Рик Риордан - Меч Лета [litres]

Я попытался себе представить такое, и у меня тут же возникла масса вопросов, вот только язык почему-то перестал мне повиноваться.

– Тебе совершенно не обязательно говорить, – кажется, поняла, что со мной происходит, Хель. – Просто, если согласен, подай мне знак. Заплачь по маме. Дай волю слезам, и я пойму, что мой план тебе нравится. Только решай немедленно. Отвергнешь мое предложение, упрешься на собственном Банкер-Хилле и попрощайся с надеждой когда-нибудь снова увидеть маму в этой или какой-нибудь другой жизни.

Я почти наяву увидел, как мы с мамой «печем блины» на пруду. Глаза у нее сияют весельем. Руки простерты навстречу солнцу. Она пытается объяснить мне, каков мой отец: «Магнус, разве ты сам не чувствуешь? Он здесь, вокруг нас. Вот почему я так часто сюда привожу тебя». Мама. Натали Чейз. В темном холодном замке с навеки скованной мертвым миром Хельхейма душой? Да это же все равно что тело, мое мертвое тело, которое я увидел в похоронном агентстве. Забальзамированная реликвия, подмазанная и приодетая, чтобы быть выставленной напоказ. Или утонувшие души, бьющиеся в сети богини Ран.

– Плачешь? – с довольным видом отметила Хель. – Значит, договорились?

– Нет, нет! – внезапно обрел я дар речи. – Вы просто не понимаете. Я плачу из-за того, что понял желание мамы. Она хотела запомниться мне такой, какой была. Это единственный памятник, который ей нужен. А вы предлагаете мне заловить ее, заморозить, чтобы она жила словно труп или призрак в подземном хранилище.

Хель до того разозлилась, что даже живая часть ее лица утратила всю свою привлекательность.

– Да как ты посмел!

– Вы хотели бравады? – мигом сорвал я с цепочки кулон. Джек вытянулся во всем великолепии. Руны его засияли и запарили на лютом холоде. – Оставьте меня в покое, – потребовал я. – Можете передать Локи, что сделка не состоялась. А если я еще когда-нибудь вас увижу, то обещаю рассечь прямо по разделительной линии.

Я поднял меч в воздух.

Богиня смешалась с метелью, а следом за ней испарился и весь окружающий пейзаж. Теперь я стоял на краешке крыши, пятью этажами выше асфальта, простершегося внизу.

Прежде чем я, на свою погибель, успел рухнуть вниз, меня схватили и оттащили назад.

– Осади, ковбой! – услышал я голос Сэм.

Я обернулся. На ней была куртка того оттенка синего цвета, который называют морским, темные джинсы и черные ботинки. Вообще-то синий не в числе моих любимых цветов, но ей он придавал достоинство и серьезность. В этой куртке она походила на офицера авиации. Хиджаб ее покрыл снег. Топора на боку не видно. Вероятно, она запихнула его в рюкзак, который висел у нее за плечами.

Встреча со мной в таком странном месте, похоже, не вызвала у нее удивления. Впрочем, судя по ее напряженному лицу и отрешенному взгляду, направленному в какие-то неясные дали, она вообще сейчас была сосредоточена на чем-то своем.

Я постепенно приходил в себя. Рука моя все еще сжимала рукоять посверкивающего на свету Джека, но никакого упадка сил от убийства сестер-великанш не чувствовалось. Я глянул вниз на прямоугольник асфальта, об который только что едва не разбился. Он представлял собою пространство между двумя корпусами школы, обнесенное оградой из металлической сетки. На нем рассеялись группки школьников, занятые кто чем. Одни болтали возле дверей, другие пихались, скользя по образовавшимся дорожкам изо льда. Третьи просто топтались на месте. Вроде бы семиклассники, хотя за их зимней одеждой темного цвета точно не определишь.

Я превратил меч в кулон. Пусть пока повисит на шее. Расхаживать по крыше школьного здания с мечом в руках мне показалось как-то не очень.

– Где мы? – спросил я у Сэм.

– Любимые места, – с горечью отозвалась она. – Средняя школа имени Малькольма Икса.

Я попытался представить себе ее в группе таких вот, одетых в темное, девчонок, где единственным ярким пятном был бы ее зеленый хиджаб.

– Тор, значит, отправил тебя обратно в школу. Жесткач какой-то, – сказал я ей.

Она хмыкнула.

– Вообще-то он отправил меня домой, и я крайне вовремя нарисовалась у себя в спальне. Не успела я там появиться, туда влетели Биби и Джид, и началось. Куда исчезла? Где меня носило? Короче, попала я в ситуацию куда хуже, чем средняя школа.

Мне стало стыдно. Вот ведь зациклился на своих проблемах, а Сэм каково? Она же, помимо прочего, должна ухитриться вести нормальную жизнь в семье.

– Ну, и что же ты им сказала?

– Что была у друзей. Пусть думают, будто я задержалась у Марианны Шоу.

– Ну, ясное дело: про трех странных типов ты им не докладывала, – усмехнулся я.

– Ненавижу врать, – нахмурилась Сэм, – но что поделаешь? Я сказала Биби, что пыталась ей послать эсэмэску. Это чистая правда: пыталась. Только из Йотунхейма сигнал не проходит. Но Биби решила, что это ее вина. У нее с мобильниками постоянно проблемы. Короче, вроде бы выкрутилась, но все равно, когда я вот так их надуваю, мне вечно не по себе. Они ведь столько для меня сделали. И, ясное дело, тревожатся, чтобы со мной не вышло как с мамой.

– Ну да, жуткий ужас. Вдруг станешь успешным врачом, который спасает сотни людей, – съехидничал я.

– Прекрасно ведь знаешь, о чем я, – закатила глаза она. – Бунт против традиций. Навлекла позор на семью. В общем, они заперли меня в комнате. Теперь, мол, не выйдешь отсюда до судного дня. Я уж не стала им говорить, что, возможно, сегодня ночью он и наступит.

Ветер усилился. Порывы его крутили со скрипом лопасти старых вентиляторов, сбивая с них хлопья ржавчины, которые, как опавшие листья, летели с крыши на школьный двор.

– Как же тебе удалось удрать сюда? – полюбопытствовал я.

– Да никак, – пожала плечами она. – Просто вот здесь появилась. Возможно, мне требуется напоминание, с чего все началось.

Мозги мои после прогулочки в Йотунхейм были не менее ржавыми, чем вентиляторы на этой крыше, но тем не менее в них возникла догадка.

– Именно здесь ты стала валькирией?

Сэм кивнула.

– Морозный великан. Зачем он тогда проник в нашу школу, не знаю. Может, меня искал, может, кого-то другого из полубогов. Он разрушил несколько классов. Началась паника. Какая бы цель у него ни была, он, похоже, собирался ее достигнуть, не останавливаясь ни перед чем. Разрушения множились. Вот-вот кто-нибудь мог погибнуть. Никто, кроме меня, не понял, с какой силой они столкнулись. Решили, что это просто психанутый человек. Заблокировали все выходы и позвонили в полицию. Только время-то шло на секунды. – Она засунула руки поглубже в карманы куртки. – Короче, я его вызвала на себя. Принялась дразнить, что-то обидное говорила про его мать, внешний вид. Он забыл обо всем и помчался за мной, а я побежала на крышу. К счастью, он не умел летать и разлетелся на миллион ледяных кусочков, – поглядела Сэм вниз на заасфальтированный школьный двор.