Рик Риордан - Меч Лета [litres]

Любой мой ответ ничего бы не стоил, а потому я просто кивнул в расчете, что он вполне поймет мои чувства.

– Ты, мой сын, принес Девяти Мирам надежду, – с чувством проговорил Фрей. – Это как бабье лето. Последние ласковые деньки перед осенней слякотью и зимней стужей. Вот и у нас появился еще один шанс на тепло, свет и рост перед длинной зимой Рагнарока.

– Но ведь…

Фрей прервал меня, улыбнувшись.

– Именно. Теперь следует сделать уйму всего. Асы и ваны разобщены. Локи становится все сильнее. Даже связанный, он ухитряется стравливать нас, отвлекать, из кожи вон лезет, чтобы мы позабыли о главном своем назначении. Я виноват не меньше других. Постоянно на что-нибудь отвлекался. Очень надолго покинул мир настоящих мужчин. Только благодаря твоей маме… Ну, в общем, толкнул я тебе тут длинную речь о том, что не надо цепляться за прошлое. – Он печально взглянул на емкость в моих руках. – Душа твоей мамы была полна жизни. Она может гордиться тобой.

– Папа… – По-моему, я произнес это просто так. Раньше-то мне было не к кому так обратиться. – Вот только хватит ли у меня сил?

Он вытащил из кармана рубашки потертый листок бумаги и протянул его мне – один из тех самых флаеров, которые Аннабет и ее отец раздавали прохожим в день моей смерти.

– Ты будешь не в одиночестве. А теперь отдыхай, сын. Обещаю, мы снова встретимся, и не через шестнадцать лет, а гораздо раньше. Пока же свяжись обязательно со своей кузиной. Вам обязательно надо поговорить. Тебе потребуется помощь, прежде чем все будет сказано и сделано.

В словах его мне послышалось что-то тревожное, но возможности расспросить, в чем дело, не оказалось. Не успел я и глазом моргнуть, Фрей исчез, а меня вместе с флаером и керамической емкостью вынесло вновь на палубу вальгалльского корабля. Рядом со мной сидел, жадно прихлебывая из кубка медовуху, Хафборн Гундерсон.

– Ну? – улыбнулся он мне во весь рот. – Я ведь тебе жизнью обязан. Ничего не имеешь против, если я угощу тебя вкусным обедом?

Раны его по большей части уже затянулись, а судно наше стояло, пришвартовавшись к берегу реки, которая протекала через фойе Вальгаллы. Как мы там оказались, понятия не имею. Мои друзья уже стояли на пристани, беседуя с управляющим Хельги и мрачно взирая, как с корабля выносят тела трех валькирий.

– Что происходит? – повернулся я к Хафборну.

Он осушил свой кубок.

– Нас вызвали в «Трапезную Павших Героев» для объяснения перед танами и хозяином эйнхериев. Надеюсь, нам все же дадут поесть, прежде чем снова убьют. Помираю с голоду.

Кажется, мы добирались до Вальгаллы целый день, потому что попали прямиком к ужину, который в «Трапезной Павших Героев» уже был в самом разгаре. Повсюду летали с кувшинами медовухи валькирии. Эйнхерии кидали друг другу хлеб и куски жареного Сэхримнира. В разных частях помещения наяривали оркестрики. Впрочем, стоило нам появиться, веселье начало затухать. Наша процессия медленно двигалась по направлению к столу танов. Во главе ее шел почетный караул из валькирий, несший покрытые белой льняной тканью тела Гуниллы, Ирен и Маргарет. Все это время у меня тлела надежда, что, так как их подвиг вполне достоин эйнхериев, в Вальгалле они оживут, но этого не случилось. С валькириями, видимо, все обстояло как-то сложнее.

За валькириями шли Мэллори, Икс и Ти Джей, а Сэм, Блитцен, Хэрт и я замыкали процессию. Воины злобно взирали на нас, и еще более неприкрытую ярость можно было прочесть на лицах валькирий. Удивляюсь, как нас вообще не убили по пути к танам. Полагаю, толпу от этого останавливала только жажда увидеть наше публичное унижение. Никто ведь из них не знал правды, и все видели в нас сбежавших негодяев, возвращенных насильно в Вальгаллу, да еще виновных в гибели верных валькирий. Оков на нас не было, но я все равно брел так, словно ноги мне опутали цепью Андскоти. К тому же одна рука у меня была неподвижна. Я крепко зажал ею под мышкой керамическую баночку, с которой меня ничто не заставило бы расстаться.

Мы остановились перед танами. Эрик, Хельги, Лейф и все остальные Эрики выглядели донельзя мрачно. Даже мой старый друг Хундинг смотрел на меня столь потрясенно и разочарованно, будто я у него отобрал назад шоколадку.

– Прошу объясниться, – потребовал Хельги.

Что-либо от них утаивать причин у меня не было. Говорил я негромко, но в трапезной стало так тихо, что каждое мое слово долетало до самых дальних ее краев. Вот только на битве с Фенриром голос меня подвел, и рассказ довела до конца Сэм.

Таны молчали. Их настроение трудно было понять. Кажется, они были больше растерянны, чем сердиты. Меня же по-прежнему грызло такое чувство вины, что, пусть отец мой и считал по-другому, гордости собой я не испытывал. Мне удалось справиться со своей задачей только благодаря трем лежащим сейчас здесь валькириям. Они удержали трех великанов, позволив нам справиться с Волком. Их нет в живых, а я цел и невредим, и никакое наказание танов не заставило бы меня почувствовать себя хуже.

Хельги поднялся на ноги.

– Это самая серьезная проблема, вставшая перед нами за последние много лет, – начал он. – Если мы сейчас услышали от вас правду, то налицо деяние, достойное воинов. Вам удалось воспрепятствовать освобождению Фенрира и выдворить Сурта в Муспелльхейм. Вынужден вместе с этим отметить и факт проявленного вами при этом преступного легкомыслия. Вы предприняли свои действия, не заручившись одобрением танов, и к тому же совместно с крайне сомнительной компанией, – с отвращением покосился он на Хэрта, Блитца и Сэм. – Верность, Магнус Чейз, – пробуравил меня управляющий прокурорским взглядом, – верность Вальгалле является главным и неотъемлемым долгом эйнхерия. Поэтому танам нужно все всесторонне взвесить и обсудить, и лишь после этого будет вынесено решение. Если, конечно, сам Один не пожелает за вас заступиться, – повернулся он к пустующему трону.

На нем никто не возник. Лишь два ворона пристально на меня смотрели со спинки черными глазками.

– Что ж, – вздохнул Хельги. – Следовательно, мы…

– Один желает заступиться, – прервал его гулкий голос.

Я повернулся на звук его и увидел Икса, каменно-серое лицо которого было обращено к танам.

По залу пролетело нервное бормотание тысяч эйнхериев.

– Не время для шуток, Икс, – шепнул ему Ти Джей.

– Один желает заступиться, – упрямо повторил полутролль, и внешность его на наших глазах начала меняться.

Обличие тролля слетело с него, как камуфляжная ткань, и мы увидели на месте Икса кого-то, очень напоминающего отставного вояку-сержанта. Бочкообразная его грудь и массивные руки были втиснуты в тщательно выглаженную форменную вальгалльскую рубашку-поло. Голова отличалась монументальностью. Иссеченная проседью короткая шевелюра и геометрически подстриженная борода подчеркивали рельефность лица, кожа которого, казалось, задубела на всех ветрах. Левый глаз закрывала черная повязка, а правый был темно-синий. С пояса экс-Икса свисал до того огромный меч, что кулон-Джек, прикрепленный к цепочке, затрясся.