Гай Орловский - Ангел с черным мечом [litres]

– Две в Брие, – услышал Михаил его неровный голос, – одна в Аду… Королевская семья Ада и в мире людей… ухватить… но Сопротивление в Аду против, не желает с Землей ничего… а на трон у них свой…

Голос упал до шепота, Михаил с трудом различил несколько слов еще, от которых волосы встали дыбом.

Азазель наклонялся к Гамалиэлю все ниже, наконец почти приложил ухо к его губам.

– Гамалиэль!.. Гамаль, очнись! Это я, Азазель. Помнишь, как нас встретили, когда мы сошли с горы Хеврон?.. Ты еще стеснялся…

Лицо Гамалиэля осталось неподвижным, но губы дрогнули, Михаил уловил шепот:

– Гавриил и его сторонники хотели бы вмешиваться в жизнь людей больше, а Уриил установил связь с Адом, помогая им в своих интересах.

– А что с нашей группой двухсот?

– Азазель, ее давно нет… Остались такие одиночки, как я. Мы все особняком, ненавидим холодный чопорный Брий и презираем низменный Ад…

Азазель стиснул челюсти, Михаил сжался в горячем сочувствии, никогда еще не видел Азазеля таким подавленным.

– Гамаль, – произнес Азазель упавшим голосом, – где портал?.. И какая сволочь курирует?

– Азазель, – ответил Гамалиэль, – тебе туда не подступиться. Он в самом Шеоле. Это вблизи прохода в Абаддон, но в мире людей дверь можно перемещать куда угодно. Почти.

– Вблизи выхода в Абаддон, – повторил Азазель, – это владения клана Кайдо?

– Азазель, – прошептал Гамалиэль, – ты в каком мире живешь?.. Да, Кайдо первенец Сатана и Лилит, когда-то замещал своего отца, но потом впал в немилость, теперь где-то на задворках Могильной Ямы. Жены и детей у него нет, армию собрать не может. Сейчас там правит железной рукой Ваал. Он тоже время от времени подменяет Сатана… Однако курирует не он, а Брулефер… Но, главное, портал на самом верху прикрывает архангел Уриил…

Михаил не смог сдержаться, вскрикнул, пораженный в самое сердце. Уриил когда-то был наиболее доверенным у Творца, это ему он доверил сторожить ворота Эдема.

Гамалиэль лишь бросил в его сторону короткий взгляд, все заметив и оценив, но продолжал тем же смертельно усталым голосом:

– Кроме Уриила причастен и серафим Иехоэл, хотя он и с оговорками. Но с ним понятно что будет…

– Покатившийся с горы уже не остановится?

– Да, – подтвердил Гамалиэль, – а такие становятся еще более яростными врагами, как все неофиты… Азазель, ты силен и могуч, но архангела и серафима тебе не одолеть. Уж молчу, что с ними Велиал и Агиросион, Князья Ада. С их объединенной мощью сметут тебя с пути, как комара. Вместе с твоими союзниками.

Он прикрыл глаза в изнеможении, Азазель вдруг дернулся в испуге, торопливо вскочил, в черных глазах мелькнул страх.

Михаил сжался, рассмотрев, что испугало Азазеля. В белоснежных крыльях Гамалиэля с той и другой стороны появилось по черному перу, а остальные начали терять сверкающую белизну, покрываясь недобрым металлическим блеском.

Золотые волосы осыпались, а вместо них начали приподниматься рога, еще мелкие, но уже блистающие огнем. Бледное утонченное лицо Гамалиэля стало наливаться зловещей краснотой.

Азазель торопливо поднялся.

– Гамалиэль… мы все любили тебя. Прощай. Не знаю, увидимся ли еще когда…

Он кивком велел Михаилу уходить, быстро наклонился и поцеловал Гамалиэля в высокий чистый лоб. Тот не стал открывать глаза, Михаил понял, что под плотными веками они уже наливаются горячей кровью, а та пошла воспламенять сердце и мозг.

Размахивая чашкой, он помчался за Азазелем, обратно бежать легче, Азазель на ходу перепрыгивает трещины и разломы, а снизу снова начали выстреливаться струи огня и черного дыма.

Из-под ног протянулись багровые тени, страшно изламываясь, побежали то справа, то слева. Михаил не поверил глазам, когда его тень, наткнувшись на падающую скалу, разнесла ее на мелкие камешки, а тень Азазеля с шипением начала выжигать широкую канаву, что сразу заполнялась расплавленной и кипящей землей.

Воздух запестрел крупинками горящей серы, запах стал удушливым. Михаил начал задыхаться, земля снова трясется под ногами, трещины множатся, он ощутил, что уже перепрыгивает разломы, словно бежит по льдинам на бурной реке в разгар ледохода.

Голову и плечи обожгло хлопьями раскаленного пепла, тут же он посыпался так часто, что ноги по лодыжку погружались в горячее хрустящее месиво.

В какой-то момент Азазель резко остановился. Михаил услышал его страшный вопль:

– Замри!

Михаил успел увидеть впереди бездну, а сзади стремительно выросла исполинская фигура Нахшиэля, черная и блистающая кроваво-красными вспышками по всему телу, словно оттуда из трещин стремится прорваться кипящая лава.

Азазель ухватил за плечо, будто клещами, сдавил с такой силой, что из груди Михаила вырвался жалобный хрип.

– Давай!

Михаил всеми фибрами души и всего, что в нем есть, ринулся вместе с Азазелем. Перед глазами моментально промелькнули светящиеся полосы света, какого не существует в природе, стеной встала такая чернота, перед которой прежняя показалась бы ярчайшим светом, блеснули хвостатые звезды, что не звезды, мелькнули устрашающие облики живых гор, еще какие-то ужасающие образы, но через мгновение подошвы с такой силой ударились о раскаленный песок пустыни, что ноги погрузились до колен.

Вокруг кольцом высокие и почти плоские скалы из обожженного ноздреватого камня, похожие на исполинские зубы погребенной под толстым слоем песка челюсти великана.

Михаила трясло, он с трудом отыскал забившийся под стельку туфель голос, но когда заговорил, сам со стыдом ощутил, что и голос дрожит, как осенний лист на ветру:

– Это ж… все в последнюю минуту… Он бы нас убил?

– Или что-то хуже, – ответил Азазель. Он тоже дышал с хрипами, грудь часто вздымалась, а по исхудавшему лицу бежали крупные капли пота. – Как же трудно было вырваться… Ты молодец. Это ты нас вытащил, знаешь? Я все силы истратил на усмирение Гамалиэля. Даже я не думал, что он уже настолько силен…

– А нельзя было прямо от него?

– Шутишь? – проговорил Азазель все еще слабым голосом. – Изнутри его скорлупы?.. Надо было вырваться и отбежать…

Михаил спросил похолодевшим голосом:

– А могли бы… не суметь?

Азазель кивнул:

– Еще как! Все, больше так не рискую. Я Азазель, а не безголовый рискователь!.. Сам себя уважать перестану. Это тебе можно, а я мыслитель! За меня и мои интересы другие воевать должны.

Михаил огляделся.

– Место защищенное от посторонних. Но где мы?.. А то так рвануло, думал, голова оторвется.

– Я расчетливый, – ответил Азазель, – хотя, конечно, бывает…

Михаил покачал головой, вряд ли расчет, на этот раз больше похоже на удачу. Хотя кто знает, что такое удача, возможно, она как раз и есть результат точнейшего расчета на уровне интуиции?