Рик Риордан - Меч Лета [litres]

Позади нас глухо ахнуло. Нас обдало горячей воздушной волной. Окна в домах затряслись. Сверху дождем посыпались мелкие камешки.

– Танк сотрясает гномичье небо! – проорал я на полном ходу. – Кажется, нам кранты.

Хэрт свернул на какую-то новую улицу, и мы понеслись вдоль двух бесконечных рядов таунхаусов, обшитых светлой вагонкой, на крылечках которых сидели гномы, сопровождавшие наш пробег мимо приветственными помахиваниями. Иные из этой публики даже успевали заснять нас на видео с помощью уникальных смартфонов ручной работы, а значит, как я понимал, наша попытка бегства вскорости станет достоянием гномичьего интернета, весьма знаменитого среди других известнейших интернетов.

Продолжив стремительный кросс, мы еще какое-то время спустя достигли наконец точки, в которой должна была находиться южная оконечность Бостона. Тут-то нас и подстерегла неожиданность. Улица не перешла в М-стрит-Бич, а завершилась глубоким крутым обрывом.

– Ой, ну это нам очень кстати, – пропыхтела, осадив бег, Сэм.

– Базуки! – донесся до нас голос Джуниора. – Целься по правому флангу!

Мы замерли на краю пропасти. На дне ее угрожающе ревела река.

– Прыгаем, – показал нам Хэртстоун.

– Ты шутишь? – не сомневался в последствиях я.

– Мы с Блитценом раньше так делали, – сообщил Хэрт. – Река уносит из Нидавеллира.

– Куда? – хотелось на всякий случай узнать мне.

– По-разному, – получил я весьма туманный ответ от эльфа.

– Как-то не слишком воодушевляет, – поежилась Сэм.

Хэртстоун указал назад. На противоположной оконечности улицы уже собиралось гномичье воинство, оснащенное танками, джипами, гранатометами и примкнувшей ко всему этому целой оравой геронтологических гномов на бронированных ходунках.

– Прыгаем, – не видел иного выхода я.

Меч Джек завис рядом со мной.

– Вот сейчас тебе лучше бы взять меня, босс, – посоветовал он. – А то вдруг опять потеряюсь.

– Но ты говоришь, я тогда окажусь таким вымотанным…

– Может быть, даже сознание потеряешь, – подтвердил Джек. – Но, с другой стороны, похоже, ты и так умрешь.

Учитывая глубину разверзшейся перед нами пропасти, у него, извините за пессимизм, были все основания для подобной гипотезы.

Я превратил меч в кулон и едва повесил его на шею, как ноги мои подкосились.

Сэм успела меня подхватить.

– Хэртстоун, бери с другой стороны, – скомандовала она.

На глаза мне надвинулась мутная пелена. Сознание уплывало, но я еще ощутил, как Сэм с Хэртом помогли мне спрыгнуть с обрыва. А для чего же еще нужны друзья?

Когда мне во сне вдруг начало сниться, будто я вдруг проснулся, мне сразу сделалось ясно, что со мной случилась беда.

Мы с Локи стояли на палубе огромного корабля.

– Вот и ты наконец, – сказал он. – А я-то уж волновался, куда пропал?

– Что это на вас? – поразила меня его одежда.

– Впечатляет, да? – широко улыбнулся он иссеченным шрамами ртом.

На нем был белый адмиральский китель, увешанный сияющими медалями, а под ним, совсем не по форме, черная майка с принтом, изображающим Джека Николсона, как он выглядел в фильме «Сияние», и надписью «А во-от и Локи!».

– Где мы? – спросил я.

– Ну конечно же, нас обоих здесь нет, – старательно начал полировать медали рукавом кителя Локи. – Я все еще крепко привязан к каменной плите, и на лицо мне капает яд змеи, а ты умираешь на берегу реки в Йотунхейме.

– Что я делаю?

– Ну, может, ты еще и выживешь, а может, нет, – не очень-то обнадеживающе прозвучали слова бога. – Так что, вполне вероятно, сейчас нам выдалась последняя возможность поговорить. Мне было надо, чтобы ты это увидел. Нагльфар – корабль из ногтей. Он почти достроен.

Судно стало видно отчетливее. По форме – корабль викингов, по размерам – с авианосец. На главной палубе запросто можно было устроить Бостонский Марафон. Поручни оснащали щиты. От кормы до носа протянулись изваяния тридцатифутовых волчьих голов с хищно оскаленными зубами. Ну а каких, интересно, еще можно мне было здесь ожидать изваяний?

Я глянул в просвет между двумя щитами. Корабль стоял у доков, пришвартованный плетеными металлическими тросами. Серое море кишело льдинами. Я провел ладонью по поручню, выкрашенному белой эмалью. Поверхность оказалась шероховатой, как рыбья чешуя. Словно не высохшую еще краску присыпали жемчужной крошкой. Палуба мне показалась сперва стальной, но, приглядевшись, я понял, что она сделана из какого-то другого материала. Не дерево и не пластик, но что-то очень знакомое.

– Из чего он построен-то? – обратился я к Локи. – Вы вроде сказали, что он из гвоздей, но я вот ни одного не вижу.

– Слушай ухом, а не брюхом, – расхохотался он. – Я сказал, не из гвоздей, а из ногтей. Естественно, гвозди здесь ни к чему. Судно полностью состоит из ногтей с пальцев рук и ног мертвецов.

Палуба поплыла у меня перед глазами. Не знаю, реально ли испытать тошноту во сне, но меня вполне явственно замутило от отвращения. Я словно стоял на трупах, невольно пытаясь представить себе, скольких покойных лишили ногтей, чтобы построить такую громадину.

– Но зачем это было надо? – полюбопытствовал я у Локи, немного придя в себя.

– Потрясающе омерзительно, правда? – На изувеченных губах Локи заиграла столь заразительная улыбка, что я едва сам не заулыбался ему в ответ. – Твои далекие предки, жившие в старые добрые времена, знали: ногти сохраняют частицу души, или сущности, или, как вы теперь выражаетесь, ДНК своего владельца. Поэтому смертные обязательно в течение всей своей жизни предавали огню обрезки состриженных ногтей. После кончины их ногти тоже сжигали, чтобы они не пошли на строительство этого вот корабля. Однако, как видишь, нашлось все же много таких, кто этим правилом пренебрегал.

– Вы выстроили себе боевой корабль из ногтей?

– Ну, вообще-то он сам себя строит, – заговорщицки подмигнул мне Локи. – И формально находится во владении Сурта и огненных гигантов. Но с наступлением Рагнарока из гавани его выведу я, а его экипаж составят многие сотни бесчестных мертвых из Хельхейма, возглавляемых капитаном Гимиром. Все они беззаботно или несчастливо померли без оружия в руках, похоронены без соблюдения ритуалов и посмертного маникюра-педикюра. Я поведу это судно в Асгард, и мы уничтожим богов. Славное, можешь поверить мне, будет зрелище!

Я посмотрел на берег в опаске, что там уже собирается вся эта армия, но туман вдруг настолько сгустился, что мне теперь не было видно даже причала. Промозглая сырость пронизывала меня до костей. У меня, несмотря на обычную холодостойкость, начали стучать зубы.

– Зачем вы мне это показываете?