Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Вот такая я неправильная алиана. Драгоценности великолепны. Правда. Но уж больно… холодны, я бы сказала. Ну прямо как вы, – не сумела отказать себе в удовольствии уколоть мага. – Надеюсь, вы не обидитесь на меня за такое сравнение.

– Ничуть, – хмыкнул Герхильд и не остался в долгу: – Предлагаю продолжить прогулку, пока вы не превратились в такую же, как я, ледышку.

Время от времени Скальде обращался ко мне с вопросами. К счастью, нейтральными, не вызывавшими у меня приступы паники. Интересовался детством, отрочеством и недавней юностью. Жизнью в Лунной долине. Впечатлениями от первых дней в Ледяном Логе.

Других невест он тоже об этом расспрашивал. То ли следовал протоколу, установленному старейшинами, то ли на добровольных началах пытался узнать нас получше.

Вот только мне совсем не хотелось, чтобы он меня узнавал. И узнавать его тоже не было никакого желания. Вернее, желание было, но только вызванное магией, и я ему, как могла, противилась.

Не хватало еще, чтобы связь, вызванная чарами, усилилась после таких вот прогулок по ярмаркам. Запоздало подумалось, что лучше бы мы остались в замке и вместе скучно поужинали.

От очередного вопроса его великолепия меня отвлекло скромное столпотворение возле ярко-зеленого шатра. Под ним прятались мольберты, на которых красовались… портреты алиан. Жаль, выполненные не красками, простенькие, черно-белые. Но довольно приличные, сделанные на совесть. С которой я в последнее время была не в ладах.

Возле мольбертов крутился щупленький мужичок, нахваливая зевакам свои работы.

– Вскоре одна из этих очаровательных эсселин станет нашей императрицей! Три портрета по цене двух! Купите все восемь и получите пятидесятипроцентную скидку! Только сегодня! Здесь и сейчас!

Видать, дела у художника шли не очень. Неходовой товар. Раскрытые кошелки у его ног были полны свернутых в трубочки и перехваченных тесемками листков. Народу нравилось разглядывать портреты, но приобретать пару-тройку, чтобы украсить ими стены своих жилищ, зрители не спешили.

Другое дело марципановые фигурки. Ими можно любоваться, сколько влезет, а когда надоест – заварить чаю и с чистой совестью съесть. А что взять с картинки?

Во мне вдруг проснулось игривое настроение.

– Ваше великолепие, а вы бы чей портрет у себя повесили? – покосилась на тальдена, силясь сдержать улыбку. – Керис или Рианнон?

Сама не знаю, зачем злючку и тихоню упомянула. Просто вдруг очень захотелось услышать его ответ.

Скальде, как водится, меня разочаровал.

– Пока что я стараюсь сохранять нейтралитет, – не повелся на провокацию. И непонятно, ответил серьезно или снова меня поддел.

Выражение лица – железобетонное. Ну хоть какая-то эмоция промелькнула бы! Стоит тут, понимаешь ли, что ледяная глыба, заложив руки за спину и безразлично пялясь на картинки.

– Я бы на вашем месте прикупила себе Гленду, – не сдавалась я, решив во что бы то ни стало развести тальдена хоть на какое-то проявление эмоций. – Мне кажется, из нее получится шикарная императрица. Красива, умна, в любой ситуации держится как королева. Еще бы корону дорисовать – и будет само совершенство.

– Вам так не хочется выходить за меня замуж, что готовы петь дифирамбы другим алианам? – усмехнулся Герхильд.

– Просто не хочется умирать, – слова сорвались с губ прежде, чем успела их осмыслить и затолкать в себя как можно глубже.

Закусила губу, исподлобья взглянула на тальдена. В глазах Скальде бушевала вьюга.

Вот, что называется, развела мужика на чувства.

То ли я вдруг странным образом уменьшилась в размерах, то ли Герхильд неожиданно подрос: навис надо мной всей своей мощью, заставив почувствовать себя мелкой и незначительной. Словно стояла перед отвесной скалой, с которой, казалось, оброни я еще хотя бы слово, непременно сорвется все сметающая на своем пути лавина.

Меня так точно сметет. И запросто под собой похоронит.

Стало холоднее. Я обхватила себя руками, энергично потерла плечи, чувствуя, как дрожь в теле с каждым мгновением нашего безмолвного противоборства только усиливается. И непонятно, какой из двух морозов был морознее: стужа, что властвовала в Хрустальном городе, или та, которая исходила от тальдена.

– Вы, эсселин Сольвер, вольны уехать из замка в любое время. Силой вас никто здесь держать не станет.

Позабыв о портретной выставке, наследник продолжил нашу теперь уже совсем не веселую прогулку. Я беззвучно хмыкнула, тщетно пытаясь приноровиться к его «прогулочному» шагу.

Вольна? Это ты Блодейне скажи и ее гениальному плану, согласно которому я в вашем матримониальном спектакле играю роль козла отпущения. И уж простите, что не рвусь, подобно Керис, превращаться в козла заледеневшего!

– Я исполняю волю отца, – отозвалась вяло.

А что еще могла сказать? Правду? Страшно. Поблагодарить тальдена за «отпускаю на все четыре стороны» и на всех парах мчать в Лунную долину? Блодейна с меня там скальп снимет. Или снова выпихнет под машину Лешу.

Герхильд, явно позабывший о том, что гуляет не в одиночестве и что заставлять девушку за собой бегать, тем более бегать на каблуках, недостойно рыцаря-джентльмена, все-таки решил обо мне вспомнить. Обернулся резко. Так, что я, по-прежнему находившаяся в арьергарде, чуть в него не врезалась. К счастью, в последний момент сумела затормозить, заодно и дыхание задержала и остановилась в паре сантиметров от груди его мрачного великолепия.

– Похвально, что вы чтите и слушаетесь своего отца. Но, – точно копьем, пригвоздил меня взглядом к присыпанной песком дорожке, – мне не нужна мученица. Мне. Нужна. Жена, – произнес четко, останавливаясь на каждом слове, будто разговаривал со слабоумной.

Уф, дракон драконский.

– Алиана, готовая послужить своей империи, и, если потребуется, заплатить цену. Какой бы она ни была. Вы же, – жесткая усмешка, – больше похожи не на верноподданную императора, а на жертвенного ягненка. И уже заранее себя оплакиваете.

Подался ко мне, опалив своими эмоциями. Или это у меня внутри, точно в котелке сказочной ведьмы, бурлило варево из самых разнообразных чувств?

Все смешалось. Моя злость, его раздражение. Наши дыхания… Потому что кое-кто наглый не желал разговаривать со мной на расстоянии вытянутой руки. И уже почти касался меня губами, испытывая на прочность не только мое терпение, но и нашу с ним чертову привязку.

Привязка-то точно не порвется. К сожалению. А вот у меня крышу сорвать может запросто.

Шепот невесомым касанием скользнул по губам:

– Поэтому можете отправляться домой хоть сегодня. И даже если останетесь, – отстранившись, наотмашь хлестанул издевкой, – не переживайте. Вы, эсселин Сольвер, здесь ничем не рискуете.