Галина Гончарова - Голос рода [litres]

Потратился мужчина, конечно, крепко. На коней, которых не жалели, пищу, одежду, но тьер Эфрон никогда неблагодарным не был. Деньгами отдарился с лихвой. Предлагал земельный надел в Эфроне, но кожевник отказался, и тогда тьер Эфрон еще отсыпал ему золота. На вторую мастерскую хватит. Не столько за сына благодарил, сколько за срыв королевских планов. Ведь окажись Маркус в руках этой рыжей гадины…

– Королева тебя видела?

– Нет. Не успела.

– И то дело. Алаис?

Да, Карнавоны волновали Эфрона как никогда ранее. Это ж надо – такие земли и без хозяина. Хозяйки.

А еще…

Всем известен случай с герцогами Лаис.

А Карнавоны все ж соседи. Где гарантия, что с их землями такое же не начнется? Ведь тогда и Эфронов хлестанет от всей души. Такие силы не разбирают, где кому достанется, они просто бьют наотмашь.

– Алаис я тоже не видел. Но знаю, что она сбежала от Таламира.

– Замечательно. Куда?

– Н-не знаю. Но вроде пока ее не нашли.

Эфрон знал больше. Не нашли. Но вот куда она отправилась?

– Ты бывал у Карнавонов. Подумай и скажи, куда могла отправиться эта соплячка?

Маркус честно напряг память, но куда там! Разве он обращал внимание на Алаис? Ведь рядом была Алита…

Очаровательная, нежная, по уши влюбленная, и мысли у Маркуса были вовсе не о ее сестре, а о том, как бы уединиться с невестой.

Доуединялся…

О том, как кончила жизнь Алита Карнавон, он знал. Пил тогда дней десять. Ведь если бы они подождали до свадьбы, наверняка Таламир предпочел бы оставить в живых Алиту, а не эту бледную моль.

Но ему хотелось привязать девушку к себе, чтобы Алита точно не передумала. Вот и результат.

– Марк?

Отец терпением не отличался, и Маркус покачал головой.

– Не знаю, отец. У Алаис никого из близких не было. Ее и в своей-то семье едва терпели. А она вечно по углам пряталась и в библиотеке сидела. Это я точно помню…

– Толку-то…

– Хотя… я могу предположить, куда она может отправиться! – вскинулся Маркус. – Отец, она же наверняка отправится на Маритани!

Граф вскинул брови.

– И почему же?

– Потому что она герцогесса. Она последняя из Карнавонов. А маританцы – потомки стражи Морских Королей. Если она себя объявит, ее примут как родную.

– Хм-м…

Звучало убедительно. И то верно, деться-то Алаис некуда. Ни родных, ни близких, ни далеких… хотя…

– Кажется, у Карнавонов были какие-то приживалки? Воспитанница… нет?

Маркус напряг память.

– Да, кажется… Филон что-то упоминал. Представляешь, взяли приживалку из милости, а она в него влюбилась! Смешно! Он ей, конечно, предложил поваляться в сене, так, из жалости, а она про замужество спросила! Х-ха…

Под злым взглядом отца Маркус осекся.

– Недоумки. Как девчонку звали?

– Ирион ее знает. Ласия? Лисия? Как-то так…

– Тьфу. Пошел вон, дурак, пока я тебя не прибил!

Маркус и пошел. Тогда-то над его головой и свистнул кубок, превращаясь в мелкую стеклянную пыль. Послал Арден сыночка, семь ведер дури, хлебать – не выхлебать! Из милости они девчонке покувыркаться предложили… убивая ее единственную надежду на приличный брак и достойную жизнь, да ее же еще и обсмеяли!

Вообще, тьеру Эфрону плевать было на всех воспитанниц, но… что-то его зацепило.

Смеялись над одной, смеялись над другой… Могли две девушки подружиться?

Сложно сказать. Девушки – существа загадочные, у них сорок решений на день поменяется. Но воспитанницу герцога найти надо. Так, на всякий случай.

А Маркуса пошлем на Маритани. Пусть едет и смотрит в оба. Авось и правда наследницу Карнавонов найдет?

Утро Луиса не порадовало.

Голова болела, во рту словно кошки нагадили, в глаза насыпали песка, а в довершение всего засунули в желудок живого ежика.

– Ох-х-х…

– Ну-ка, выпей…

К губам Луиса прижалась кружка. Он послушно глотнул раз, другой, третий…

Даже если это яд – пусть! В его состоянии яд – это акт милосердия.

Ирионова смесь провалилась в желудок и вспыхнула там фейерверком, первым делом уничтожив злобного ежа. Потом тепло от желудка прошлось по телу, и Даверт смог, наконец, разлепить глаза.

– Массимо?

Ольрат усмехнулся.

– Я. Ты пей, пей… Тебе еще б кружечку.

– Жуткое зелье.

– Но помогает ведь?

Луис прислушался к себе.

– Помогает. Что там такое?

– Яйцо, уксус, соль, перец, томатный сок. Все смешать и залпом, – отчитался Массимо.

– Спасибо.

– Да не за что. Ты учти, похороны скоро…

Луис подскочил, словно укушенный в зад.

– Ир-рион!

– Не спеши. Горячую воду сейчас принесут, одежду служанка достала, тебе времени хватит себя в порядок привести, а там и завтрак подоспеет.

Луис помотал головой.

– Обо мне только мать так заботилась.

Массимо молча забрал кружку и похлопал Луиса по плечу.

– Не думай о плохом. Ей сейчас не больно. А тебе еще всех остальных поддерживать.

– А где…

– Преотец у тела, так и не выходил. – Массимо скромно умолчал, что из комнаты покойной последние два часа доносится зверский храп. Ненадолго хватило скорби… – Брат с сестрой у нее в комнате, спят в обнимку, второй брат загулял где-то… Знать бы где, так послал бы слуг.

– Можешь послать кого на улицу Дубильщиков? Эрико там своим девкам домик снимает.

– Сейчас пошлю.

– И к Лусии кого-нибудь…

– Сделаю, не волнуйся.

Луис не волновался. Но…

– Приходи ко мне завтракать?

Массимо кивнул. Вообще-то он уже перекусил на скорую руку, но решил не отказываться. Не ради еды. Ради мальчишки.

Массимо помнил, как они пили, только вот Луиса свалило раньше. Опыта у парня было меньше, горе пьянит, да и… Массимо незаметно подливал ему крепчайших винных выморозок. Пусть напьется и хоть ненадолго забудется. Это тоже иногда надо.

Так что Луис первым уснул, уткнувшись головой в блюдо с мясом. Массимо кое-как перетащил его на кровать, стянул сапоги и укрыл одеялом. Он ушел бы, видит Арден, ушел, но Луис расплакался во сне.

Горько и безутешно, повторяя «мама, мамочка…». Даже там ему не было ни покоя, ни забвения. И Массимо стало жалко мальчишку. И плевать, что Луис уже своих детей мог иметь, Массимо-то чуть не вдвое старше.

Кого он в нем увидел?

Наверное, Романа Шерната, который так же отчаянно пытался достучаться до старого пропойцы, а потом махнул рукой. А глаза у него были отчаянные и безнадежные.

Роману он не помог, разве что отомстил. А вот Луису мог отдать тот долг.

Служение… да, наверное. Только то, которое выбрано самим Массимо. И человеку, которого выберет он сам.

Завтрак подали быстро. И Луис, уже в свежей рубашке, с зачесанными назад влажными волосами, кивнул Массимо.

– Угощайся.

– Благодарю.

Говорят, совместная трапеза сближает.