Евгений Рудашевский - Забытые руины [litres]

– Ты мне должен бурдюк медовухи, – напомнил Громбакх.

– Да, я помню.

– Как доберемся до «Приторни», расплатишься.

– Расплачусь.

На рассвете Шанни приготовила для каждого из нас по одному травяному шарику противоядия. Начинался третий день из отведенных нами пяти. О сроках пока никто не говорил вслух. Все понимали, что у нас еще будет достаточно возможностей умереть задолго до той минуты, когда подействует яд.

– Интересно. – Феонил этим утром казался на удивление бодрым. – Ты совсем не убиваешь людей?

Охотник перелезал через обваленную глыбу балкона. Явно не ожидал, что Феонил вдруг заведет такой разговор. Помедлив, ответил:

– Не беспокойся, если будет нужно, для тебя сделаю исключение.

Я усмехнулся, подумав, что теперь достаточно знаю Громбакха – ни на секунду не сомневался, что он ответит именно так.

– Это понятно. – Феонил отмахнулся. – Ну а по сути, почему?

Охотник не ответил. Перебрался через последнюю балку и заторопился дальше, вслед за Тенуином, но юный следопыт его быстро нагнал:

– А на животных это распространяется? Или насекомых? Эорлитов тоже не убиваешь? А бихчахта убил. Значит, только людей. – Феонил говорил все это какой-то безумной скороговоркой. – А если человек тебя предаст? Если убьет кого-то из твоих друзей?

– Послушай. – Громбакх остановился и развернулся. Феонил от неожиданности чуть не налетел на него. – Мне сейчас до старой гузки не сдался твой треп, понятно?

– Прости…

– Нам тут всем ссыкотно. Не боятся только мертвые и тупые. Если ты боишься, значит, еще жив и крыша не по всем швам протекла. Вот и радуйся.

Феонил растерянно кивнул. Утренний задор в нем заметно угас.

– А вообще, – Громбакх отвернулся, – кто-то по любому поводу режет и своих, и чужих, а кто-то мозгами шевелит, прежде чем браться за меч.

Я невольно посмотрел на Эрзу. Она никак не отреагировала на слова охотника. Мы продолжали идти вперед по одной из заброшенных улочек Авендилла, и я уже забыл этот разговор, когда Эрза вдруг сказала:

– Тарх был младшим десятником, в одном барте с Густом. Они вместе отправились под Артендол, когда…

– Мне все равно, – оборвал ее Громбакх. – Расскажешь это своим подружкам. Я понимаю, погода располагает к приятной беседе, но давайте-ка помолчим и спокойно пойдем дальше, хорошо?

После этого ни Эрза, ни Феонил уже не пытались заговорить с охотником. Даже я опасался обращаться к нему лишний раз. Громбакх был по-своему прав. Нам не стоило отвлекаться от дороги.

Через два часа мы вышли на Торговую площадь. Здесь когда-то шумел подвозный рынок, устраивалась трудовая ярмарка. Теперь же деревянные лавки, навесы и шпалеры обрушились и заросли мелкой растительностью. На столбах покачивались обрывки ткани. Изломанные бочки с проржавевшими обручами, комья дерна. Спутанные веревки креплений и выцветшие торговые объявления.

Вокруг площади стояли двух- и трехэтажные дома, чуть богаче тех, что мы видели на окраине городе, но такие же опустошенные. С плоскими прохудившимися крышами, с торчащими огрызками дымоходов. Под облезшей глиной виднелись обтесанные камни. Балконы были завалены мусором из стульев, битых корчаг. По стенам чернели глубокие трещины.

– Все вместе идем к ратуше. – Теор указал на четырехэтажное здание с двумя широкими ризалитами, множеством резных балконов и покосившимся медным шпилем. – Там разделимся.

Наш отряд вытянулся в длинную извитую линию. Шли по одному, шаг в шаг, след в след. Вел Тенуин. Феонил не оспаривал его первенство.

Идти было непросто. Завалов на Торговой площади оказалось едва ли не больше, чем на всех уже пройденных нами улицах. Гнилые доски, куски вывороченной брусчатки и целые пласты песчаника, неизвестно как сюда попавшие. Сразу две воронки, как та, что мы видели у южных ворот: с ровными земляными стенками и рыхлым сужением на дне.

Чем ближе мы подходили к ратуше, тем чаще видели в завалах те самые чешуйчатые скульптуры, которые нам встречались и раньше, вот только здесь они были искажены страхом. Кто-то жался к стенам домов, выставив руки, словно защищаясь от яркого губительного света. Другие таились за разгромленными лавками – прикрыв глаза ладонями, спрятав голову между колен. Были и те, кто стоял открыто, но лица их кривились в ужасе, рты были приоткрыты, а в них виднелись комья сухой земли.

Над ногами теперь лежали фрагменты разбитых скульптур: головы, руки, ноги, отдельные плечи и коленные суставы. Погубившие их удары были свежими.

Тут явно поработали люди Горсинга. Или магульдинцы. Ни одной ловушки на площади мы не заметили. Только небольшие ямы, кромки которых скалились битыми зубами брусчатки.

Пульсирующий жар уныло сочился через белую пряжу облаков, заливал город духотой. Спертый, будто дымный, воздух напомнил Тихий дол Лаэрнорского леса.

Каменные дома сохранились едва ли лучше остальных, глинобитных. Глубокие рваные трещины на стенах. По краям трещин – капли тянущейся и блестящей на солнце слизи. Ничего подобного мы в Авендилле раньше не видели. Слизь была тягучей, перемешанной с глиняной крошкой, галькой и соломой. Свисала с раззявленных проломов, как с губ оцепеневшего безумца свисает пенистая слюна.

Мы неспешно поднялись на парадную веранду ратуши.

Остановились у распахнутых двустворных дверей. Внутри, в парадном зале, был полумрак. С веранды просматривались усыпанный штукатуркой пол и ведущая на второй этаж парадная лестница.

Перед расставанием еще раз обговорили план действий.

Эрза и Нордис должны были занять позиции у ближайших домов на тот случай, если к ратуше придет кто-то из красных. В крайнем случае Эрза должна была выпустить несколько стрел, чтобы задержать отряд и дать возможность нам с Теором отступить.

Тенуин и Феонил тем временем отправятся в обход ратуши. Будут искать следы Илиуса. Осмотрят ближайшие дома.

Громбакху и Миалинте досталось самое скучное задание – присматривать за Шанни, следить, чтобы она вдруг не придумала куда-нибудь сбежать, например в ратушу.

Напоследок Тенуин отвел меня в сторону. Протянул мне платок, перевязанный тремя узлами. Попросил на ощупь запомнить расположение узлов.

– Зачем?

– Сделай.

– И все же.

– Хочу знать, что ты оттуда вернешься.

Я не стал уточнять. Просто кивнул и внимательно ощупал платок. Запомнить узлы было легко. От первого до второго – четыре пальца. От второго до третьего – шесть.

– Слушай, ну ты же понимаешь, – охотник потрепал Теора за плечо и с улыбкой сказал: – Если с ханголом что-то случится, я тебя…

– Гром, все будет хорошо. – Я не дал ему договорить, опасаясь, что напоследок, для пущей наглядности, он опять ударит Теора по едва зажившему носу.