Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Тогда вам должны понравиться «Древние: Ледяные и Огненные» и «Забытые легенды Адальфивы». Оба труда написаны Ферселом Торном. Очень советую.

– Обязательно почитаю. Спасибо.

Первое название показалось знакомым, кажется, эта книга уже попадалась мне на глаза. Сделала себе пометку в памяти: обязательно познакомиться с обоими манускриптами.

Блейтиан вернул мне книгу и замедлил шаг: мы приближались к одной из заледеневших правительниц.

– Правда, они жуткие? – сказал хрипло, внимательно оглядывая раскинувшую руки, точно в полете крылья, ледяную царицу.

– Я бы назвала их жутко-прекрасными. Ведь действительно красивые. Но как вспомню, что когда-то были живыми…

Мой собеседник, на которого я боялась смотреть и вместе с тем украдкой, помимо воли, все поглядывала в его сторону, приблизился к статуе. Коснулся тонкой талии алианы, плавно очерчивая пальцами покатое бедро, скользя по складкам льнущего к ногам платья.

Проговорил с тихой усмешкой:

– Вы правы. Идеальная, холодная красота. – А обернувшись, пристально посмотрел мне в глаза. – Я бы не хотел, чтобы вы стали одной из них.

– Я не… – запнулась, не в силах закончить фразу.

Вокруг яростно мельтешили снежинки. Или это у меня в сознании что-то мельтешило, отчего стало казаться, что ледяная ари пошевелилась.

И Блейтиан тоже пришел в движение. В одно мгновение оказался рядом, взял меня за руки… Ан нет, уже за талию.

Обнял, жарко шепча на ухо:

– Фьярра, вам плохо? Что с вами?

Ноги как будто стали ватными, пересохли губы. Безумная круговерть продолжалась. Сводила с ума и ослепляла. Смешивались краски. Лицо герцога стало размытым. Шепот неразличимым. Прикосновения – слишком интимными.

Опасными.

Или, может, мне все почудилось. Померещились и девушки в зеленой и алой юбках, яркими колоколами выглядывавших из-под отороченных мехом накидок. Это ведь Керис сегодня в кровавом наряде щеголяла… А «зеленой» была Бриаллен.

– Пожалуйста, отпустите, – взмолилась, пытаясь отстраниться.

Не получилось.

Руки не слушались. Путались мысли. И алианы, мелькнувшие среди заснеженных кустов Арделии, в какой-то момент исчезли.

Оставалось надеяться, что они мне просто привиделись. Как и поцелуй Крейна, точно клеймо, докрасна раскаленное, опаливший висок.

– Ваше великолепие, что прикажете делать? Велеть ей собирать вещи и уезжать? – Эссель Тьюлин задыхалась от быстрой ходьбы, тщетно пытаясь приноровиться к широкому шагу тальдена.

Высокий головной убор, пикой устремлявшийся к каменным сводам замка, покачивался на голове женщины в такт ее движениям. То и дело приходилось переходить на бег, иначе бы не поспела за наследником.

Во взгляде которого властвовала тьма. Лицо же напоминало высеченную изо льда маску.

Эссель Тьюлин уже успела пожалеть о том, что рассказала о происшествии повелителю. Следовало сначала самой во всем разобраться и поговорить с девчонкой. Несмотря на то что распорядительница отбора была зла на Фьярру, где-то в глубине души она сочувствовала алиане. И теперь боялась даже предположить, как поступит с ветреной невестой будущий император.

Ему хватило и одной предательницы.

«Не стоило мне торопиться», – ругала себя придворная дама. За спешку и за то, что имела неосмотрительность потревожить его великолепие во время собрания старейшин.

Подстегиваемая злостью на Фьярру, эссель Тьюлин влетела в Зал советов и тут же почувствовала на себе ледяные взгляды магов, вмиг остудившие ее пыл. Пятясь и кланяясь, надеялась удалиться, но вместо этого, будто дергаемая за невидимые нити марионетка, приблизилась к тальдену, жестом подозвавшему ее к себе. Склонившись перед повелителем, запинаясь, шепотом рассказала о случившемся.

А его великолепие, выслушав… молча поднялся и вышел.

Виданное ли это дело! Прерывать собрание с первыми магами империи из-за какой-то соплячки!

Старейшины зашептались, растерянно переглядываясь. Опустившись перед недоумевающими магами в почтительном реверансе, эссель Тьюлин помчалась за правителем.

«Ох, глупая я, глупая, – мысленно причитала она. – Нужно было подождать. Не беспокоить его. Придумать, как сообщить поделикатнее».

А княжна еще глупее! Так непростительно ошибиться. Где это видано – средь бела дня флиртовать с мужчиной! Да еще и позволить себя поцеловать!

Немыслимо!!!

Минуя арку, соединявшую крытую галерею с округлым помещением, из которого лучами расходились несколько коридоров, ведущих в покои невест, распорядительнице отбора пришлось пригнуться, дабы не задеть энненом низкий свод.

– Ваше великолепие, нет необходимости идти за ней. Я сама с ней поговорю. Пожалуйста, подождите!

Несмелому оклику все же удалось проникнуть в сознание мага. Поняв, что за ним по пятам следует придворная сводница, Скальде остановился и, развернувшись, глухо повелел:

– Оставайтесь здесь. А лучше – идите займитесь чем-нибудь полезным.

– Но ваше великолепие, – побелела женщина, становясь похожей на привидение. – Вам нельзя к ней! Ни в коем случае нельзя. Только прикажите, и ее приведут к вам. Но чтобы вот так, в спальню к незамужней девушке…

– Будьте здесь, – оставив без внимания причитания свахи, безразлично бросил Герхильд.

Тихий, едва различимый приказ был отдан с таким видом и таким тоном, что эссель Тьюлин как будто примерзла к полу. И рада была бы сдвинуться с места, чтобы последовать за Ледяным в святая святых – опочивальню невинной девы, да только никак не получалось пошевелиться. Так и осталась стоять, провожая тальдена взглядом и мысленно желая дуре-невесте удачи.

– Значит, теперь их только семь, – попрощалась с пустоголовой кокеткой скорбным вздохом и сокрушенно добавила: – А ведь хорошая могла получиться пара.

Дверь с грохотом распахнулась, явив моему затуманенному взору его величество зверство. По-другому и не назовешь. У маньяка, какого-нибудь потрошителя, и то поласковее взгляд будет. Сейчас в стальных глазах Герхильда очень гармонично сочетались лед и пламя.

Интересно, что произойдет раньше: по примеру невезучих ари я заледенею или превращусь в головешку? Наверное, сначала второе, а потом первое.

Рассыплюсь угольками, покрытыми узорами изморози. А что, должно быть красиво.

– Выйди! – гаркнул на Мабли, битые пять минут пытавшуюся сцедить мне в рот дрянь сомнительного происхождения. Якобы жаропонижающую.

Служанка ошибочно решила, что у меня поднялась температура, вот и стало дурно. Я отбрыкивалась от зелья, потому что знала: не в температуре дело. Всему виной булавка и чары, превратившие мою голову в боксерскую грушу. Или в мячик для пинг-понга. В общем, было ощущение, что по ней кто-то бил очень долго и очень сильно. Неважно, ракеткой или кулаком.