Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Или правильней будет называть Елену Вениаминовну Фьярриной свекровью? Уф, не буду сейчас об этом думать.

В Адальфиве мне пришлось скрепя сердце изменить своим принципам последовательницы Гринписа и носить то, во что вменялось наряжаться алиане, княжеской дочери. Накидок и меховых пелерин у Фьярры бессчетное множество. Без них в такую холодрыгу из замка и носа не высунуть.

– А детенышей кьердов ловили и продавали магам, – тем временем, не догадываясь о моих унылых мыслях, рассказывала Мабли.

Я встрепенулась:

– Но если эти снежные кошки и даже котята ядовиты, разве не опасно держать при себе такого питомца? Пусть бы жили себе в своих горах. А то цапнет тебя такая лапа, играючи, и все – ты труп. В лучшем случае, как я, мучаешься тошнотой и мигренью.

Расправляя на юбке невидимые складки, Мабли покачала головой и продолжила предаваться своему излюбленному занятию. Другими словами, чесать языком:

– Выпрыскивать яд кьерд способен всего раз в жизни – в момент смертельной опасности и наивысшего страха. Укус взрослой снежной кошки наверняка убьет, да и яд малыша, если вовремя не принять противоядие, тоже может оказаться смертельно опасным.

Получается, я его сильно напугала. Да и как такой крохе было не напугаться? Его наверняка отняли у матери или кто у этих кьердов занимается потомством. Перенесли неведомо куда, а тут я, вся такая большая и непонятная, пытаюсь взять его на руки. Вот он с перепугу и цапнул меня. Защищался как мог, бедняжка.

– Это хорошо, что магам удалось приостановить действие яда до вашего возвращения в замок, а здесь уже эррол Хордис завершил лечение. Я за вас так сильно переживала! Ночью глаз не сомкнула, – причитала, нервно кусая губы, Мабли. – В старину говорили, что только сильные телом и духом способны выжить после укуса кьерда. У нас даже пословица про них есть: ядовит, как кьерд. Вы, Аня, очень сильная и очень везучая.

Сомнительное утверждение. Была бы сильной и везучей, меня бы уже давно здесь не было.

Некоторое время я молчала, прокручивая в уме слова служанки, а потом, подняв на нее глаза, поинтересовалась:

– И все же, зачем магам кьерды? В качестве оружия? Так если травят всего раз в жизни, какой от них толк?

– Взрослые снежные кошки и без яда очень опасны. Для врагов. А вот для своих хозяев они надежнее любой охраны. Да еще и преданны до последнего вздоха. Детенышей кьердов и приручали с помощью их же яда. – Заметив мой недоуменный взгляд, Мабли без особого энтузиазма сказала: – Вроде бы после укуса у кьерда и им укушенного возникает неразрывная эмоциональная, ментальная и душевная связь. Честно говоря, это все, что мне известно о снежных кошках. Я не очень-то разбираюсь во всех этих связях и привязках. Лучше потом у эррола Хордиса спросите.

Девушка явно торопилась закончить вдруг ставший обременительным для нее разговор. Но я удержала Мабли за руку, велев остаться, и продолжила расспрашивать об этих необычных созданиях, с шерсти которых, сверкая и искрясь, сыпались снежинки.

Неудивительно, что здешним модницам нравилось щеголять в таких вот снежно-волшебных шубках. Вот только слишком высокую приходилось платить за них цену – жизни животных.

От Мабли я узнала, что в прошлом маги, сознательно идя на риск, заставляли маленьких кьердов себя кусать, при помощи чар вызывая в них сильнейший страх. После этого котенок привязывался к своему хозяину до конца жизни. Вырастая, становился его надежным охранником и защитой.

Оказывается, снежное создание способно учуять, когда хозяину грозит опасность. Жаль только, что после смерти своего господина животное тоже умирает. Из-за разрыва привязки, без которой, если уж привязался к кому-то душою, кьерд не мог существовать.

– А если маг по какой-нибудь причине отказывался от своего воспитанника?

– То же самое, – потупившись, промямлила служанка. – Привязка разрывалась, и животное умирало. – Вздохнув, снова принялась частить: – Потому император Родриг и запретил охоту на кьердов. Снежные кошки вымирали. Охотники за бесценными шкурами безжалостно истребляли целые стаи, маги ставили на кьердах эксперименты, привязывая к себе их потомство и пытаясь отыскать действенное лекарство от яда. К счастью, нашли. Иначе бы вас могли и не спасти.

Должно быть, во времена Ллары противоядие еще не изобрели, вот она и была уверена, что я с большей долей вероятности отброшу коньки.

– Это что же получается, у меня появился домашний питомец? – Я огляделась, но нигде не обнаружила бело-снежного, то есть белого и снежного, звереныша. – И где же он, мой кьердик?

Мабли посерела лицом.

– Только не говори, что его там оставили, – ужаснулась я, хватаясь за сердце, усиленно таранившее грудную клетку. – Замерзать и умирать от голода? Изверги!

А может, его Скальде просто-напросто схомячил? Клацнул разок своей драконьей пастью – и все, нету кьердика.

– Не оставили. – Глаза девушки забегали из стороны в сторону с такой скоростью, будто решили сыграть в догонялки. Только непонятно, от кого убегали и где собрались прятаться. – Его тоже привезли в замок.

– Ну тогда где он? – спросила, закипая.

Никакого терпения на нее не хватит.

– Вы только не нервничайте сильно, ладно? – плаксиво протянула служанка, пятясь к выходу. – Поймите, так было нужно.

– Мабли, – глухо прорычала я, переползая к изножью кровати. От каждого малейшего движения перед глазами мутнело, и одна Мабли так и норовила превратиться в трех несносных служанок.

Набрав в легкие побольше воздуха, девушка взволнованно затарахтела:

– Когда вернется Фьярра, кьерд наверняка ее не примет. Не признает своей хозяйкой! Вот я и сказала…

И снова пауза.

В иные моменты хочется придушить интриганку.

– Мабли!

– Сказала, что вы решили не оставлять его себе. Разорвать привязку. Утром проснулись, решили и… снова заснули.

– Я тебя сейчас придушу! Придушу и порву! На молекулы разложу!

Не думала, что умею воспроизводить звуки, так похожие на шипение растревоженной кобры.

Мабли тоже так не думала. А потому испуганно вздрогнула и заныла:

– Ваша утонченность, Аня, Анечка!

Подхалимка.

– Кьерд ведь не может прожить без своего хозяина. Умирает долго и мучительно. Вот его великолепие и решил, что, раз он вам не нужен, будет лучше усыпить котенка. Чтоб не мучился. Он ничего не почувствует. Честно-честно!

– Зато ты у меня сейчас почувствуешь! Ох, как почувствуешь… – Внутри от злости уже взрывались петарды и перед глазами сверкали, ослепляя, звездочки и квадратики.

Собрав в кулак все силы, что еще оставались во Фьяррином теле, я стекла с постели. Вообще, собиралась вскочить, воинственно и стремительно, но каждое движение давалось с огромным усилием. Было такое ощущение, будто двигаюсь, как в замедленной киносъемке.