Виктория Шваб - Сотворение света [litres]

Ворота послушно отворились, стоило коснуться их рукой, и Рай замер – он ожидал увидеть темное отражение своего дворца, но обнаружил призрак, пустую оболочку своего дома, наполненную чем-то совсем непохожим, нематериальным. Тут не было ни высоких сводов, ни коридоров, ни лестниц, ведущих на верхние этажи, ни бальных залов, ни балконов…

Только пустое пространство, костяк, скелет, задрапированный тенью и магией, сквозь который были видны плавучие арены.

Колонны поднимались от пола к потолку, подобно деревьям, но в прорехи потолка там и тут виднелось небо, и из-за этого дворец одновременно выглядел и архитектурным шедевром, и руинами.

Свет по большей части проникал сквозь дырявую крышу, но что-то мерцало и внутри здания – странный полусвет, напоминавший огонь сквозь толстое стекло. Но даже этот призрачный свет наполовину скрадывался темной пленкой, которая сейчас накрывала город, магией, подавляющей природу.

Шаги Рая гулко отдавались от стен, когда он медленно шел по широкому залу к величественному трону посредине, трону, казавшемуся таким же настоящим и таким же нереальным, как все это здание. К бесплотному и пустому трону.

Король теней стоял в нескольких шагах от него и внимательно разглядывал труп, лежавший у его ног.

Труп придерживали ленты тьмы, протянувшиеся к потолку от его головы, рук и ног, как ниточки, за которые дергают марионетку. Эти нити, казалось, не только поддерживали тело, не давая ему упасть, но и скрепляли его члены между собой.

Рай увидел, что это труп женщины. Осарон шевельнул пальцами – и нити натянулись, поднимая ее голову навстречу водянистому свету. Красные волосы – краснее, чем Рай когда-либо видел, не просто ярко-рыжие, как у Келла – обрамляли ее худое лицо с ввалившимися щеками. Глаза ее были закрыты, и из-под сомкнутых век одного из глаз текло что-то черное, как будто женщина плакала чернилами.

Лишенный оболочки Осарон выглядел таким же призрачным, как и его дворец. Колеблющаяся человеческая фигура, сквозь которую просвечивал свет при каждом движении. Плащ развевался за его плечами, будто под дуновением воображаемого ветра, и вся его форма трепетала и колыхалась, будто он не мог удержать себя и сделать плотным.

«Кто ты?» – вопросил король теней, и хотя взгляд его был обращен к трупу, Рай понял, что он говорит с ним.

Алукард остерегал Рая против голоса Осарона, говорил, что тот проникает человеку в разум, овладевает его мыслями… Но когда Осарон заговорил с ним, Рай не услышал ничего особенного – просто слова, эхом отдающиеся от каменных стен.

– Я Рай Мареш, – ответил он. – Король этой страны.

Тени рук Осарона упали вдоль его тела. Мертвая женщина слегка дернулась на своих нитях.

«В этом мире королей больше, чем сорняков». – Он обернулся, и Рай увидел его лицо, похожее на многослойную тень. На нем отражались и тут же исчезали, сменяя друг друга, эмоции – раздражение, интерес, гнев и презрение. – «И зачем сюда явился очередной король? Чтобы умолять о пощаде? Преклонить колени? Или чтобы сражаться?»

– Я пришел, чтобы увидеть тебя лицом к лицу, – сказал Рай. – И показать тебе лицо моего города. И показать тебе, что я тебя не боюсь.

Это была ложь – он боялся, и еще как, но этот страх тускнел перед скорбью и гневом, перед жаждой действовать.

Существо окинуло его долгим изучающим взглядом.

«Ты пуст внутри».

Рай содрогнулся.

– Нет, я не пуст.

«Пустышка».

Рай сглотнул слюну.

– Я не пустышка.

«Мертвец».

– Я не мертвец.

Король теней двинулся к нему, и Рай поборол желание броситься бежать.

«Твоя жизнь не принадлежит тебе».

Осарон протянул руку, и Рай отступил на шаг – нет, попытался отступить и обнаружил, что его подошвы намертво приросли к полу, удерживаемые невидимой магией. Король теней простер пальцы к груди Рая, и пуговицы на его куртке отскочили и застучали по полу, ткань разорвалась, открывая круги на его коже вокруг сердца. Между теневой фигурой и грудью Рая протянулись ледяные нити.

«Моя магия». Осарон сделал жест, как если бы желая сорвать печать магии, но ничего не произошло. «И не моя магия».

Рай прерывисто выдохнул.

– Ты не имеешь надо мной власти.

На губах Осарона заплясала улыбка, и тьма, удерживавшая ноги Рая, еще сгустилась и стала плотнее. Голос страха стал громче, но Рай боролся с ним изо всех сил. Он – не пленник. Он пришел сюда по собственному выбору. Он сам решил привлечь к себе внимание Осарона, навлечь на себя его гнев.

«Прости меня, Келл», – подумал он, смело глядя Осарону в глаза.

– У меня однажды уже пытались отнять мое тело, – сказал он вслух. – Забрать мою волю. Больше это не повторится. Я не марионетка, и ты не можешь меня заставить сделать что бы то ни было.

«Ошибаешься», – глаза Осарона светились в темноте, как кошачьи. – «Я могу заставить тебя страдать».

Холод поднимался по лодыжкам Рая – оковы тьмы вокруг его щиколоток превратились в лед. Он слегка задохнулся, когда лед начал подниматься вверх – то только по ногам, но по всему телу, оборачивая его, как полотно, вырастая вокруг него, как колонна. Зрение быстро угасало, так что Рай сперва перестал различать облик короля теней и его мертвой марионетки, а потом и весь зал растворился, и принца облекла скорлупа льда. Поверхность ее была такой гладкой, что Рай мог видеть свое искаженное отражение. Черная тень монстра смутно виднелась сквозь ледяную корку. Он подумал, что Осарон, наверное, улыбается.

– И где же сейчас твой антари? – Осарон положил на ледяной столп призрачную ладонь. – Может, пошлем ему весточку?

Колонна льда содрогнулась и, к ужасу Рая, начала выпускать внутрь острые шипы. Он заметался, пытаясь ускользнуть от них, но двигаться было некуда.

Он закусил губы, чтобы не дать вырваться крику, когда первый шип пронзил ему голень. Боль была горячей и яростной, но живой.

«Я не пуст внутри», – сказал он себе, когда второй шип вонзился в бок. Издал приглушенный крик, когда еще одно ледяное лезвие прокололо плечо и с ужасающей легкостью вышло с другой стороны.

«Я не пустышка».

Воздух застрял у него в груди, когда лед пронзил легкое, потом спину, бедро, кисть руки.

«Я не мертвец».

Перед глазами Рая встала его мать, пронзенная клинком, отец, сраженный дюжиной мечей. Он не смог их спасти. Их тела, их жизни принадлежали только им.

Но жизнь самого Рая ему не принадлежала. И в этом, как он сейчас осознал, заключалась не его слабость, а сила. Ему можно было причинить боль, но сломить – невозможно.

«Я – Рай Мареш», – сказал он себе, глядя, как его кровь стекает на пол.

«Я король Арнса».

«И меня не сломить».

Они были уже совсем близко от берега, когда Келла начало трясти.