Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1 [litres]

Я оттянул ворот рубахи.

– Но за эдема руэ давали двойную цену! На нас охотились, точно на лис. В течение сотни лет охота на руэ была излюбленной забавой сливок атуранской знати!

Воцарилось глубокое молчание. Горло у меня ныло, и я сообразил, что перешел на крик.

– Я не знал… – приглушенно ответил Симмон.

Я мысленно отвесил себе пинка и вздохнул.

– Извини, Симмон. Это уже… это было давным-давно. И ты тут ни при чем. Это старая история.

– Ну еще бы, раз в ней упоминаются амир, – сказал Вилем, явно желая переменить тему. – Когда их распустили-то? Триста лет тому назад?

– И все равно, – сказал я. – За большинством стереотипов стоит некая истина. Зерно, из которого они растут.

– Вот Бэзил из Винтаса, – сказал Вилем. – И он действительно странный в некоторых отношениях. Когда спать ложится, кладет монету под подушку и все такое.

– По пути в университет мне довелось путешествовать с парой адемских наемников, – сказал Симмон. – Они действительно не разговаривали ни с кем, только друг с другом. И действительно ни секунды не сидели спокойно, все время дергались.

– Должен признать, – поколебавшись, сказал Вилем, – что знаю немало сильдийцев, которые в самом деле стараются набивать свои башмаки серебром.

– Кошельки, – поправил его Симмон. – Башмаки – это то, что на ноги надевают.

И он пошевелил ногой в качестве иллюстрации.

– Да знаю я, что такое башмаки! – возмутился Вилем. – Я на вашем вульгарном языке лучше твоего говорю. Это просто так говорится, пату! Деньги в кошельке – это на расходы. А то, что ты рассчитываешь сберечь, надо носить в башмаках.

– А-а! – задумчиво кивнул Симмон. – Тогда понятно. Вроде как на черный день.

– Черный день – это как? – переспросил озадаченный Вилем.

– И эта история – куда важнее, чем вам кажется, – поспешно перебил я, пока они не ушли слишком далеко в сторону. – В ней тоже содержится зерно истины. И если вы обещаете никому об этом не говорить, я открою вам, в чем тут тайна.

Я тут же почувствовал, как их внимание сосредоточилось на мне.

– Если вам доведется принять гостеприимство странствующей труппы и они прежде всего предложат вам вина, это наверняка эдема руэ. Эта часть истории – чистая правда, – я предупреждающе поднял палец. – Но пить этого вина ни в коем случае не следует.

– Но я же люблю вино! – жалобно сказал Симмон.

– Неважно, – сказал я. – Хозяин предложит вам вина, но вы требуйте непременно налить вам воды. Может даже выйти нечто вроде спора, потому что хозяин будет предлагать все щедрей и щедрей, а гость станет отказываться все вежливей и вежливей. Тогда они поймут, что ты – друг эдема, что ты сведущ в наших обычаях. И с тобой будут обращаться как со своим, а не как с обычным гостем.

Разговор сошел на нет – мои друзья переваривали полученную информацию. Я смотрел на звезды, мысленно выделяя знакомые созвездия. Ивен-охотник, Тигель, Вновь Юная Мать, Огнеязыкая Лисица, Разрушенная Башня…

– А куда бы ты пошел, если бы мог отправиться куда хочешь? – вдруг ни с того ни с сего спросил Симмон.

– На тот берег, – ответил я. – Спать.

– Да нет! – сказал он. – Я имею в виду – если бы ты мог отправиться вообще куда угодно, в любой конец земли.

– Все равно, – ответил я. – Я много где побывал. Но мне всегда хотелось именно сюда.

– Но это же не навсегда, – возразил Вилем. – Ты ведь не хочешь остаться здесь навсегда, верно?

– Ну да, я это и имел в виду, – добавил Симмон. – Мы все хотим быть здесь. Но никто из нас не хочет остаться тут навсегда.

– Ну, кроме Манета, – вставил Вил.

– Вот ты бы куда отправился? – упорно продолжал Симмон. – На поиски приключений?

Я молча поразмыслил.

– Я, наверно, отправился бы в Таленвальд, – сказал я.

– К талям? – переспросил Вилем. – Но ведь это первобытный кочевой народ, насколько я знаю.

– Ну, с формальной точки зрения эдема руэ тоже кочевой народ, – сухо возразил я. – Я когда-то слышал, что вожди их племен – не великие воины, а певцы. И от песен их исцеляются больные и деревья пускаются в пляс.

Я пожал плечами.

– Я бы отправился туда, чтобы узнать, правда это или нет.

– А я бы отправился к королю Фейен, – сказал Вилем.

Симмон расхохотался.

– Ну нет, это не считается!

– А почему? – вдруг разозлился Вилем. – Если Квоут может отправиться к поющим деревьям, то я могу отправиться в Фейен, чтобы танцевать с эмбрулами… с женщинами фейе.

– Но тали-то существуют на самом деле, – возразил Симмон. – А истории про фейе – это байки для пьяных, полоумных и детей.

– Ну а ты бы куда отправился? – спросил я Симмона, чтобы развести их с Вилемом.

Он долго молчал.

– Не знаю, – ответил он наконец на удивление бесцветным тоном. – Я ведь нигде не бывал, на самом-то деле. Я и в универ-то поступил только потому, что после того, как мои братья получат наследство, а сестре выделят приданое, мне мало что останется, кроме родового имени.

– Так ты что, не хотел учиться в универе? – недоверчиво переспросил я.

Сим уклончиво пожал плечами, и я собирался было спросить его о чем-то еще, но тут Вилем шумно поднялся на ноги.

– Ну чего, может, мы уже в состоянии перейти через мост?

Голова у меня была на диво ясная. Я встал, лишь слегка покачнувшись.

– Я так вполне.

– Секундочку!

Симмон удалился в лес, на ходу расстегивая штаны.

Как только он скрылся из виду, Вилем наклонился ко мне.

– Не надо расспрашивать его о семье, – вполголоса сказал он. – Ему тяжело об этом говорить. Особенно когда он пьян.

– А что…

Он резко махнул рукой, мотнул головой.

– Потом!

Симмон выбрался обратно на поляну, и мы молча побрели обратно к дороге, перешли Каменный мост и вернулись в универ.

На следующее утро, ближе к полудню, мы с Вилом шли в архивы, чтобы встретиться там с Симом и разрешить наш вчерашний спор.

– Все дело в его отце, – вполголоса рассказывал Вилем, пока мы шагали между серых зданий. – Отец Сима владеет герцогством в Атуре. Хорошие земли, но…

– Погоди! – перебил я. – Так что же получается, у нашего маленького Сима отец – герцог?

– Наш маленький Сим, – сухо заметил Вилем, – на три года старше тебя и на пару дюймов выше.

– А каким герцогством? – спросил я. – И не настолько он меня выше!

– Далонир, – сказал Вилем. – Но ты же знаешь, как оно бывает. Атуранская знать… Неудивительно, что он об этом не распространяется.

– Да ладно тебе! – поддел я его, указывая на кишевших вокруг студентов. – Тут, в университете, самое непредвзятое общество, какое существовало с тех пор, как церковь спалила дотла Калуптену!

– Ну, я заметил, что ты тоже не стремишься упоминать о том, что ты из эдема руэ.