Ник Перумов - Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны [litres]

– Спасибо, мастер Холбутла! – девушка даже в ладоши захлопала.

Устье Исены, 24 июня 1732 года

Основные битвы времён Вторжения Олмера кипели далеко от этих мест. Кровавый кошмар исенской катастрофы, где полегла половина роханского войска; разгром гондорской армии и гибель самого короля; отступление Эодрейда через Туманные Горы – всё оставалось где-то в подёрнутой мглою дали.

Здесь, где Исена – она же Ангрен – достигала западного моря, всё оставалось тихо и мирно. Во времена Фродо и Сэма, Мерри и Пина это была пустыня, дикий край, покинутый людьми; триста лет спустя, перед великой войной, роханцы выстроили там небольшой городок Тарн, через который вывозили товары и торговали с тем же Морским Народом. По соглашению с владыкой Минас-Тирита и Аннуминаса, в Тарне стоял арнорский отряд, более «для чести», чем для защиты; северяне покинули городок, едва пришла весть о прорыве Олмера за Андуин. Часть дружин Морского Народа вступила в союз с Вождём и участвовала в его походе на Север; однако они зря надеялись на благодарность победителей.

Устье Исены мимоходом заняли хегги; несколько сотен эльдрингов, роханцев, арнорцев, задержавшихся в Тарне, отразили два штурма, но в конце концов полегли все до единого. Хегги спалили склады и причалы, не зная, что делать с добычей, – море они ненавидели и боялись. Бросив развалины, хегги ушли на север, пепелище Тарна досталось ховрарам, однако и они не стали ничего здесь строить.

Обглоданные огнём сваи, остовы причалов, обугленные скелеты домов, складов, сторожевых башен… Новых хозяев всё это не интересовало. Им требовались пастбища для их бесчисленных гуртов, отар и табунов, и они обрели всё это на широких просторах Эриадора, от Исены до Брендивина.

После восстановления Роханской марки король Эодрейд пытался овладеть устьем Исены, и частично ему это удалось, во всяком случае, ховрары не маячили теперь на её северном берегу. Морской Народ, однако, точа зубы на речное устье, не рисковал в одиночку идти войной на все степные ополчения; Эодрейд же в своём «вечном мире» выговорил лишь «свободу плавания и торговли» через исенское устье. В Тарне ничего не было, кроме развалин – товары, доставляемые по Исене на мелкосидящих баржах, здесь перегружались на мореходные «драконы», и не более того.

Правда, нынче для торговли настали плохие времена – ховрары мало что покупали и продавали после последней войны, а Гондор обеднел.

Тарн являл собой сейчас лишь несколько кораблей, пришвартованных возле кое-как подлатанных пристаней; там стояли «драконы» танов Хедвига, Ория и Фрама, как, взглянув на стяги, определил Фарнак.

– Говорить стоит только с Орией. Остальные мелочь, да вдобавок из худших. А у Ории – тысяча мечей. Сильнее его только Скиллудр, но тот сейчас далеко, в Умбаре. Может, вы его ещё увидите…

– Если и увидим, звать не станем, – жёстко ответил Торин.

Скиллудр после падения Серых Гаваней попытался вторгнуться в Арнор по Брендивину, нарвался на отпор вчерашних союзников-истерлингов и счёл за лучшее повернуть обратно. Истерлинги не любили спускать обиды и попытались перекрыть ему дорогу ниже Сарн Форда, однако Скиллудр в жестокой схватке прорвал их заслон, опрокинул высланный полк только что коронованного тогда Отона и ушёл к устью.

После этого Ястреб, как называли Скиллудра, пронёсся по всему побережью точно разрушительный ураган. Не вступая ни с кем в союзы, он в одиночку опустошил берега Минхириата и Энедвейта, грабил Белфалас и даже подступал к Дол Амроту, но взять неприступную крепость конечно же не смог.

Его дружина сильно выросла, он выводил в море целый флот – три десятка «драконов» – и командовал настоящей армией в шесть тысяч мечей, оставив далеко позади всех остальных танов, довольствовавшихся пятью-шестью сотнями воинов и двумя-тремя кораблями.

Десять лет Скиллудр разорял прибрежные земли, воюя и с Гондором, и с Харадом, и с Терлингом, и с Отоном. Из-за его разрушительных набегов харадские правители не раз грозились стереть Умбар с лица земли, но их рати, конечно, ничего не смогли бы сделать с этой твердыней, тем более что морские просторы безраздельно принадлежали эльдрингам, а Скиллудр, как любой осильневший, имел немало зависимых от него вассалов.

Тан Ория принял высоких послов на палубе своего лучшего корабля. Фарнак уже успел шепнуть старому приятелю, что к чему, и до посольских грамот дело дошло только в крошечной каюте кормчего.

Ория, высоченный, худой, совершенно лысый, со следами страшных ожогов на черепе (как-то в молодости попался харадским охотникам за пиратами), выслушал речь Фолко, не моргнув глазом.

– Фарнак, жначит, уже шоглашилшя, штарая лиша… – прошамкал тан. Зубы его были изрядно прорежены харадскими тюремщиками. – Жначит, шемьшот мешей у вас уже ешть… Ну так добавьте ещё мою тышячу! – и он решительно потянулся к выложенному Малышом договору.

– В Умбар я ш вами не пойду. Буду ждать в Тарне. Да! Вам тоже лучше прижадержатьшя – должен вот-вот подойти Шваран. У него людей три шотни, но малый он чештный. Думаю, череж день-два покажетшя.

– Коли так дело пойдёт, то и в самом деле целую армию соберём! – шепнул хоббиту Торин.

– Собрать-то соберём, да только к добру или к худу? – вздохнул Фолко в ответ. – Одно слово Эодрейд уже нарушает, может и второе…

– А может, и нет, – вдруг заявил Малыш. – Околдовали короля или не околдовали, мы не знаем. И Древобород не знает. А коль так, то уж скорее Рохан отдаст устье Исены друзьям и союзникам, чем вчерашним врагам. С Морским Народом договориться можно, считает Эодрейд, а с хеггами-ховрагами – нет. Правитель может ошибаться, может быть прав, но вот никаким колдовством тут и не пахнет.

– Хорошо б, коли так, – отозвался Фолко. – Хватит с нас одного Олмера с его кольцом. Нам бы врагов простых, понятных, тогда справимся.

Фарнак, выслушав друзей, тоже посоветовал подождать.

– Сваран-то? Как же, знаю его. Из молодых, но отличный боец. Одно время смотрел в рот Скиллудру, однако тот стал гондорских пленниц в Харад продавать, нас, старых ярлов, честь блюдущих, позором покрыл, и Сваран, даром, что молод, от Ястреба отошёл. Теперь вот сам ходит… Ория-то ему сыздавна покровительствует. В общем, подождём!

Устье Исены, окрестности развалин Тарна, 25 июня 1732 года

Переночевав на корабле, друзья с утра решили пройтись и размять ноги. Особенно тут ходить было некуда – ни трактиров, ни таверн, ни даже рынка; в отличие от восстановленного Причального, Тарн так и оставался грудами развалин, меж обугленных венцов весело зеленели травы.

Однако в окрестностях раскинулся большой лагерь – дунландцы, ховрары, хегги, даже сколько-то хазгов. Все они жили работой на морских танов, понемногу приторговывая выделанными кожами и подобным грубым товаром.