Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1 [litres]

Но, перемахнув через узкую улочку, я увидел, как в тучах сверкнула молния, и почувствовал в воздухе запах дождя. Надвигалась гроза. Мало того что ливень прибьет палую листву, не давая ей разлетаться, он еще и кровь с нее смоет…

Я стоял на крыше, чувствуя себя так, словно из меня вышибли все двенадцать цветов ада. Это вызвало неприятные воспоминания о годах, проведенных в Тарбеане. Я постоял, глядя на отдаленные молнии и борясь с этим чувством. Я заставил себя вспомнить, что я уже не беспомощный голодный мальчишка, которым был когда-то.

За спиной у меня раздался слабый звук, похожий на барабанную дробь, – кто-то шагал по железной крыше. Я напрягся, потом успокоился, услышав голос Аури:

– Квоут!

Я посмотрел направо и увидел футах в десяти от себя ее легкую фигурку. Луна скрылась за облаками, но я по голосу понял, что она улыбается, когда она сказала:

– А я увидела, как ты бежишь на самом верху!

Я развернулся к ней, радуясь, что сейчас так темно. Мне не хотелось думать, как может отреагировать Аури, увидев меня полуобнаженным и перемазанным кровью.

– Привет, Аури, – сказал я. – Смотри, гроза собирается. Не стоит тебе бегать на самом верху нынче ночью.

Она склонила головку набок.

– Ты же бегаешь! – возразила она.

Я вздохнул.

– Я-то да. Но я…

По небу огромным пауком расползлась молния, осветив все кругом на целую секунду. Ослепила меня своей вспышкой и угасла.

– Аури! – окликнул я, боясь, что мой вид ее спугнул.

Сверкнула другая молния, и я увидел, что Аури подступила ближе. Она указала на меня пальцем и расплылась в улыбке.

– Ты как один из амир! – сказала она. – Квоут – один из киридов!

Я посмотрел на себя и, когда сверкнула следующая молния, понял, что она имеет в виду. Мои кисти и предплечья были разрисованы засохшими струйками крови оттого, что я пытался зажимать свою рану. Эти ручейки крови действительно были похожи на татуировки, которыми некогда амир украшали членов ордена, принадлежащих к высшему рангу.

Это упоминание так меня поразило, что я забыл главное, что знал об Аури. Я забыл об осторожности и задал ей вопрос:

– Аури, откуда ты знаешь о киридах?

Ответа не было. Когда сверкнула новая молния, я увидел, что стою один на опустевшей крыше, под неумолимым небом.

Я стоял на крыше, над головой сверкала гроза, на душе у меня было тяжко. Мне хотелось догнать Аури и извиниться, но я знал, что это бесполезно. Если задать лишний вопрос, она всегда убегала, а уж когда Аури убегала, она исчезала стремительно, как кролик в норе. В Подсветье была тысяча мест, куда она могла спрятаться. Найти ее было невозможно.

К тому же у меня было важное дело. Возможно, мой враг прямо сейчас пытается меня выследить. Мне было попросту некогда.

Путь по крышам занял у меня почти час. Вспышки молний, то и дело озарявшие крыши, скорее мешали, чем помогали: после каждой вспышки я надолго терял способность видеть в темноте. И тем не менее в конце концов я кое-как дохромал до крыши главного здания, где обычно встречался с Аури.

Я с трудом спустился по яблоне в закрытый дворик и уже собирался окликнуть ее через тяжелую металлическую решетку, ведущую в Подсветье, но тут заметил, что в тени ближайших кустов кто-то шевельнулся.

Я вгляделся в темноту, не различая ничего, кроме смутного силуэта.

– Аури? – осторожно спросил я.

– Я не люблю рассказывать, – тихо ответила она. В голосе у нее звучали слезы. Из всех ужасов, что я пережил за последние пару дней, это, бесспорно, было хуже всего.

– Аури, прости меня, пожалуйста! – сказал я. – Я больше не буду расспрашивать! Честное слово.

Из кустов раздался всхлип. Сердце у меня застыло, и от него откололся кусочек.

– А что ты делала на самом верху нынче ночью? – спросил я. Я знал, что об этом спрашивать можно. Я уже много раз спрашивал.

– На молнии смотрела, – ответила она и шмыгнула носом. – Я видела молнию, похожую на дерево!

– И что было в молнии? – мягко спросил я.

– Термическая ионизация, – ответила Аури. И, помолчав, добавила: – А еще – речной лед. И взмах кошачьего хвоста.

– Жалко, что я ее не видел, – сказал я.

– А ты что делал на самом верху? – Она помолчала, и я услышал негромкий, икающий смешок: – Такой сумасшедший и почти голый?

Мое сердце мало-помалу начало оттаивать.

– Я ищу, куда спрятать свою кровь, – сказал я.

– Обычно люди носят ее внутри, – сказала она. – Так проще.

– Я и хочу, чтобы ее большая часть осталась внутри, – объяснил я. – Но я боюсь, что меня ищут.

– А-а! – сказала Аури, как будто сразу все поняла. Я увидел, как ее фигурка, чуть более темная, шевельнулась и встала на фоне тени. – Тогда пошли со мной, в Перезвоны.

– По-моему, Перезвонов я еще не видел, – сказал я. – Ты меня туда уже водила?

Она шевельнулась – возможно, покачала головой.

– Это мои личные покои.

Я услышал металлический лязг, шорох, и за открытой решеткой вспыхнул голубовато-зеленый огонек. Я спустился вниз и очутился в подземном ходе рядом с ней.

При свете сделалось видно, что лицо у нее в разводах – вероятно, оттого, что она размазывала слезы руками. Я впервые видел Аури грязной. Глаза у нее сделались темнее обычного, и нос покраснел.

Аури шмыгнула носом и потерла чумазое личико.

– В каком ты ужасном виде, – очень серьезно сказала она.

Я посмотрел на свои окровавленные руки и грудь.

– Ну да, – согласился я.

Тут она улыбнулась слабой, но мужественной улыбкой.

– На этот раз я не так уж далеко убежала! – сказала она, гордо выпятив подбородок.

– Я так рад! – сказал я. – Ты извини, пожалуйста.

– Нет! – она коротко и твердо тряхнула головой. – Ты мой кирид, это выше любых упреков.

Она коснулась пальцем центра моей окровавленной груди.

– Иваре эним эуге.

Аури повела меня через лабиринт подземных ходов, который представляло собой Подсветье. Мы спускались все ниже – через Прыги, мимо Сверчейка. Потом миновали несколько извилистых коридоров и снова начали спускаться, по каменной винтовой лестнице, которой я никогда прежде не видел.

Вскоре я почувствовал запах сырого камня и услышал низкий гул текущей воды. Время от времени до меня доносилось то бряканье стекла о камень, то более мелодичный звон стекла о стекло.

Ступенек через пятьдесят широкая винтовая лестница исчезла в широком бурлящем водоеме. «Интересно, – подумал я, – глубоко ли под воду уходят эти ступеньки?»

Тут не пахло ни гнилью, ни затхлостью. Вода была свежая, чистая, и я видел мелкие волны, расходящиеся от лестницы в темноту, туда, куда не достигал свет наших светильников. Я снова услышал стеклянный звон и увидел две бутылки, которые крутились и подпрыгивали в водовороте, отплывая то в одну сторону, то в другую. Потом одна ушла под воду и больше не всплыла.