Рин Чупеко - Кузнец душ [litres]

– Как ты мог? – негодовал Халад. – Ты же был другом моего учителя!

Баи даже не шелохнулся.

– Ни ты, ни твой учитель не знаете, как на самом деле устроен этот мир. Когда Даанорис вышел из своего добровольного изгнания, то столкнулся с тем, что мы отстаем от других королевств. И лишь с магией и чудовищами, подчинившимися нашей воле, мы сможем наконец предстать богами перед всем миром. Теперь у меня есть свое собственное серебряное сердце, ваше величество. Меня отыскал учитель Усиж, который создал его для меня и показал мне путь. Если бы не твои дурацкие запреты на руны, я мог бы достичь величайших высот.

– Ты убил Шаоюня, – сурово произнесла Зоя.

– Как ты правильно заметила, твои друзья уже встречались с ним. – От улыбки Безликого у меня скрутило живот. – И это после всех наших попыток впутать его в эту историю.

– Ты отвратительный подлец.

– Ну-ну, сейчас не время для обмена любезностями. Этот бой я проиграл. Теперь отпусти меня.

– Это абсурд! – едва не закричал на него император Шифан. – Да по тебе плачет виселица! С какой стати мне отпускать тебя?

Я по-прежнему находилась в голове предателя и вдруг ощутила, как что-то знакомое и чужеродное пробралось в его сознание. Перед глазами пронеслось видение чешуи и желтых глаз.

С улицы донесся исступленный крик – громкий и пронзительный.

– Сейчас у городских ворот мой саурва , – произнес Усиж, – и к концу дня весь город захлебнется в крови.

А после он нанес удар. Я ждала его, и все равно большую часть ази взял на себя – его защита могла отразить то, что с легкостью вывело бы меня из строя. У меня до сих пор звенело в ушах от этой силы. Я отшатнулась. Усиж снова бросился в атаку, но уже не на меня, а на императора.

Шифан оцепенел, взгляд его сделался пустым. Он вырвал меч у одного из своих стражников и развернулся к Инессе.

Мой брат его опередил. Клинок императора вонзился в плечо Фокса. Тот ловким движением руки обезоружил даанорийца, а следующим жестким ударом отправил в небытие.

Послышался звук разбитого стекла.

Кален, Зоя и несколько солдат кинулись к окну. Внизу была натянута небольшая сетка, куда приземлились Усиж и Баи, и теперь несколько прохожих – нет, последователей Усижа! – помогали им подняться на ноги.

– Преградите городские ворота! – взревел Тансун. – Не дайте им уйти!

– У нас есть более важные дела, – мрачно произнес Фокс, выдергивая из своего тела меч. Сквозь разбитое стекло я видела надвигающегося на Сантянь саурва , от его воплей дребезжали окна.

– Остановитесь! – сердито бросила Инесса, когда еще несколько солдат наставили оружие на Фокса. – Вы сами видели, как его закололи. У вас ничего не выйдет. Опустите оружие или я всех вас проткну своим, – с этими словами она извлекла из складок своего платья припрятанный маленький нож и, нацелив его на ближайшего стражника, повторила свой приказ на даанорийском.

– Вам следует поработать над своим словарным запасом, ваше величество, – любезно предостерегла ее Шади, после того как перепуганные солдаты убрали мечи. – Вы сказали им, что проткнете их своим хомяком.

– Тогда переведи им, Шади. Скажи, что, поскольку сейчас император неспособен выполнять свои функции, командование, как и полагается, я беру на себя. Как императрица Калка и императрица Мейли до меня, я принимаю управление Даанорисом вместо своего супруга, пока он восстанавливает силы. Прикажи войскам отступать, Тансун. Пролив кровь, мы не победим в этой войне.

Я уже направлялась к двери, протискиваясь мимо напуганных стражников, которые даже не пытались меня остановить.

«Темницы, Фокс, – яростно зашипела я. – Темницы!»

Камни нефрита на каминной полке в комнате Баи. Халад, рассеянно выстраивающий башенку из камней в «Главе короля» и потом в кионской хижине кузнеца.

«Перенял привычку у своего учителя» , – сказал он тогда.

В тюрьме, как и в прошлый раз, было по-прежнему темно и сыро, а также, по всей видимости, пусто. Я остановилась у дальней камеры и заглянула внутрь. Ничего.

Опустила взгляд на обломки, усеявшие пол темницы, и обнаружила ту самую пирамидку из камней, которую видела в свой последний визит.

Вскоре к нам присоединились Кален и Халад.

– Что случилось? – спросил Искатель смерти.

– Кузнец здесь.

– Я никого не вижу.

– Знаю. – Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох и сплела руну Сердца.

В камере находилось всего три человека. Но когда я сосредоточилась на количестве сердец, различимых лишь на уровне чувств, то ощутила четыре.

Халад впервые очутился в темнице; его лицо превратилось в белую простыню.

– Он здесь, – прохрипел он. – Учитель здесь.

«Чтобы прорваться сквозь пелену руны Иллюзии, важно верить: не все то, что вы видите перед собой, вы видите на самом деле…»

– Не все то, что я вижу перед собой, – повторила я, – я вижу на самом деле.

Рассеять миражи Усижа не так трудно, когда ты знаешь, что искать. Но передо мной лежали только груды камней у ног.

Однако в камере был кто-то еще – кто-то, в чье отсутствие мой мозг заставила поверить руна. Здесь был кто-то еще, потому что я слышала пульсацию его сердца, как своего собственного, – оно поднималось и опускалось. Здесь был кто-то еще. Здесь был кто-то еще!

Больше ни минуты не сомневаясь в своих ощущениях, я нарисовала руну Проникновения и собрала в этой маленькой камере все свои силы. Работа оказалась кропотливой и продвигалась медленнее, чем я себе представляла, словно ты пробираешься сквозь густой ирис. Я чувствовала сопротивление – оно было вызвано не чужими мыслями, а природой самого заклинания – и сквозь него пыталась разглядеть образ кузнеца.

Раздался звук разбитого стекла – по крайней мере, в моей голове.

И там, где раньше было пустое пространство, появился Кузнец душ. Он, свернувшись калачиком, лежал без сознания на соломенном тюфяке.

Искатель смерти вернулся в тронный зал с сопротивляющимся императором, которого швырнул на пол посреди комнаты. К нему, двигая пальцами, приблизилась Темная аша.

– Время обмана закончилось, ваше величество, – произнесла она. – Долгие месяцы ты скрывался под этой личиной, люди страдали от твоей тирании. Ты убил благородного Тансуна и на многие руководящие должности во дворце определил своих людей. Пока ты купался в роскоши, твой народ жил в грязи. В нашем последнем сражении ты выжил, но поплатился за это. Даже сейчас в кольце моих защитных рун тебе не хватает сил вырваться. Я позволяла тебе сохранять этот облик лишь потому, что каждый даанорийский солдат, узнай он правду, захотел бы заполучить твою голову, а мне меньше всего нужен был мятеж до того, как кузнец закончит свое дело. Теперь же от тебя никакой пользы.