Рик Риордан - Меч Лета [litres]

Она молчала. Я мысленно открыл счет. Шея моя успела покрыться холодным потом, и я произнес про себя цифру двадцать, когда услышал:

– Согласна.

Богиня махнула рукой, и Меч Лета, вылетев из ее юбки-сети, очутился в моей ладони, взбадривая своим тихим гулом каждую клетку моего тела.

Я бросил цепочку за борт.

– Жду яблоко.

Из сети вылетел фрукт. Будь у Сэм похуже реакция, он засветил бы ей ровненько промеж глаз, но она, в последний момент увернувшись, его поймала. Яблочко выглядело так себе. Напоминало пожухлый гольден. Сэм, однако, к нему отнеслась с такой опаской, будто от него шло радиоактивное излучение, и торопливо засунула в карман куртки.

– Теперь убирайтесь, как обещали, – хмуро проговорила Ран. – Одно только скажу тебе на прощание, Магнус Чейз. Ты еще пожалеешь об этих переговорах. Я отныне твой враг. Муж мой Эгир, лорд волн, узнает об этом тотчас, как мне удастся его извлечь из очередной лавки, торгующей хмелем. Так что очень рекомендую тебе никогда не пускаться больше по морю. В следующий раз родство с Ньёрдом тебя не спасет. Если попадешь в мои воды, я утащу твою душу на самое дно.

– Спасибо, – кивнул я ей. – Очень приятная перспектива.

Ран начала кружиться, пока ее силуэт не стал походить на воронкообразный туман. Юбка-сеть обернулась вокруг нее, как скрученные в клубки спагетти. Затем все это погрузилось в воду и скрылось.

– Интересный у вас какой разговор с ней вышел, – содрогнулась всем телом Сэм.

За нашими спинами заскрипели ступени лестницы, и над палубой показалась башка морозного великана.

– Интересный? Ты назвала это интересным разговором?

Он поднялся на палубу, сжав угрожающе кулаки и буравя нас гневным взглядом. С сине-ледяной бороды его струилась капель.

– Ладно еще поймать Мирового Змея, но прогневить Ран… Знай я такое заранее, никогда бы не взял вас на борт, пусть даже по просьбе Большого Мальчика. Я океаном на жизнь зарабатываю. Ах, лучше б мне было сразу выкинуть вас за борт.

– Удваиваю ваш гонорар, – объявила Сэм. – Десять монет из красного золота, если доставите нас обратно до порта.

– Хорошо, – не смог устоять мерзлот Харальд и обреченно поплелся в рубку.

Я разглядывал обретенный Меч Лета. Он был у меня в руках, но мне пока еще не было ясно, как с ним поступить. Сталь клинка сияла словно бы изнутри. Руны на ней светились серебром. От меча шло тепло. Оно прогревало воздух вокруг, растопило лед на поручнях лодки, а меня наполнило ощущением той самой силы, которое приходило, когда я начинал кого-то лечить. В моих руках было скорее не оружие, а магический ключ, открывающий те ощущения, которые я считал для себя навсегда потерянными. Ну, будто мы с мамой вновь гуляем в Голубых холмах и солнечный ветерок ласкает мое лицо.

Сэм вдруг протянула руку в огромной кожаной перчатке и стерла слезу у меня со щеки.

А я и не понял, что плачу!

– Извини, – выдавил я из себя севшим голосом.

– Ты действительно мог вызвать меч из сети морской богини? – глянула она на меня с тревогой.

– Понятия не имею, – пожал я плечами.

– В таком случае это было просто безумство с твоей стороны, – покачала головой Сэм. – Но получилось у тебя потрясающе.

Я опустил меч. Он по-прежнему продолжал гудеть, похоже, о чем-то со мной говоря.

– Сэм, а Ран правду сказала? Ты действительно можешь летать, даже если не станешь снова валькирией? Это благодаря тому, что отец твой…

Доверительность с ее лица мигом стерло, и оно стало каменным.

– Не имеет значения, – жестко бросила она.

– Ты уверена? – все же хотелось знать мне.

Она, старательно отводя от меня глаза, медленными движениями прикрепила топор к поясу.

– Так же уверена, как и ты в том, что мог вызвать Меч Лета.

Моторы взревели. Лодка начала разворот.

– Постою возле Харальда у руля, – объявила Сэм. – Хочу убедиться, что он действительно нас везет в Бостон, а не в Йотунхейм.

Но мне-то было совершенно ясно: она просто хочет сейчас отойти от меня подальше.

Отдав мне пожухлое молодильное яблоко, Сэм оставила меня в доках Бостонского порта и ушла. Не то чтобы ей хотелось смыться, объяснила она, но бабушка с дедушкой убьют ее за опоздание к ужину, поэтому опаздывать еще больше нельзя. Словом, мы с ней условились встретиться утром в общественном парке, после чего она пошла домой, а я направил стопы к площади Копли.

Тащиться по улицам с ярко сияющим мечом было довольно дискомфортно, и я решил с ним немного на эту тему посовещаться. (Только, пожалуйста, не подумайте, что я спятил, со мной все нормально.)

– Ты не можешь волшебным образом превратиться во что-то поменьше? – спросил его я. – Только лучше не в цепь. На дворе-то не девяностые.

Слов конкретно я от него в ответ не услышал, но гул его приобрел какие-то разговорные интонации, будто он меня спрашивал: «Ну и во что же именно?»

– Не знаю, – сказал ему я. – Во что-то карманно-компактное. Например, в авторучку.

Меч запульсировал, словно в приступе хохота. Готов поспорить на что угодно, он мне сказал сквозь смех на гудящем своем языке: «Меч-авторучка! В жизни не слышал подобной глупости!»

– Есть идея получше? – полюбопытствовал я.

Меч съежился, превратившись в белый камень с руной, висящий на золотой цепочке. На белом фоне чернел символ:

– Руна Фрея, – пробормотал я. – Не очень люблю украшения, ну да ладно. Сойдет.

Надевая кулон на шею, я понял, сколь мудро он был устроен. Держался он на цепочке как на магните. Достаточно потянуть, и рунная плашечка оказывалась у меня в руках, а как только это происходило, она превращалась в меч. Если же он мне больше не требовался, мне надо было только послать ему мысленный сигнал, и готово дело: на ладони моей лежала белая плашечка и я мог ее примагнитить к цепочке.

– Круто, – оценил я, толком не понимая, что же на самом деле произошло.

Меч ли впрямь услыхал мою просьбу и выполнил? Я ли сам сотворил это волшебство? Или у меня просто глюки, а в действительности на шее моей висит огромный светящийся клинок?

Но так как никто из прохожих не обращал на меня внимания, я убедился, что все же ношу на шее рунный кулон. Он-то точно не мог никого насторожить. Руну Фрея большинство посчитают за элементарную латинскую букву «Ф». Ну, вроде как я ношу ее, таким образом обозначив, что моя жизнь – фуфло.

К тому времени как я добрался до площади Копли, стало совсем темно. Не найдя в условленном месте встречи ни единого признака Блитцена и Хэртстоуна, я встревожился. Куда они делись? Библиотека-то уже закрыта. Мысли мои перекинулись на Большого Мальчика. Если он ожидает меня на крыше библиотеки, то мне неохота карабкаться вверх по стенам.