Кристель Дабо - Память Вавилона [litres]

– Да, ты добилась успехов во многих областях, – нехотя признала Офелия. – И сильно обогнала всех нас, так зачем тебе умалять наши результаты?

Медиана благодушно улыбнулась, вставляя в перфоратор следующую карту.

– Неужели ты воображаешь, что я достигла бы таких успехов лишь за счет своего таланта? Мое семейное свойство позволяет мне вытягивать из тех, кого я касаюсь, не только их тайны, но еще и их знания. Хочешь, я скажу, почему мне удалось проникнуть в Секретариум? Потому что Лорду Генри и Леди Септиме срочно понадобился переводчик с древних языков. А почему я так мгновенно овладела древними языками? Потому что добывала эти знания из мозгов многих, многих специалистов. Ну и взамен позволила им вытянуть кое-что из меня.

– И оно того стоило?

– Все тайны чего-нибудь да стоят. Будь моя воля, я бы провела свою жизнь в галереях Секретариума, чтобы вызнать все его тайны. Ты, наверно, уже слышала о знаменитой «последней истине»? Так вот, я твердо намерена когда-нибудь раскрыть и эту загадку. Но должна сказать, что и твои секреты тоже по-своему интересны, signorina.

Медиана выключила свой перфоратор и пристально взглянула на Офелию, на сей раз необычайно серьезно.

– Скажу откровенно: некоторые из твоих воспоминаний очень трудно объяснить. Например, я ничего не поняла в истории субъекта, способного менять лица. Но одно я знаю точно: ты и твой муженек поставили Вавилон в очень сложное положение. Город связан торговыми договорами со всеми ковчегами, в том числе с Анимой и Полюсом. Поэтому Вавилон не может служить приютом для беглянок и беглецов вроде вас. Если Лорды узнают, кто ты такая и кого ищешь, ты рискуешь очень многим. Однако твое наказание – пустяки по сравнению с тем, что ждет твоего супруга, когда его поймают. На Вавилоне запрещены насильственные действия, но, поверь мне, вам лучше не знать, что творится в здешних исправительных центрах.

Пальцы Офелии дрогнули и соскользнули с клавиш. Она выбросила испорченную карту и вставила в перфоратор следующую.

– Ну и что? – спросила девушка. – Ты собираешься донести на меня?

– Нет, signorina , я просто хочу, чтобы ты поняла главное: в твоем положении лучше помалкивать и не жаловаться. Тебе не нравится мой шантаж? Делать нечего, смирись.

– А если я прочт у твои личные вещи без твоего согласия? И начну шантажировать тебя твоими собственными секретами?

– А ты сначала попробуй найти хоть один, который был бы опаснее, чем твои, – с ласковой улыбкой парировала Медиана. – Ну подумай серьезно: кому Леди Септима поверит скорее – тебе или мне?

Офелия молча смотрела на свои перечеркнутые записи, стараясь дышать поглубже, чтобы разогнать серый туман, заволакивающий ее очки, как дым, до полной слепоты. Она чувствовала, что попала в западню. Неужели Медиана заставит ее неделя за неделей пробивать неполные карты на этой проклятой машине?! И вынудит отказаться от поисков Торна, не позволит его защитить?!

Медиана снова взялась за перфорацию с грациозностью опытной пианистки.

– Ты меня ненавидишь. Вы все меня ненавидите. И самое печальное, что вы меня ненавидите не потому, что я раскрываю ваши секреты. Причина в другом: в глубине души вы сознаете, что я понимаю вас, как никто на свете. Пока я ограничилась твоими недавними тайнами, signorina , но если бы пошла дальше, ко времени твоего рождения, то узнала бы тебя лучше, чем ты сама.

– Ты меня еще не знаешь.

Офелия не совладала со своим голосом, и при этих словах в нем прозвучала угроза. Апломб Медианы, бесцеремонность, с которой та взяла власть над ее жизнью, приводили девушку в исступление.

– Да нет, еще как знаю, – с напускной кротостью возразила Медиана. – Тот, кого здесь нет, кто не дает тебе покоя, – мне известно, как ты боишься не найти его. Но также мне известно, – добавила она после многозначительной паузы, – что при этом ты боишься вашей встречи. Тебе не нравится, когда тебя считают инфантильной девчонкой, но в отношениях с мужчиной ты такая и есть – неопытная bambina [23] Девчонка (ит.) . .

У Офелии так затряслись руки, что ей пришлось впиться ногтями в колени. В каком-то мгновенном видении ей представилось, как она «пробивает дырочки» в языке Медианы. Дальше перфорация проходила в полном молчании; и та и другая смотрели только на свои клавиатуры.

Медиана закончила работу быстрее Офелии, которая все еще сидела над картами, размышляя о недавнем разговоре.

– Подарок!

Девушка недоуменно посмотрела на два пригласительных билета в кафе-театр, которые Медиана положила на ее пюпитр.

– Я не такая уж злая, как ты думаешь. И когда сказала, что хочу сделать из тебя свою адъютантку, то не лгала. Но ты мне нужна спокойная и послушная, а не в полном раздрае, как сейчас. Завтра воскресенье. Возьми увольнительную, поезжай в город и наведайся туда.

Избавиться хоть на несколько часов от надзора Медианы было очень соблазнительно, но Офелию возмутила бесцеремонная манера распоряжаться ее личным временем.

– Не стоило беспокоиться, – сухо ответила она.

– Я не прошу, а приказываю. Ты даже не представляешь, сколько человек мне пришлось шантажировать, чтобы раздобыть этот адрес. Ты туда пойдешь, punto e basta [24] И кончен разговор! (ит.) .

– Но почему я?

Медиана загрузила свои перфокарты в подъемник. Ее лицо, усеянное яркими блестками, приняло загадочное выражение. Сейчас оно как никогда напоминало карнавальную маску.

– Ну, для простоты скажем так: местечко-то не очень приличное. А я до сих пор отличалась безупречным поведением, ясно тебе? И вовсе не хочу, чтобы меня застукали в этом кафе-театре, хотя, говорят, в нем творится много чего интересного. И компрометирующего. Поезжай туда не в форме и желательно с кем-нибудь из знакомых, так ты будешь привлекать меньше внимания. Соберешь там для меня нужные сведения, и я тебя отблагодарю.

– Ты меня освободишь?

– Нет. Но зато мы с тобой обменяемся информацией.

– Да какую же информацию ты можешь мне сообщить?!

Офелия съежилась, когда Медиана медленно наклонилась к ней, почти коснувшись лицом ее лица и заставив откинуться назад.

– Тот бесноватый молодчик, который числится твоим мужем, – еле слышно прошептала она, – я его уже видела. Здесь, в Мемориале.

Она взяла с пюпитра билеты и с загадочной улыбкой провела ими по очкам Офелии, которые побледнели до полной прозрачности.

– Сходи туда для меня, signorina , и я еще кое-что расскажу тебе о нем.

Входные ворота огромного базара напоминали фронтон храма из стекла и стали. Стоя в тени статуи сфинкса, Офелия разглядывала толпу – пеструю, бурлящую мозаику из людей, животных и роботов, – от которой исходило множество разнообразных запахов, делавших горячий воздух еще более удушливым.