Сара Холланд - Узники времени и крови [litres]

Чьи-то руки не дают мне упасть. С надеждой я шепчу:

– Роан.

– Нет, милая, – голос тихий и нежный. Бея. Я опираюсь на нее. – Ты слишком хороша для этой змеи, – ее голос звучит где-то далеко. Змеи . Я снова ощущаю чувство свободного падения, какое испытала в доме колдуньи. Гнилой запах серы бьет в нос, и я переношусь в какое-то темное и тесное место. Холод. Снова запах серы вызывает во мне приступ тошноты. Но он смешан с запахом лаванды – волосы Беи, волосы Беи, говорю я себе, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Я тянусь к ней в поисках опоры:

– Теперь скажи мне, что ты наделала…

Кто говорит со мной? Бея, это Бея зовет меня.

– Что ты наделала?

В звонком испуганном голосе Беи слышится что-то другое – нечто глубокое, сердитое, словно кто-то обращается ко мне из-за ее спины.

Я чувствую, как чьи-то пальцы обхватывают мое запястье. Резкий вздох.

– Джулс, ты же не… ты это сделала для Каро, не так ли? Джулс!

Каро. Имя заставляет меня вернуться к реальности. Цепляясь за руки Беи, я пытаюсь твердо встать на ноги. Она смотрит на меня, во взгляде – тревога.

– Джулс, тебе нужно отдохнуть. Пойдем в спальню…

– Нет, – ответ звучит грубо, и Бея отходит в сторону. – Мне нужно идти к Каро, – говорю я вместо «извини».

Она собирается еще что-то сказать, но я разворачиваюсь в сторону покоев Королевы. Девушка не решается идти за мной.

Непостижимым образом я оказываюсь в нужном коридоре, который ведет в гостевые комнаты. Мне приходится прилагать немало усилий, чтобы идти прямо, но я стараюсь держать голову высоко и крепко сжимаю сверток с кровавым железом под плащом. Я толкаю дверь ладонями. Меня пронзает боль, но дверь поддается.

Атмосфера в спальне мрачная: занавески задернуты, перекрывая доступ дневному свету и превращая уютную комнату в царство странных теней, танцующих в слабых отблесках огня, потрескивающего в камине. Мгновение я думаю: кто же организовал все это для провинившейся служанки, – но потом замечаю Каро. Она дрожит во сне от каждого вздоха. Я сажусь на пустой стул рядом с постелью… Каро шевелится во сне, но не просыпается.

Сперва я гадала, заберут ли они время сразу после оглашения приговора, но, глядя на нее, ответ очевиден. В глубине души теплилась надежда, что будет больше времени, что Каро, занимающая важную должность при леди Голд, выступит на суде, у нее будет шанс доказать свою невиновность. Или Королева вступится за нее. Но стоило догадаться, что не так работает правосудие капитана Айвана.

Она молода, убеждаю я себя, стараясь сохранять спокойствие. Говорила ли она когда-либо, сколько лет у нее осталось? Должно быть, намного больше, чем сорок. Конечно же, Айван не проверял этого, как сделал Вик. И Айван не стал бы переживать, что никто не может позволить себе просто так отдать сорок лет. Голова кружится от подобной мысли. Может быть, прямо сейчас Каро находится в смертельной опасности. Не в первый раз у молодых людей забирают кровь, думая, что ее достаточно, а те падают замертво через год, месяц или день.

Я беру сверток с кровавым железом и кладу его на ночной столик.

– Это для тебя, – говорю я, желая, чтобы она почувствовала мою благодарность за ее заботу. – Десять лет.

Каро, конечно же, никак не реагирует, а лежит едва дыша, и я боюсь: вдруг она умирает?

Раньше мне никогда не приходилось принимать время, но я хорошо знаю, как это делается, поэтому бросаюсь к полкам и возвращаюсь с маленькой бутылочкой вина, наливаю вино в чайник и подогреваю над огнем. Через несколько минут, когда головокружительно-ароматный пар поднимается из чайника, я убираю его с огня и подношу к ночному столику, беру деревянную чашку, кладу туда три свежеизготовленные годовые монеты, добавляю немного горячего вина и завороженно наблюдаю.

Когда металл и горячая жидкость встречаются, слышится тихое шипение, и из чашки поднимается пар, пахнущий жженым сахаром и пеплом. Размешав содержимое, я ставлю чашку на стол и аккуратно трогаю Каро за плечо.

Она медленно просыпается, моргая и дрожа, несмотря на то что в комнате темно и тепло, и постепенно фокусирует взгляд на мне.

– Джулс, – говорит она. Ее голос звучит скорее уставшим, чем удивленным, когда она пытается сесть. – Ты здесь.

– Мне жаль, Каро, – грустно говорю я, беру чашку с горячей смесью и протягиваю ей. – Выпей.

Каро аккуратно принимает чашку у меня из рук. Голова все еще кружится от потери крови, тело ломит, но я все равно не могу представить, как чувствует себя она, потеряв в четыре раза больше. Ее ладони не перебинтованы, как мои: возможно, Айван забрал у нее кровь из вен. Мне становится дурно. На ней бархатное платье с длинными рукавами, поэтому следов не видно.

– Спасибо, Джулс, – хриплым шепотом говорит она и пьет дальше.

Эффект заметен сразу же: слабый румянец появляется на ее бледных щеках, а хватка кружки становится крепче. Даже ее поза кажется более уверенной. Каро вздыхает, дыхание уже не такое тяжелое, как прежде, и она тянется, чтобы поставить пустую кружку обратно.

Но внезапно замирает. Кружка выскальзывает из ее рук и с шумом падает на пол. Каро вскрикивает от боли и подносит руку к горлу.

Мое сердце бешено бьется.

– Каро, что случилось? – Я недостаточно растворила кровавое железо? Неужели я использовала его неправильно?

Каро открывает и закрывает рот, но не может произнести ни слова.

Кажется, ей тяжело дышать, лицо искажается от боли, когда она напрягается, а потом начинает биться в конвульсиях на простынях, брызгая слюной и задыхаясь. Звуки такие резкие и сильные, вскрики беспомощно обрываются до того, как воздух попадает в легкие. Ее лицо побагровело, а глаза вылезли из орбит.

Она задыхается.

– Каро, – я словно слышу себя со стороны. Меня охватывает паника, и я кладу одну руку ей на макушку, а другой насильно разжимаю челюсть. Что-то блестит в ее горле.

Трясясь от страха, я поворачиваю голову Каро набок и лезу в горло двумя пальцами, но она сопротивляется, и я не могу вытащить застрявший предмет. По телу Каро пробегает судорога, лицо еще больше краснеет, и остается только умолять Колдунью спасти ей жизнь. Мое сердце колотится так сильно, что, кажется, проломит ребра и вырвется из груди.

Каро закатывает глаза и обмякает в моих руках.

Все вокруг погружается в безмолвие.

Она отключилась. Я тяжело дышу, затем поднимаю глаза и почти кричу.

Со стороны кажется, что в комнате ничего не изменилось, но есть едва уловимые детали, которые приводят меня в ужас: занавески не развеваются на ветру, а застыли, раздутые, словно паруса. Розовый лепесток из букета в вазе на столе, упав с цветка, замер в воздухе.

Каро неподвижна, словно статуя: дыхания не слышно, взгляд застыл. Я в ужасе. Не знаю, жива она или мертва, но, когда присматриваюсь, замечаю блестящую капельку пота на щеке. Кажется, она вот-вот должна скатиться вниз. Но она застыла на месте.