Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Давно не заглядывал в гости, – обиженно поджала белые с оттенком синевы губы искусительница. – Я соскучилась. По твоим молитвам. И подношениям. – Хитро поведя точеным плечиком, взмахнула веером длинных белесых ресниц.

Князь Темнодолья поежился от холода, царившего в комнате. Камины давно погасли, обугленные поленья припорошил снег. Морозными узорами, словно редчайшей материей, были затканы стены, пол и даже потолок. Сосульки, словно хрустальные украшения, свисали с канделябров и кованой люстры. Вино в графине превратилось в кровавого цвета льдину.

Как и всякий Огненный, Игрэйт ненавидел стужу, плохо переносил мороз. Считал дни до окончания зимы и мечтал о том, как реки растаявшего снега потекут по улицам городов, туманная пелена перестанет закрывать небо, и под лучами весеннего солнца оживет природа.

В древности его предки поклонялись созданиям огня, потому в жилах князя Темнодолья текла огненная магия. Игрэйт бы предпочел призвать в мир живых духа своей стихии, а не эту снежную строптивицу. Но лишь такие, как Леуэлла, способны обращать людей в лед своими смертоносными поцелуями.

– Я тут прогулялась по замку, послушала, о чем болтает народ. – Зимняя красавица, само олицетворение древней магии, выдержала паузу и лукаво продолжила: – Оказывается, у его великолепия среди невест наметилась фаворитка. Некая девица Сольвер. Интересная штучка. И душа у нее наверняка вкусная. Ну и плоть, конечно, тоже. Та твоя нареченная, алиана, была лакомым кусочком. И эта, уверена, будет не хуже, – хищно осклабилась Древняя, уже представляя, как полакомится смертной и станет сильнее. – Из-за постоянной жесткой диеты я, конечно, не привередничаю. Все сгодится. Но алианы – это как изысканный деликатес.

Игрэйт побелел от страха и гнева.

– Не смей ее трогать! Слышишь?! Я тебе запрещаю, Леуэлла! Фьярра – моя! Только попробуй ее коснуться – сразу попрощаешься с этим миром!

– Запрещаю, запрещаю, – передразнила князя снежная дева. – Вот плохо, что запрещаешь. – Принялась перечислять, загибая унизанные драгоценными перстнями пальцы: – Девчонка откликается на силу Герхильда – раз. Явно ему небезразлична – это два. Да еще к тому же ее одобрили его предки. В общем, у нашей Фьярры есть все шансы на победу. И что тогда? – Серебристой дымкой Леуэлла подплыла к мужчине. Скользнув ему за спину, дразняще зашептала на ухо: – Не видать тебе Сумеречного престола, милый.

Лицо князя Темнодолья искривилось в гримасе злости, зависти, раздражения. Тальдена обуревали самые разнообразные эмоции. Эта девчонка… Странная, но такая манящая. Ставшая еще более желанной теперь, когда ее хотел Скальде. Когда ее благословили покойные ари.

Всем, чем владел или желал завладеть Герхильд, тут же заболевал и Игрэйт Хентебесир. Фьярра не стала исключением. Она была нужна ему и с каждым днем становилась все нужнее.

Его светлость убеждал себя не торопиться, набраться терпения. Тем слаще и ярче будет победа. Но как же сложно видеть ее каждый день и даже не сметь к ней прикоснуться!

– Я ведь помочь хочу, – не сдавалась снежная дева.

– У меня уже есть помощник, – отстраняясь от Древней, буркнул Игрэйт. – Твоя помощь понадобится потом, после того как Скальде женится.

– А если он выберет Фьярру?

– Не выберет, – решительно отрезал Хентебесир.

– Откуда такая уверенность?

– Я же сказал, мне помогут.

– Если ты про свою верную собачонку Крейна, то от него, как оказалось, мало толку, – презрительно фыркнула Леуэлла.

– У меня есть и другие союзники. Вернее, скоро появятся, – важно сообщил его светлость.

Перед внутренним взором тальдена возникла прелестная графиня д’Ольжи. Яркая, точно солнце. С волосами, что чистое золото. Красавица, каких поискать. А главное, слепо влюбленная в Скальде. Ну или в положение, которое она при нем занимала.

Хищница. Настоящая львица. В Даливе д’Ольжи успешно сочетались ум, красота и хитрость. Такая не упустит своего и сделает все, лишь бы и дальше оставаться желанной фавориткой.

Тальден довольно усмехнулся своим мыслям. Фьярра для Даливы, что кость в горле. Или вскорости таковой станет. Досадным препятствием, которое, объединившись с князем Темнодолья, ее сиятельство легко устранит. Вместе они сделают так, чтобы Скальде отрекся от алианы.

И тогда, отвергнутая наследником, девица Сольвер станет его.

Только его.

Вплоть до самого празднования Нового года эррол Хордис посадил меня под домашний арест. Строго-настрого наказал не покидать спальню и, по-хорошему, даже не расставаться с кроватью. Разве только по какой-нибудь крайне важной нужде. Вроде сходить в дамскую комнату «припудрить носик» или немного освежиться в бассейне.

На случай, если его великолепие решит нежданно-негаданно нагрянуть в покои невесты, как делал уже не раз, доводя эссель Тьюлин до инфаркта и инсульта, вместе взятых. Которые эта лицедейка успешно симулировала при каждом удобном случае.

Даже на больничном алиане надлежало быть при параде, дабы жених не застал ее, плесневеющей под одеялом.

Вот только что-то этот самый жених не спешил появляться. Не пришел ни на следующий день, ни через два. И даже на третьи сутки не осчастливил своим вельможным вниманием. Только пару раз присылал слугу справиться о самочувствии эсселин Сольвер и через него же желал ей, то бишь мне, скорейшего выздоровления.

В общем, просто проявлял банальную вежливость.

Не то чтобы я ждала его… Вернее, не ждала совсем! Так только, изредка (по сто раз в день) поглядывала на дверь.

Слабость, вызванная укусом кьерда, все еще ощущалась. Поэтому я не роптала, послушно валялась в кровати, одну за другой глотая горькие настойки, которые эррол Хордис приносил мне лично. Сопровождаемый эссель Тьюлин, так пекущейся о моей репутации. Вернее, о ее жалких останках.

Наверное, если бы не благословение умерших ари, старейшины сами бы наградили меня «почетным» крестом забракованной кандидатки и вежливо препроводили из замка. Ни один из первых магов империи не желал видеть в правительницах девицу, полуголой разгуливающую по замку и как магнитом притягивающую к себе неприятности.

Впрочем, последняя, кьерд, очень быстро из неприятности превратилась в приятность, радовавшую меня каждый день. Своей умилительной мордашкой, шаловливым характером, любовью, искренней и бескорыстной, которую питомец щедро мне дарил.

После второго испытания из гонки за сердце наследника выбыла… всего одна алиана. Бриаллен. Ходили слухи, что все те же старейшины остались недовольны таким результатом. Надеялись, отсеется хотя бы половина невест, и из благословенной правительницами четверки можно будет по-быстрому выбрать призершу. Ан нет. Не вышло, как ожидали.