Мария Дахвана Хэдли - Хищная птица [litres]

– Мы о тебе позаботимся, – говорит она. – Поверь, мы не подкачаем. Тебе ничто не угрожает, никто не заставляет тебя разбираться во всем в одиночку. Любовь вечна, мы всегда будем рядом.

Едем в машине. Мама держит меня за руку и повторяет, что скоро мне станет лучше.

Сомневаюсь.

Миллион раз ездил по этой дороге, слушая кашель Азы и ее прерывистое дыхание. Вот уже год делаю крюк через весь город, лишь бы только по ней не проезжать.

Сворачиваем за угол – вот она, белая и высокая, с ухоженными деревьями и красивым деревянным забором. Детская больница.

У меня есть связи в отделении, где лежала Аза, но из психиатрии никого не знаю. Какой-то я заторможенный. Мозг заперли на замок, не могу туда попасть. Все комнаты с воспоминаниями закрыты… брожу по коридорам, беспомощно глазея на дверные ручки.

Это все по-настоящему? Мы правда здесь?

На голую лужайку бесшумно приземляются птицы. Одна за другой, сова и орел, колибри и сойка, еще и еще.

Из здания выходят люди и направляются к нам. Вырвавшись из рук Евы с Кэрол, убегаю – спотыкаюсь – перепрыгиваю через затянувшийся льдом такой-живописный-и-совсем-не-больничный пруд.

Не знаю почему, несусь прямо к стае птиц, облепивших лужайку вокруг больницы.

– ПОМОГИТЕ! – ору. Глупо надеяться, что они поймут. Птицы смотрят на меня, но ничего не происходит. Может быть, это никакие и не ростры. Может быть, мне уже никто не поможет.

– ПОМОГИТЕ!!!

Меня сбивают с ног, прижимают к земле, надевают что-то на запястья. Задираю голову – птицы на уровне глаз. Так они птицы или нет?

Я сошел с ума?

– Ничего страшного, – говорит Кэрол. – Не бойся, у тебя просто…

Что у меня просто?

– Небольшой приступ . – Таким тоном произносит, будто у меня эти приступы что ни день. Это вам не Оксфордский словарь штудировать и не пи повторять. Это не приступ, а катастрофа вселенских масштабов, в эпицентре которой – Аза. Это начало конца.

– Азу похитили! Хотят убить! Она на корабле! В плавучей тюрьме! Из-за меня, все из-за меня! Пусть меня заберут, а ее отпустят…

В ягодицу вонзают шприц – остервенело сопротивляюсь – извиваюсь, будто сбрасывая с себя кожу… Тело ватное, в голове мрак.

– Сейчас уснет, – доносится откуда-то сверху.

Перед глазами появляется лицо Кэрол. Она наклоняет голову набок и превращается в сову. А вот лицо Евы. Она заглядывает мне в глаза и становится орлицей, а дальше ничего не вижу.

Кожа и разум отделились друг от друга. Я откололся от себя, лишился здравого смысла.

Краем глаза вижу – улетает в вихре перьев крошка-колибри. Глаза застилает темная пелена.

Раз я такой лжец, может быть, я лгал и себе?

Вдруг события минувшего года были всего-навсего галлюцинацией? Вдруг похороны Азы были настоящими, а все, что произошло после, – самообманом?

Вдруг я давно свихнулся и никакой Магонии не существует? Вдруг мое сознание втайне себя переписало? Встречайте, Джейсон Кервин, семнадцатилетний психопат, который придумал страну в небесах.

Эта версия мне нравится даже больше, чем та, старая, в которой я пал ниже некуда, продав любимую девушку врагу… в которой все самое ужасное произошло по моей вине…

Падаю, разрываясь на куски. Я не на небе, а тут, на земле. Где оно вообще, это небо?

Оно все-таки существует?

Я все-таки существую?

Или есть только пустота?

Лежу на траве и разглядываю стаю птиц, расплескавшуюся по небу черным нефтяным пятном, слушая, как шумит прибой из шелестящих крыльев.

Почему никто не понимает, что сейчас творится?

Вот Магония, и там все плохо.

Аза… Илай…

Господи.

Что же я наделал?

Подобно оригами, сердце складывается в плоский конверт. В этом конверте находится все, что мы с Джейсоном говорили друг другу со дня нашей встречи.

Все, что мы шептали друг другу.

Все, что оказалось неправдой.

Сколько раз за последний год он бесстыже мне заливал? Сколько раз признавался в любви вместо того, чтобы сказать: «Я не тот, за кого себя выдаю»?

Мне казалось, я сильная и выдержу что угодно, но это уже слишком.

Из коридора доносятся шаги. Занавеска падает на пол, и в глаза бьет яркий искусственный свет. Дверь открывается, в камеру заталкивают Хейуорд, дверь закрывается.

Все происходит так быстро, что я ничего не успеваю сделать.

– Если хочешь выйти отсюда, придется со мной поговорить, – начинает она. – Мне от этого тоже радости мало, но нас будут держать здесь столько, сколько понадобится.

Даже не верится, что я до сих пор жива. Я думала, Хейуорд ни за что не упустит возможности отомстить.

Только представьте себе, какая жизнь ждала ее на земле.

А теперь представьте, какой была ее жизнь в Магонии. Ее разум отравили, голову забили ложью об освободительной войне, об оправданном истреблении целой расы. Я сама чуть было не поддалась тем же убеждениям.

Мы с Заль чуть было не устроили всемирный потоп.

Я не дочь капитана, а дочь диктатора.

Дочь фанатика.

Дочь террориста.

А значит, тут мне самое место. Если говорить о наследственности, то у Хейуорд в этом плане все в порядке, а вот во мне течет кровь опасной преступницы.

– Тебе придется со мной поговорить, – повторяет она.

Из-за чувства сдавленности в горле у меня при всем желании не вышло бы с ней поболтать. Я молча показываю на свою шею.

– Это можно исправить, – говорит она, делая знак рукой. Тут я впервые обращаю внимание на видеокамеру, которая висит в верхнем углу помещения. Все это время я была под наблюдением.

Как давно люди Джейсона за мной шпионят? Меня переполняют злоба и грусть.

Давление на горло ослабевает, но не настолько, чтобы можно было петь. Мой голос так и остался насаженной на булавку бабочкой, но теперь он звучит чуточку громче.

– На чьей ты стороне?

– На той, которая поможет мне выжить. Раньше я поддерживала твою мать, Заль, но потом поняла, что ее замыслы… неразумны. Теперь все перевернулось с ног на голову. Я покинула Магонию. – После короткой паузы она продолжает: – И хочу вернуться домой.

– Домой?

– К той жизни, которая была предназначена мне.

Ее голос слегка дрожит.

– То есть к моей жизни, – уточняю я.

– Да, к твоей жизни, – говорит она. – К той жизни, которую я пропустила.

Судя по выражению ее лица, она говорит правду. Но, как я имела возможность убедиться, искренность бывает и напускной.

– Это тюрьма для монстров, – говорит Хейуорд. – Поэтому тебя здесь и держат. ШВАБР собрал на одном корабле всех существ, которых планирует использовать в борьбе с земными и неземными угрозами. Неужели тебе хочется стать оружием в чужих руках? Ты сумела дать отпор своей матери. Теперь будешь работать на них?

С меня хватит. Достаточно.