угольной порцией.

– Прямо на него! – скомандовал я. – Вперед!

Великан изготовился для броска.

– Вправо! – крикнул я Блитцену.

Мы все метнулись за ближайшую колонну.

Уголь Гейрода втесался в нее, прожег, рассыпаясь на тысячи огневых точек и множа количество трещин на потолке.

– Теперь налево! – прокричал друзьям я. – Бежим к нему вдоль другого ряда колонн.

– Ты решил… – Глаза Сэм стали в два раза больше обычного, потому что она просекла мой план. – Нет, ты действительно чокнутый.

– У тебя есть идея получше?

– К сожалению, нет.

И мы побежали, не прячась от великана.

– Твои дочки не пьяные! – прокричал я ему. – Они мертвые!

– Что-о? Нет! – выпустил он в нашу сторону новый снаряд из жаровни. Колонна такого удара не выдержала и, дымясь, развалилась на кучу оплавленных каменюг.

Потолок застонал, покрываясь сетью все новых трещин, а мы свернули в центральный проход.

– Мазила! – крикнул я великану. – Снова ведь мимо!

Гейрод отшвырнул в сторону рог с остатками медовухи и принялся с яростным рыком черпать обеими руками угли из жаровен и метать их в нас. На нашу удачу, злость затмевала ему глаза и метал он теперь свои огненные снаряды скорей не прицельно, а наугад. Мы, уворачиваясь, петляли между колоннами, а великан налетал на жаровни, сбивал их и кидал во все стороны пригоршнями уголь, руша все новые колонны.

Я издевался над его костюмом, прической, лаковыми туфлями и наконец довел его до того, что он швырнул в нашу сторону целую жаровню. Она разрушила последнюю опорную колонну в той части холла, где он стоял.

– Отступаем! – проорал я Блитцену. – Мигом!

Бедный гном, пыхтя и хрипя от натуги, кинулся к дальней стене.

– Убью! – вслед нам рычал Гейрод. – Поганые тр-русы!

Сообрази он пуститься за нами вдогонку, песенка наша была бы спета. Но затуманенный медовухой разум Гейрода мыслил сейчас только областью углеметания, и он продолжал упорно кидаться жаровнями, когда потолок над ним с треском стал осыпаться.

Глянув вверх, он исторг дикий вопль, но поздно. Потолок в его части рухнул, и великан исчез, погребенный под тысячами тонн камней.

Я очнулся от дикого кашля. Вокруг валялись обломки. Все пространство окутывало густое облако пыли.

Когда пыль немного рассеялась, я обнаружил в нескольких метрах от себя Сэм. Она сидела, скрестив по-турецки ноги, и тоже надсадно кашляла. Видок у нее был такой, словно она основательно вывалялась в муке.

– Блитцен! Хэрт! – позвал я.

Меня так встревожило их отсутствие, что, забыв о сломанной ноге, я встал. Боль в ней еще ощущалась, но стоять уже было можно.

– Здесь, – по-военному пискнул Блитцен, выплывая из облака пыли.

Костюм его, можно сказать, накрылся. Шевелюра и борода казались седыми от белой строительной пыли.

Я крепко его обнял.

– Ты самый сильный и потрясающий гном на свете!

– Да ладно тебе, сынок, – смущенно хлопнул меня по руке он. – Где же Хэртстоун? Хэрт!

В критические моменты мы почему-то порой забывали, что звать дорогого нашего эльфа, когда он не видит нас, бесполезно. Хоть голос сорви.

– Да вот он, – первой заметила Сэм, стряхивая с лежащего Хэрта обломки колонны. – Кажется, жив.

– Слава Одину! – Блитц было кинулся к Хэрту, но тут же едва не упал.

– Тпру! – Я успел подхватить его и для надежности прислонил к одной из уцелевших колонн. – Передохни здесь немного.

Мы с Сэм извлекли Хэртстоуна из-под руин. Волосы у него тлели, но в остальном он вроде не пострадал.

– Совсем чокнулся? Пытался нас всех убить? – принялся он ругать меня жестами, едва мы его поставили на ноги.

– Стойте, а где же Гунилла? – заметил я вдруг, что в руках у него нет лебедя.

Вопль Блитцена заставил меня обернуться, и я увидел, что он превратился в заложника.

– Я здесь, – металлическим голосом сообщила Гунилла.

Она, уже в человеческом облике, стояла позади Блитцена, уперев острие копья ему в горло.

– Сейчас вы, все четверо, вернетесь со мной в Вальгаллу как мои пленники, – тоном, не допускающим возражений, заявила она.

Гунилла ткнула острием копья в шею Блитца.

– Не вздумайте подойти ко мне, лжецы и мошенники. Вы создали угрожающую ситуацию для Асгарда и Мидгарда. Растревожили великанов. Посеяли хаос в разных мирах.

– Но также вызволили тебя из птичьей клетки, – на всякий случай отметил я.

– После того как сперва заманили меня сюда, – не смутилась она.

– Никто тебя никуда не заманивал, – возразил я. – И следить за собой мы тебя не просили.

– Гунилла, – сказала Сэм, опуская на пол топор. – Отпусти, пожалуйста, гнома.

Блитцен, стараясь не шевелиться, поддержал ее сдавленным кряканьем.

Капитан валькирий со злостью глянула на Хэртстоуна.

– Даже не думай об этом, эльф. Быстро на пол мешочек с рунами, иначе сейчас превращу тебя в горстку пепла.

Вот это реакция! Я-то даже и не подозревал, что Хэрт собрался поколдовать с рунами. Он послушно положил свой мешочек, но выражение его лица при этом свидетельствовало: не лишись он рун, Гунилле бы предстояли куда более серьезные неудобства, чем заточение в клетку с колесом для белки или хомяка.

Сэм выставила вперед ладони.

– Драться с тобой мы не станем, Гунилла. Но отпусти, пожалуйста, гнома. Всем ведь известно, какой урон может нанести копье валькирии.

Мне это известно не было, но испытывать его действие на себе все равно не хотелось, и я прикинулся кротким и безобидным, что в тогдашнем моем состоянии не требовало от меня особых усилий.

– Где твой меч, Магнус? – пробуравила меня своими стальными глазами Гунилла.

Я указал на разрушенную часть холла.

– Последний раз, когда мы с ним виделись, он мылся в кубке.

Гунилла задумалась. В мире викингов мое сообщение совсем не выглядело безумным.

– Превосходно, – вдруг толкнула она в мою сторону Блитцена.

Я подхватил его, а Гунилла выставила вперед острие копья, держа нас всех на досягаемости броска.

Копье сияло и излучало такой сильный жар, что мне казалось, у меня кожа начала припекаться.

– Как только ко мне окончательно вернутся силы, мы вернемся в Асгард, – тоном, не допускающим возражений, объявила она. – А пока потрудитесь-ка объяснить, зачем вы расспрашивали великанов про оружие Тора.

Я чуть было не ляпнул правду, но, вспомнив, уже раскрыв рот, что Тор не велел ее никому говорить, промямлил: