Рик Риордан - Меч Лета [litres]

Мистеру Йо слова мои не понравились. Он резко взметнулся вверх, голова его зависла над нами, а затем резко ухнула вниз у самого носа лодки, подняв высоченные волны.

Мы с Сэм оказались в зоне этого водопада, и я вместо фалафели досыта пообедал соленой морской водой, а также ею надышался или, верней, окончательно пришел к выводу, что мои легкие не способны дышать морской водой. Глазам моим ее тоже досталось в большом количестве. Но самое-то прикольное, что лодка наша так и не потонула.

Когда качка наконец унялась, а плеск воды стих, я обнаружил себя по-прежнему крепко сжимающим в руках удочку, а монстра – на тросе, который выдержал его натиск и не порвался. Змей в упор взирал на меня, и в светящихся его фарах без труда читался вопрос: «Почему ты вообще еще жив?»

Я тоже не сводил глаз с мистера Йо, но боковым зрением одновременно засек, что поднятое им цунами пронеслось дальше и, достигнув маяка, с чудовищной силой ударило в него. «Не хватало еще мне вдобавочек к катастрофе на мосту устроить наводнение в Бостоне», – с ужасом пронеслось у меня в голове.

Я вспомнил, почему Йормунганда прозвали Мировым Змеем. Согласно древним легендам, он обладал таким длинным телом, что оно, наподобие монструозного телекоммуникационного кабеля, опоясывало по дну морей и океанов всю землю, и хвост свой этот гигантский тип в основном предпочитал держать во рту. Ну что же, у всех свои привычки и склонности, и не мне его осуждать, сам до двухлетнего возраста с соской не расставался. А наживка наша явно ему показалась достойной. Иначе бы ради нее он от хвоста не отвлекся.

А самое главное вот в чем: едва Мировой Змей принимается шевелиться и сотрясаться, как весь мир делает то же самое.

– Ну и теперь-то что? – ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил я.

– Глянь-ка направо, Магнус, – глухо откликнулась Сэм. – Только, пожалуйста, постарайся не впадать в панику.

«Да чего тут стараться, – пронеслось у меня в голове. – Большей паники, чем от мистера Йо, уж точно не может быть». Это я так считал, пока не увидел.

По сравнению с Мировым Змеем она казалась совсем крохотной. Всего лишь каких-нибудь два средних человеческих роста. Лицо ее, может, когда-то и было красиво, но теперь перламутровую кожу избороздили морщины, глаза цвета зеленых водорослей помутнели, а волнистые светлые волосы сильно тронула седина. Туловище явления облегала блуза из серебряных кольчужных звеньев, инкрустированных морскими уточками, ниже талии же, вокруг ее бедер и ног, крутилась в водяном смерче, как юбка вращающейся танцовщицы, широченная серебряная рыбачья сеть, внутри которой мелькали, будто стекляшки в калейдоскопе, льдины, дохлая рыба, мусорные пакеты из пластика, автомобильные покрышки, тележки из супермаркетов и прочая дрянь в том же роде.

Эта женщина плыла по направлению к нам, и по мере того, как она приближалась, края ее юбки-сети все ощутимее бились о борта нашей лодки и царапали шею Мирового Змея.

– Кто посмел отвлечь меня от работы? – грозным баритоном осведомилась она.

Морозный гигант Харальд вдруг завизжал так пронзительно, словно рвался завоевать первое место по визгу среди своих собратьев, и, перебравшись на нос, кинул за борт горсть золотых монет, а затем повернулся к Сэм:

– Скорее, девочка! Деньги, которые ты должна мне! Отдай их сейчас же Ран!

Сэм нахмурилась, но монеты все-таки бросила. К моему удивлению, они не ушли на дно, а точнехонько зарулили в сеть Ран, где принялись тут же поворачиваться вместе с остальным мусором.

– О великая Ран, – завыл Харальд. – Сжалься! Не убивай меня! Бери мой якорь! Бери двух этих людей! Можешь взять даже мою коробку с обедом!

– Молчать! – грянула морская богиня, и Харальд, мигом заткнувшись, стал, приседая и лебезя, отступать к корме.

– Спущусь в трюм, – всхлипнул он. – И там буду молиться.

Ран перевела на меня изучающий взгляд. Так смотрят охотники на добычу, прикидывая, достаточно ли она крупна для мясного филе.

– Отпусти Йормунганда, смертный, – потребовала она. – Мне совершенно не нужно, чтобы сегодня произошел всемирный потоп.

Мировой Змей поддержал ее громким шипением.

– Молчать, мурена-акселерат! – осадила она его точно так же, как Харальда. – У меня из-за твоих дрыганий ил поднялся со дна, и я перестала там что-либо видеть. Сколько раз уже говорила тебе: не соблазняйся тухлыми бычьими головами. Они в этих водах не водятся.

Мистер Йо обиженно рявкнул и попытался сорваться с троса, но безуспешно.

– О великая Ран, – обратился к богине я. – Меня зовут Магнус Чейз, а это Самира аль Аббас. Мы прибыли сюда, чтобы заключить с вами сделку. И, кстати, мне интересно, неужели вы сами не можете перерубить этот трос?

Ран исторгла поток столь забористых древнескандинавских ругательств, что ее окутало облако пара. Она была теперь совсем близко от нас, и я мог как следует разглядеть содержимое ее сети. Кроме мусора, там крутились какие-то призрачно-бледные лица, которые, словно бы задыхаясь и вытаращив от ужаса глаза, пытались выбраться на поверхность воды. А еще за серебряное плетенье сети схватилось несколько рук.

– Бесполезный эйнхерий! – высокомерно бросила мне богиня. – Ты прекрасно сам знаешь ответ на вопрос, который мне задал.

– Да неужели? – Я скорее не удивился, а решил ее подначить.

– Ты дитя вана. – Богиня нахмурилась, явно пытаясь что-то сообразить. – Сын Ньёрда? – произнесла она с вопросительной интонацией и шумно втянула ноздрями воздух. – Нет. Скорее ты ему внук. Пахнешь гораздо слабее.

– Все правильно, Магнус, – хлопнула себя по лбу Сэм. – Ты же сын Фрея, а он сын Ньёрда – бога кораблей, моряков и рыбаков. Вот почему наша лодка не утонула, а тебе удалось поймать Змея. – И, покосившись на Ран, она быстро добавила: – Но нам это все, естественно, было известно и раньше.

– А известно ли тебе, эйнхерий, – рявкнула морская богиня, – что с тем, кто вытащил на поверхность Мирового Змея, он связан не только тросом и удочкой, но и судьбой! Решай же немедля, перерезать ли тебе сейчас трос, чтобы Змей оказался снова на воле и снова впал в сон, или позволить ему окончательно пробудиться и уничтожить твой мир.

У меня пробежал холодок по затылку. Похоже, что вместе с ним исчезли остатки моей решимости. Я глянул на Мирового Змея. Его сияющие зеленым глаза-прожекторы были покрыты, словно вторыми веками, тонкой прозрачной мембраной.

– Хотите сказать, он пока только частично проснулся? – спросил я у богини.

– Если бы он пробудился полностью, все восточное побережье уже ушло бы под воду, – внесла ясность Ран.

Я промямлил что-то невразумительное, изо всех сил сопротивляясь порыву откинуть подальше от себя удочку и, став уменьшенной копией Харальда, с паническим визгом кинуться прочь по палубе.