Гай Орловский - Ангел с черным мечом [litres]

– Да, – пробормотал Михаил, – да…

Азазель уточнил:

– Не говоря уже о небесах, где полный застой. Так что руби без сожаления и сомнений, как и надлежит правильному и уставопослушному солдату.

Михаил дернулся, что у Азазеля нет почтения к дисциплине и порядку, а как бы вообще напротив, но смолчал, не до дискуссий во время боевой операции.

Азазель внимательно рассматривал царапины на стене, некоторые даже пощупал.

– Хорошо у людей, – пробормотал он. – Пограничники, таможенники, минные поля, заградительные стены, рвы с кольями и прочие милые приметы высокой культуры. Но из Ада в наш мир ведут только порталы. А они под контролем Князей Ада. Не знаю нынешнюю структуру, давно не общался, но один из таких порталов явно в руках оппозиции.

Михаил насторожился.

– Оппозиция? В Аду?

Азазель вяло мотнул головой, продолжая ощупывать царапины в камне.

– Мишка, оппозиция в Аду не означает лояльность Всевышнему. Оппозиция власти может быть для нас хуже, чем сама власть Ада. Не слыхал о радикалах и всяких ультра? К тому же если оппозиция тайком переправляет сюда демонов, то она заведомо наш враг.

– Даже, – уточнил Михаил, – когда переправляет достаточно безобидных?

Азазель поморщился.

– При всем гуманизме и мультикультуризме, увы, должен сказать, что демоны… все-таки демоны. Когда их горстка, они и сами под контролем, и силы никакой не представляют. Но если миллионы?..

– Ну-ну?

– Даже самые мирные, – пояснил Азазель, – почувствуют силу! И могут потребовать для себя уступок, добавочных прав, а потом и льгот. А сейчас, если честно, их и так уже многовато.

Михаил подумал, сказал тяжеловесно:

– Потому каналы должны быть перекрыты намертво. И откладывать с этим нельзя. Согласен?

– Ты хорошо придумал, – сказал Азазель с пафосным восторгом. – Я целиком и полностью поддерживаю твою идею. Ты бываешь умным, Михаил! Ты прав, каналы должны быть перекрыты намертво, и откладывать с этим нельзя. Вчера было рано, завтра будет поздно, как сказал великий Ильич! А мы верны заветам древних предков.

– Если, конечно, – уточнил Михаил ядовито, – они соответствуют нашим нуждам.

– А когда было иначе? – сказал Азазель. – Мудро и правильно только то, что в наших интересах. Пойдем, кое-что понятно. Хотя и не так, как хочется.

Он умолк, дальше узкий туннель раздвоился. От хода, по которому шли, ответвился еще один, совсем узкий, но Азазель остановился, Михаил видел на его лице некоторое смятение, что для Азазеля не очень-то привычно.

– Что-то не так?

Азазель сказал с сомнением:

– Надо проверить и этот… Он узкий, крупные демоны не пройдут, а с мелочью мы легко… Мишка, нам придется на какое-то время разделиться. Ты проверь это ответвление, что-то мне нашептывает, там может скрываться главное.

– Почему я? – спросил Михаил с подозрением.

– Ты сильнее, – ответил Азазель с пафосом. – Ты несокрушим, даже когда трезвый!

– Я всегда трезвый, – буркнул Михаил.

– Много теряешь, – ответил Азазель со вздохом. – Но хоть теперь время не теряй!

Он хлопнул его по спине, впихивая в щель. Михаил с неохотой двинулся дальше, часто оступаясь на неровном полу, щель настолько узкая, что иногда приходилось боком.

Обострившиеся чувства говорили громко, что этим проходом пользовались часто. Он ощутил странную уверенность, что, если остановится и сосредоточится, увидит призрачные очертания тех, кто недавно ходил здесь и оставил следы в виде запахов или прикосновения к стене.

На всякий случай в самом деле остановился, сосредоточился. После минутного ожидания сперва просто ощутил себя мухой, влипшей в янтарный клей, но затем проступила светящаяся дорожка впереди, еще через пару минут такая же шагах в пяти слева, только не настолько серебристая, вообще едва заметная, но холодок восторга подсказал, что видит туннель, параллельный этому в толще каменной горы!

Начал продвигаться со всей осторожностью, ход трижды изгибался без всяких причин, Михаил наконец понял, что туннель просто проложили по естественным разломам в древних породах, иногда чуть-чуть убирая мешающие неровности на стенах.

Еще через несколько минут увидел смутно, как впереди ход становится шире, а потом ощутил, что приближается к небольшой пещере, в глубине которой отчетливо видны красные пятна, указывающие на теплокровных…

Соблюдая предельную осторожность, выглянул, и с головы до ног осыпало морозом. Азазель сидит на стуле, руки и ноги привязаны, а еще и веревка на горле, что явно мешает дышать, даже лицо покраснело от натуги, а глаза вылезают на лоб.

Лицом к нему, а спиной к Михаилу узкоплечий демон с длинным ножом в правой руке подходит к Азазелю, в левой крепко стиснул щипцы с изогнутыми ручками.

Михаил начал тихонько подкрадываться, но демон учуял, молниеносно развернулся. Серое унылое лицо перекосилось в ужасе.

– А ты… откуда?

– От верблюда, – ответил Михаил грозно. – Замри, тварь дрожащая и кромешная.

Демон вскрикнул:

– Не приближайся!

Азазель прохрипел со своего места:

– Не… подходи… к нему…

– Я тебя спасу, – заверил Михаил победным голосом.

Демон вдруг завопил истошным голосом, глаза его выпучились, как у огромной рыбы:

– Я знаю… я знаю, кто ты!..

Он отступил на шаг и медленно растаял в воздухе. Михаил подождал несколько секунд, с неохотой убрал пистолет в кобуру.

– Тайны убивают, – ответил он и повернулся к Азазелю: – Как же ты так легко попался?

Он принялся развязывать его веревки, как вдруг глаза Азазеля расширились в ужасе. Михаил моментально пригнулся и, стремительно оборачиваясь, выхватил пистолет.

Демон, что было исчез, материализовался теперь за спиной и уже занес над его шеей кинжал с остро блестящим лезвием.

Михаил, торопясь, выстрелил трижды. Демон рухнул, изрешеченный пулями, Азазель сказал быстро:

– Мечом!

Михаил вызвал меч, быстро ударил, голова лежачего откатилась в сторону.

Азазель сказал с облегчением:

– Успел… Он слишком много знал, как мы говорили раньше. Интересно, как он тебя вычислил? Его нельзя было оставлять для перерождения… А ты бываешь в самом деле… быстрым. Хотя, конечно, все испортил… Но я уже привык к твоей медвежьей грации и носорожьей догадливости.

– Что испортил? – спросил Михаил зло. – Он тебя чуть не убил! Где спасибо, что я тебя спас?

– Так бы я ему и дался, – буркнул Азазель. – Он меня связанным затащил бы в самое сердце их логова мимо всей их стражи… Эх, нет в тебе изящества! Придется ломиться в твоем солдатском духе прямо и честно, что означает трудно, долго и кроваво. А еще некрасиво.

Михаил буркнул:

– Прости. Кто ж думал, что ты эстет настолько, что вот так…

– А хитрый план?