Виктория Шваб - Сотворение света [litres]

Желудок у него еще болел. В первые часы на борту его постоянно рвало, так что пришлось вернуться вниз.

Старик Айло, напевая под нос, стоял на камбузе и мыл картошку. Он не умолк, когда вошел Холланд, даже не убавил громкости, просто продолжал свое дело, будто волшебника тут и не было.

На столе стояла миска яблок, и Холланд потянулся взять одно. Цепи звякнули по столу. Но кок все равно не обернулся. Значит, он нарочно меня не замечает, подумал Холланд, разворачиваясь, чтобы уйти.

Но высокая фигура преградила ему путь.

В дверях стояла Джаста – на полголовы выше Холланда – и сверлила его взглядом темных глаз. В них не было ни тени симпатии, а за спиной у нее – ни тени остальных пассажиров «Призрака».

– Быстро вы управились, – нахмурился Холланд… и отшатнулся при виде клинка в ее руке. Одна его скованная рука оперлась о стол, другая держала яблоко, запястья соединяла короткая цепь. Он потерял острую щепку, которую хранил под наручником, но на столешнице в пределах досягаемости лежал нож для чистки картошки. Однако Холланд не сделал попытки его схватить. Не сейчас.

Помещение было очень тесное, а старик Айло все продолжал мыть картошку и мурлыкать себе под нос, подчеркнуто игнорируя растущее напряжение.

Джаста держала клинок небрежно, что давало Холланду немного времени.

– Капитан, – осторожно начал он.

Джаста взглянула на свой кинжал.

– Мой брат погиб, – медленно сказала она, – по твоей вине. Половина моей команды мертва. Тоже из-за тебя.

Она сделала шаг вперед.

– Мой город в беде – и все из-за тебя.

Он не двигался. Джаста уже приблизилась достаточно, чтобы нанести удар кинжалом, и он не видел способа остановить ее без кровопролития.

– Может быть, двух антари будет достаточно, – предположила Джаста, поднимая кинжал к самому его горлу. Не отводя от него глаз, приблизила клинок – его кончик коснулся кожи Холланда, выступила кровь. Но тут послышались голоса – это приближались Гастра и Ленос. Вот чьи-то ноги уже затопали по лестнице вниз.

– Может быть, – повторила Джаста, отступая на шаг. – Но я не хочу рисковать, проверяя это.

Она повернулась и вышла. Холланд, тяжело опираясь о стол, вытер стекавшую по шее струйку крови. В это время вошли Гастра с Леносом, и Айло замурлыкал новую песню.

Серый Лондон

Неда Таттла разбудил стук в дверь.

Было позднее утро, а он заснул прямо за столом в своей таверне, и у него на щеках отпечатались бороздки его пентаграммы.

Нед рывком сел, пытаясь понять, где он. И где только что был.

Его сны становились все более странными.

Каждый раз, засыпая, он обнаруживал себя в удивительных местах – на мосту через чернильно-черную реку, глядящим на мраморный дворец с ало-золотыми стягами – и не понимал, как он сюда попал и что теперь делать.

Он читал о людях, обладающих даром входить в свои сны. Эти сновидцы отправлялись в другие места, в далекие времена, и но там они могли ходить среди местных жителей, разговаривать с ними, чему-то учиться, и всегда возвращались назад обогащенные новыми знаниям и. А Нед с каждым разом чувствовал себя всё более одиноким.

Он как призрак двигался в толпе людей, говоривших на незнакомых языках; в глазах их клубились тени, а контуры тел странно светились. Иногда казалось, что они его не видят, а иногда они его замечали – и это было гораздо хуже, потому что они сразу бросались на него, и приходилось бежать, а всякий раз, когда он пускался в бегство, он терял дорогу и попадал непонятно куда.

А потом звучал этот голос. Бормотание и шелест, низкий звук, похожий на плеск прибоя о скалы. Слова приглушала невидимая преграда, находившаяся между Недом и этим голосом. Тянувшимся к нему, как бесчисленные тени в форме рук, которые обвивали пальцы вокруг его горла.

В висках у Неда колотилась кровь – в такт беспокойному стуку. Он потянулся за стаканом, стоявшим рядом на столешнице, только что заменявшей ему подушку, но стакан был пуст. Он выругался и схватился за бутылку, крутнул ее в руке – просто чтобы почувствовать, что он дома, что все в порядке. На столе громоздились в беспорядке клочки пергамента, чернильница, набор элементов, который он купил у джентльмена, купившего его у Келла. Частицы стихий в наборе постукивали, рвались на волю, как одержимые – да они такими и были, кусочки кости, камня, капли воды, желавшие выбраться наружу. Нед даже подумал, уж не они ли издали разбудивший его звук – но даже когда он утихомирил шкатулку, прижав ее ладонью, стук продолжался и явно исходил от двери.

– Иду, – хрипло отозвался он, поднимаясь медленно, чтобы не растревожить головную боль. Но когда он наконец встал и обернулся, от увиденного у него отвисла челюсть.

Дверь стучала сама собой. Двигалась взад-вперед в дверной раме, погромыхивая засовом. Нед подумал сперва, что снаружи сильный ветер, но когда он распахнул ставни и выглянул в окно, оказалось, что вывеска таверны на цепях висит совершенно неподвижно.

Его пробрала дрожь. Он всегда знал, что это место – особое. Слышал разное от завсегдатаев таверны – еще во времена, когда сам был из их числа… А теперь посетители пододвигали свои табуретки поближе к стойке и расспрашивали уже его самого, как будто он знал больше, чем они.

«Правда ли, что»… – так обычно начинались все эти расспросы.

– Правда ли, что в таверне есть привидения?

– …что она построена на пересечении силовых линий Земли?

– …Что она расположена сразу в двух мирах?

– …что она не принадлежит ни одному миру?

«Правда ли… правда ли…»

Нед знал только одно – что бы здесь ни обитало, оно его притягивало. А сейчас, судя по всему, оно притягивало что-то еще.

Дверь продолжала свой призрачный стук, когда Нед вскарабкался по лестнице в свою комнату и быстро перерыл все ящики комода и стола, пока не нашел, что хотел: самый большой пучок полыни и любимую книгу заклинаний.

Он был на полпути вниз, когда стук затих.

Нед вернулся в таверну, на всякий случай крестясь, положил книгу на стол и какое-то время шуршал страницами в поисках нужного заклятия – для изгнания нечистой силы.

Он вернулся к камину, раздул оставшиеся с вечера угольки и ткнул в них пучком полыни. Скоро сухая трава занялась и задымила.

– Изгоняю тебя, тьма, – начал Нед, размахивая дымящейся полынью в воздухе. – Да не посмеешь ты войти, – он покадил в сторону двери. – Изыдите, нечистые духи, демоны и неупокоенные души, ибо место сие…

Он сбился, когда дым от полыни, свивавшийся вокруг него кольцами, вдруг начал собираться и приобретать форму. Сперва это были призрачные рты, потом глаза – бледные клубы дыма складывались в кошмарные лица.