Виктория Шваб - Сотворение света [litres]

Но никогда он не думал, что смерть может выглядеть вот так.

Алукард не предполагал, что может встретить ее в одиночку. Без команды. Без единого друга. Без родных. Даже без конкретного врага – команды враждебных кораблей были просто безликой массой.

«Дурак, – сказала бы Джаста. – Каждый встречает смерть в одиночку».

Но он не хотел сейчас думать о Джасте. Или о Леносе. Или о Бард.

И особенно – о Рае.

Шрамы на запястьях Алукарда саднило от морской соли, и он рассеянно потирал их, когда корабль – даже не его собственный корабль! – тихо покачивался в волнах прибоя.

Зелено-серебряные паруса вескийцев были подняты, флотилия угрюмо возвышалась перед ним, как линия гор, заслонявшая горизонт.

Чего они ждут?

Приказов из Веска?

Или изнутри города?

А известно ли им о короле теней? О магическом ядовитом тумане? Или они просто выжидают ночи, чтобы напасть под покровом тьмы?

Санкт , время ли сейчас для размышлений?

Они не двигались.

Но могли сдвинуться с места в любое мгновение.

Солнце опускалось в море, небо подернулось кроваво-красной поволокой, и голова капитана болела от стараний как можно дольше удерживать туман на месте. Тот уже начинал редеть, и ему ничего не оставалось, кроме как ждать, ждать, ждать, и пытаться призвать к себе силу, чтобы…

«Чтобы что? – спросил его внутренний голос. – Чтобы сдвинуть с места великое море?»

Это было невозможно. Причина, которую он некогда озвучил Бард, чтобы удержать ее от подобной попытки, отнюдь не была надуманной. Просто у всего есть свой предел. Разум Алукарда работал лихорадочно быстро – так было весь последний час, будто мозг отчаянно боролся, пытаясь найти выход – не безумную идею, которая могла бы сойти за план, а настоящий выход, который можно пощупать и рассмотреть.

Море. Корабли. Паруса…

Нет, это бессмысленное перечисление того, что он видит.

Так. Нет. Стоп. Паруса. Может, есть способ…

Нет.

Не на таком расстоянии.

Придется переместить «Призрак» вперед, к заднему краю вескийской флотилии, а потом…

А что потом?

Алукард потер глаза.

Если уж он собрался умирать, надо хотя бы придумать способ сделать это осмысленно.

Если он собрался умирать…

Собственно, в этом-то и была проблема.

Алукард не хотел умирать.

И сейчас, стоя на носу корабля, он с ужасающей ясностью осознал, что смерть и слава не интересуют его и вполовину так сильно, как интересует жизнь. Прожить бы хотя бы столько, чтобы успеть добраться до дома. Убедиться, что Бард жива, попробовать собрать остатки команды «Ночного шпиля»… Увидеть янтарные глаза Рая, прижаться губами к его коже – над воротником, между ключиц… Склонить колени перед своим принцем и предложить ему единственное сокровище, которое Алукард всегда берег для себя одного: истину.

Зеркало, купленное на плавучем рынке, покоилось в своем каменном гробике под крышкой одного из сундуков.

Четыре года жизни отданы за дар, который никогда не попадет к адресату…

Какое-то движение вдали привлекло его взгляд.

Тень, скользящая по сумеречному небу – теперь темно-синему, как след от удара, а не кроваво-красному. Сердце Алукарда пропустило такт. Это была крупная птица.

Она опустилась на один из вескийских кораблей – и ее скрыла тень мачт, такелажа и поднятых парусов. Алукард задержал дыхание – так, что в груди все сжалось, а перед глазами заплясали темные пятна. Вот он. Приказ наступать. Времени осталось очень мало.

Паруса…

Если бы только ему удалось повредить паруса…

Алукард принялся собирать по кораблю металл – все до единого кусочки, которые мог найти. Он шарил по ящикам, обыскал камбуз и трюм, собирая ножи, металлическую посуду, вилки – все, что что можно было бы приспособить для разрезания. Магия пульсировала в его пальцах, когда он преображал предметы, заостряя узкие края и концы, превращая стороны в острые грани, борясь с подозрением, что даже его талантов не хватит, чтобы контролировать так много предметов одновременно. По крайней мере контролировать их с достаточной степенью точности.

Но плевать на точность, грубая сила лучше, чем ничего.

Все, что оставалось сделать – это подвести «Призрак» к флотилии поближе для атаки. Он сконцентрировал внимание на собственных парусах – и тут заметил, что вескийская флотилия начинает перегруппировку.

Это происходило подобно приливной волне. Серебряно-зеленая ткань парусов сперва расцвела на флагмане, потом волна цвета покатилась во все стороны от центра, пока весь флот не оказался ей охвачен. За считаные минуты флотилия оказалась готова к отплытию.

Это просто дар судьбы, подумал Алукард, готовя оружие, из последних сил наполняя ветром свой парус. Первый корабль начал свое движение.

За ним второй.

Третий.

У Алукарда отвисла челюсть. От изумления сила полностью покинула его.

Магический ветер утих, и Алукард просто неподвижно стоял и смотрел, выронив самодельное оружие из рук, на вескийские корабли, которые шли вовсе не в порт Тейнек, не к устью Айла, не в сторону Лондона.

Они разворачивались и уходили.

Флотилия перестраивалась перед тем, как устремиться в открытое море.

Один из кораблей прошел достаточно близко от «Призрака», чтобы Алукард мог разглядеть вескийского моряка, впередсмотрящего, обозревающего морскую гладь. Алукард поднял руку в знак приветствия. Вескиец не ответил на его жест. Корабль продолжал движение.

Алукард смотрел ему вслед – и вслед остальным кораблям.

Он дождался, когда вся флотилия прошла мимо него, цвета их парусов растаяли в небесах.

И только тогда рухнул на колени на палубу.

Келл, онемев, смотрел на простертые на постаменте тела.

Его король, его королева. Его отец и мать…

Он слышал, как Холланд зовет его по имени, чувствовал пальцы Лайлы, обхватившие его руку.

– Нам нужно найти Рая.

– Его здесь нет, – произнес новый голос.

Это была Айзра, капитан городской стражи. Келл не сразу заметил ее, потому что сперва принял за статую – в полном доспехе, со склоненной головой. Потому что забыл правила траура: тела покойных никогда не остаются без почетного караула.

– Где? – выдавил он. – Где он?

– Во дворце, сэр.

Келл повернулся к дверям, ведшим в королевский дворец, но Айзра остановила его.

– Не в этом дворце, – устало выговорила она. И указала на тяжелые врата, выводившие из Розового зала на городскую улицу. – В другом. За рекой.

Пульс Келла забился так сильно, что грудь едва не разорвалась.

Она имеет в виду теневой дворец.

Голова его закружилась.

Сколько дней назад они отбыли? Три? Нет, четыре.

«Четыре дня, Рай».

«Тогда можешь сколько угодно лезть на рожон…»