Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

А не какой-нибудь разбуженный и не учтеный магами житель лабиринта.

Следующий день начался с сюрпризов. Первым, и самым приятным, стало мое пробуждение в Ледяном Логе. Я была жива и почти невредима. Слабость и тошнота – последствия яда кьерда, той мелочи кусаче-пузатой, не в счет. И светлая, смоченная в чем-то весьма пахучем повязка, перетягивавшая укушенную руку, меня не смутила и не напугала. Боли я не чувствовала, разве что легкий зуд.

Второй сюрприз вызвал противоречивые чувства – левая ладонь сияла так, что приходилось жмуриться и прятать руку под одеялом. Все-таки заработала я свое солнце, желанно-нежеланное, и теперь не знала, что делать с этим подарком судьбы, с собой, со Скальде… А еще с оставленным на Земле мужем, при мысли о котором хотелось головой о стенку биться. Авось тогда из нее (из головы, а не из стены) выветрится вся эта любовно-хмельная дурь.

– Только посмотрите, какое оно красивое, ваше солнышко! – сияла Мабли, как то самое дневное светило. Счастливо кружила по комнате, пританцовывая. Поправляла мне одеяло, заботливо взбивала подушки и все частила, не замолкая ни на секунду: – Не терпится узнать, что там проявилось у других алиан. Сколько невест, интересно, покинут замок? Сейчас позавтракаете, и я пойду все разузнаю.

Мабли торопилась отправиться на разведку, но приходилось исполнять наказ эррола Хордиса: дождаться, когда хозяйка проснется, дабы накормить ее, то бишь меня, уже остывшим бульоном.

Опять бульоном…

– Можешь идти. Я все равно пока не голодна. А если проголодаюсь, сама поем. Не маленькая.

Стоило только взглянуть на желтовато-сероватую бурду с утопленными в ней крупно порубленными листьями капусты, как желудок начал громко и негодующе протестовать против такого гастрономического эксклюзива.

– Это из-за яда кьерда у вас аппетита нет, – пристраиваясь рядом и ставя мне на колени поднос с овощной отравой, пояснила Мабли. – Эррол Хордис сказал, вам нужно побольше кушать, чтобы силы скорей вернулись. Даже если и не хочется.

– Мне даже смотреть на еду тошно, – пожаловалась я. Сделав над собой усилие, все-таки проглотила первую ложку бульона. За ней, с горем пополам, удалось отправить в путешествие по пищеводу вторую. А на третьей я не выдержала и сказала: – Баста.

Мои вкусовые рецепторы явно взбунтовались. Бульон казался то кислым, то чересчур соленым, а то и вовсе горьковато-терпким, будто эспрессо, разбавленное настойкой полыни. Хлеб с хрустящей, рыже-золотой корочкой тоже не пришелся мне по вкусу. С трудом протолкнула в себя один несчастный кусок.

– Будем считать, что я на диете.

Что такое «диета», Мабли наверняка не поняла, но уточнять не стала, поглощенная мыслями о том, кто из алиан какой получил в лабиринте подарок от покойных ари.

Удовлетворившись тем, что я хоть немного поела, девушка переставила поднос на прикроватный столик. Но прощаться почему-то не спешила. Вместо того чтобы мчать все выведывать и вынюхивать, мечтательно прикрыла глаза и с самым одухотворенным видом проговорила:

– А его великолепие как за вас переживал! Так переживал… Это ведь он вчера вас спас, маги бы точно вовремя не поспели.

Значит, все-таки это было мое чудовище. То есть, конечно же, не мое, а самое что ни на есть чужое. Очень надеюсь, что старые склочницы не сильно проредили наши дружные невестины ряды, и у меня еще остались соперницы. Одна из которых вскоре станет лучезарной императрицей. А когда-нибудь в будущем (если, конечно, сумеет выжить после интима с Герхильдом), удостоится чести, правда, весьма сомнительной, присоединиться к этой призрачной шайке.

– С утра пораньше, как только рассвело, слугу прислал справиться о вашем самочувствии, – продолжала отчитываться-сплетничать служанка. – А вчера вечером заглядывал сам лично. Но я не пустила, – заявила важно, высоко задирая голову. – А то взял моду, – стопудово у меня словечко стащила, – заявляться к вам в спальню. Совсем не беспокоится о вашей репутации!

Почувствовала, как уголки губ сами собой тянутся кверху. О репутации, может, и не беспокоится, а вот о моем здоровье…

Да что же это такое! Аня, ты – безнадежный, абсолютно клинический случай.

От очередного выговора самой себе меня отвлекла Мабли.

– Расскажите, как все прошло. – Девушка поудобней устроилась на кровати, настраиваясь на долгий и обстоятельный рассказ. – Они догадались, что вы… ну, того.

Главное, что я уже догадалась, что я того. Чувствую то, что не должна чувствовать, и даже не представляю, что с этим делать.

Служанка смотрела на меня таким жалобным, молящим взглядом, что я не выдержала: описала в нескольких словах свое знакомство с бывшими императрицами, опустив историю с проклятием Королевых. Все-таки мы с Мабли не закадычные подружки, чтобы делиться друг с другом сокровенным, и будет лучше соблюдать субординацию: я хозяйка, она служанка. Или, скорее, пленница и надзирательница.

– Выходит, это Ллара пыталась от вас избавиться, – с тяжелым вздохом подытожила слушательница.

– Думаешь, она?

Девушка уверенно кивнула.

– Снежные кошки в тех краях не водятся. И уж никак новорожденный детеныш кьерда не мог оказаться в Лабиринте смерти. Магией его туда перенесли. Сильными чарами. А раз, говорите, лабиринт исследовали перед началом испытания, значит, малыш попал туда уже после проверки.

Логично. Неужели я и моя душа настолько не понравились Лларе, что она не побрезговала попыткой убийства? Страшная женщина. Хорошо, что мертвая.

Наверное, у меня в мозгах рылась, выискивала мои слабости. Или действовала наобум? Телепортировала в лабиринт первое, что пришло в голову – детеныша какого-то там кьерда.

Я поежилась, ощутив на своем лице ледяное, мертвое дыхание ари, как будто она снова была рядом, и спросила тихо:

– Что оно вообще такое, этот кьерд? Котенок казался таким безобидным. Выглядел, кроха, несчастным и беззащитным.

Мабли негромко хмыкнула.

– Этот, как вы выразились, кроха в будущем мог бы вырасти до размеров пони.

– Мог бы?

Девушка бойко затараторила, будто пересказывала главу из учебника по зоологии:

– Кьерды – дикие снежные кошки, обитают в горах, на неприступных вершинах. С наступлением тепла спускаются со своим выводком в долины и леса, чтобы учить тех охоте. В былые времена, пока прадед его великолепия, император Родриг, не издал указ о запрете охоты на кьердов, звероловы выслеживали этих животных. Взрослых особей убивали – знать щедро платила за их шкуры. Из меха дикой кошки дамы шили себе красивейшие муфты и манто, оторачивали им накидки.

Жуть жуткая. У меня никогда не было ни дубленки, ни шубы. Жили мы с мамой скромно и прекрасно обходились пуховиками и куртками. А когда Лешка раскошелился мне ко дню рождения на норковый полушубок, я его чуть из дома не выгнала вместе с этим самым полушубком. Увы, вернуть подарок в магазин не получилось, и он осел в шкафу моей свекрови.