Майкл Флетчер - Без надежды на искупление [litres]

Штелен слышала, как где-то позади нее Вихтих крикнул: «Ну что, жива еще?» Без толку звать этого идиота сюда и просить о помощи. Сейчас, наверное, этот тупой засранец в дальнем конце зала рассказывает фехтовальщицам о том, как ему предстоит стать величайшим в мире свиноложцем. Но как раз в тот момент, когда она это вообразила, ее осенила идея. Стоит попробовать.

– Еще жива! – Она посмотрела на лица стражниц, стараясь охватить взглядом их как можно больше. Она изобразила на лице самую ликующую улыбку, на которую была способна, и закричала: – Я знаю, где настоящая!

И увидела, как одна из женщин заморгала от неожиданности и отступила в дальние ряды толпы.

«Попалась!»

Штелен не отводила взгляда от отступающей стражницы и пробиралась к ней, ныряя мимо противниц, проскакивая все дальше сквозь толпу. Второй раз фехтовальщица не попадется на ту же уловку, и, если Штелен ее потеряет, ей конец. Рой охранниц охватила паника, когда они поняли, что делает противница, и все их боевые умения отступили перед их безумным порывом остановить Штелен. Она превратилась в размытое смертоносное пятно. Ее окружили со всех сторон, и ей оставалось только наносить раны врагам, прорубая себе путь… и, пусть от страха они стали совершенно неловкими, ее все же задевали лезвия их мечей.

Еще мгновение назад зал был полон фехтовальщиц, грозно надвигавшихся на Вихтиха и Бедекта, и вдруг остались только трупы.

Бедект, подняв взгляд от пола, увидел, как Вихтих в недоумении заморгал, рассматривая полный мертвяков зал, а потом недовольно нахмурился. На полу лежали десятки тел; гораздо больше, чем перебили Бедект и Вихтих.

Вихтих посмотрел вниз на Бедекта.

– Бóльшую часть из них убил я.

– Лгун, – пробурчал Бедект сквозь стиснутые зубы. Боги, как же все болит. Он чувствовал, что внутри у него все порвано.

Вихтих философично пожал плечами и снова взглянул на поле боя.

– Не вижу Штелен.

– Иди и найди ее.

– Ты обратил внимание, что на ногах остался стоять только я? – Вихтих убрал мечи в ножны и сложил руки на груди. – На мне ни царапинки. И даже ни синяка. А ты ужасно выглядишь. Тебя сейчас и ребенок может прикончить.

«И что, вот оно и наступило?» Тот самый момент, который, как Бедект знал, когда-то придет? Он попытался оттолкнуться от пола и сесть, но обрубок ладони поскользнулся на залитых кровью камнях, и Бедект снова упал, застонав от боли. Над ним стоял Вихтих. Этот урод даже не запыхался.

– Ну вот, – сказал Бедект, – теперь мы и узнаем, каков ты на самом деле.

– Я тоже так думаю. – Вихтих поднял бровь. – Тебе хочется мне служить в Послесмертии? – Он обвел взглядом наваленные тела. – Пойду поищу для тебя твой топор.

– Это чтобы я мог умереть с оружием в руках?

Вихтих насмешливо фыркнул.

– Чтобы ты пользовался им вместо костыля, капризный старый козел. На всякий случай, если ты не заметил, а ты, похоже, очень сосредоточенно заливал пол своей кровью, – я только что спас тебе жизнь. Поблагодарить меня можешь позже. – Он нашел топор Бедекта, глубоко вонзившийся в труп, вернулся и протянул его владельцу. – Ты мой друг. Я твой друг. – Он грустно улыбнулся. – Когда-нибудь ты поймешь.

Бедект молча смотрел на протянутый ему топор, понимая, что за ним внимательно наблюдает Вихтих.

– Я оскорбил твои чувства, не так ли? – проворчал Бедект. – Я на это не поддамся.

Вихтих поцокал языком, наигранно изображая отвращение.

– Попробуем отыскать Штелен.

Они нашли Штелен сидящей спиной к двери, единственной двери в дальнем конце зала. Молодая женщина с карими глазами будто прилегла вздремнуть, положив голову на колени к Штелен. Штелен гладила фехтовальщицу по коротко стриженным волосам. Когда Вихтих подошел к ней вместе с Бедектом, прислонившимся к нему всей тяжестью, она посмотрела на них, и лицо ее было осунувшимся и измученным.

– Даже не пытайся, – зарычала она. – Ты знаешь, что я убила их больше, чем ты.

Вихтих радостно рассмеялся, как если бы это не имело значения.

– Может быть. Но я спас Бедекту жизнь, пока ты там обнимались с трупом. – Он снова посмотрел на фехтовальщицу. На ее теле не было видно ни одной раны. – Она мертва или как?

– Я всадила ей нож в спину, когда она пыталась бежать. Я спасла вас обоих, убив настоящую, а не ее копии, – подчеркнула она.

– Если бы я не сказал тебе, что убить нужно ее, ты бы этого и не сделала, – заявил Вихтих, совершенно упуская из вида тот факт, что самому ему об этом сказал Бедект.

– Он в порядке? – спросила она, кивнув в сторону Бедекта, на полу возле которого с пугающей скоростью расползалось блестящее кровавое пятно.

– Все нормально, – промямлил Бедект, заметив при этом, что из открытого рта у него, мимо дрожащих колен, течет длинная струйка слюны, окрашенной кровью. Если Вихтих отпустит его, он рухнет на пол.

– Он в порядке, – подтвердил Вихтих. – Он просто вне себя от ярости, что я ему жизнь спас. А еще он, кажется, чуточку простудился.

Бедект слабо кашлянул, встретился со Штелен взглядом подбитых глаз, а потом сплюнул кровью на ногу Вихтиху. В его плевке пестрели белые пятнышки – осколки выбитых зубов.

Штелен указала на Бедекта:

– Он истекает кровью.

– С учетом того, что выходить отсюда нам, возможно, придется с боем, – растягивая слова проговорил Вихтих, – я надеюсь, что ты там сидишь из художественных соображений, а не потому, что не в состоянии встать. Мне сложновато будет сражаться и при этом тащить на себе вас обоих. – Слова его прозвучали так, как будто «сложновато» – преувеличение и на самом деле он справится запросто.

Штелен ненавидела Вихтиха еще сильнее, чем прежде. Похоже, этот забрызганный кровью болван вышел из схватки невредимым. У него даже не взъерошились волосы. Он выглядел безупречно, точь-в-точь таким, каким должен быть отважный герой. Она ненавидела его, и хотела его, и ненавидела себя за эту похоть. Она его либо трахнет, либо прикончит. «Возможно, трахнет, а потом прикончит». Вихтих воткнул бы в нее свое орудие, а она в него – свое. Ее появившаяся было улыбка растаяла, когда Вихтих с отвращением отвел глаза. Есть раны, которые никогда не затянутся.

Штелен отпихнула от себя мертвую женщину и встала, изо всех сил стараясь не казаться обиженной.

– Надо убираться отсюда. – Она, возможно, говорила самой себе, что к такому обхождению успела привыкнуть. Она могла бы сказать себе, что уже давно не переживает оттого, что мужчины шарахаются от ее улыбки.

– Нет, – еле выговорил Бедект. – Мальчик. Мы возьмем его с собой. – Один глаз у него совсем не открывался, а вторым он со звериным отчаянием глянул на Штелен. – Мы так долго сюда добирались. Я продержусь, пока мы отсюда не выйдем. – Он нетвердо стоял на ногах. – Мне просто нужно остановить кровь.