Влада Ольховская - Север. Восходят звезды

– Для меня это тоже все в новинку, – признал Хэллоуин. – Поверь мне, это сейчас я так спокойно говорю с тобой, принять эту правду было совсем непросто. Что же до хорошенькой мордашки, то в моей жизни было много красавиц. Были даже те, что любили меня… одна была… А я не мог ей ответить. Я понимал, что я ее недостоин, что должен обожать ее, а у меня не получалось. Сердцу не прикажешь – я вот тогда понял, откуда взялась эта замыленная фразочка. У меня была Фильберта, и она была прекрасна. Когда она умерла, я понял, что был привязан к ней, ценил ее, но не любил. Хотя мы были вместе, долго! А тебя я едва знаю, тут ты права, и все равно люблю. Я вообще умею попадать в неприятности.

– В неприятности?! – возмутилась Тира. – Вот как ты это называешь? Почему же ты любишь меня, если я – неприятность?

– Не искажай, я не так сказал. Мне тоже было сложно понять это, я думал, что ошибся, принял за любовь азарт или простое влечение. Но дело не в этом… Влечение я знаю, азарт – это просто, а ты… В тебе я чувствую что-то такое, чего больше ни в ком не встречал, только в себе.

– То есть, ты якобы любишь меня, потому что я похожа на тебя? Тебе не кажется, что тут нарциссизмом повеяло?

Она намеренно хотела ужалить побольнее, задеть, оскорбить, сделать что угодно, лишь бы он увидел, какая она на самом деле плохая… не заслуживающая ничьей любви, а тем более его.

Но Хэллоуин не поддался на этот трюк.

– Да, меня тянет к тебе, потому что ты такая, как я. Потому что мы прошли пусть и не одинаковый, но похожий путь и стали теми, кто мы есть. Мы не сломались, когда нас пытались сломать. Ты лишилась прошлого – и я тоже. Ты не смогла кого-то спасти и теперь сожалеешь об этом – и я тоже. Ты думаешь, что не сможешь ни с кем сблизиться – но, черт побери, я тоже так думал, пока не оказался здесь!

Вот теперь она вырвалась из его рук, сделала шаг назад. Не потому что он был ей неприятен – а потому что ей все больше хотелось сохранить в нем чувство, на которое она не имела права. Ей нужно было срочно что-то сделать, отрезвить его, заставить позабыть об этих иллюзиях.

Если бы он только знал… Может, сказать ему? Нет, нельзя…

– Ты не знаешь меня, – упрямо повторила Тира. Она больше ничего не могла придумать.

– Иногда не обязательно знать чью-то биографию с момента зачатия, чтобы любить.

– А я не знаю тебя!

– А ты меня и не любишь, – парировал Хэллоуин.

Она и правда не любила. Но она вспомнила тот страх, который поселился в ее душе во время его сражения с Зиро, восхищение им в Улье… Нет, она не любила, но она чувствовала то родство, о котором говорил Хэллоуин, и порожденное им притяжение.

Может, они не знают друг друга. Но они звери одной породы, и это важно.

– Я даже не знаю, как тебя зовут!

– Джон Доу, – насмешливо поклонился он.

– Нет, это имя я слышала, но как-то слабо верится, что оно твое!

Он упомянул, что тоже отрекся от прошлого, и это имя уж точно не настоящее. Значит, его настоящее имя, то, что было до Хэллоуина, стало для него символом всего, что он навсегда покинул.

Поэтому Тира была уверена, что он не решится назвать это имя. Так она хотела напомнить ему, какими страшными бывают секреты и как важно их хранить. Почувствовав, что он не может открыть ей свое имя, он поймет, что на самом деле не любит ее. Тира знала, что поступает правильно… даже если этим она причиняла себе боль. Как странно: ей было больно терять то, что не могло ей принадлежать.

Хэллоуин снова удивил ее. Он боролся с собой, но недолго – и он ей ответил.

– При рождении родители назвали меня Иоанн Энтис. Это такой пафосный вариант имени Иван – как раз в их стиле.

– То есть, Ваня?

– То есть, да. А как тебя на самом деле зовут?

Тира вздрогнула, чувствуя, как ее душу переполняют ужас и гнев. Она не могла больше находиться рядом с ним, она развернулась и бросилась прочь с истлевшего двора.

– Тира, подожди! – крикнул Хэллоуин. – Я не хотел тебя обидеть!

Но она не слушала его, не могла больше видеть, ей было слишком страшно. Поддавшись панике, Тира совершенно забыла, где находится – и поплатилась за это. Она, столько раз предупреждавшая своих спутников об опасностях Ористе, почувствовала, как из-под ее ног исчезает опора. Тропинка оказалась иллюзией, за которой скрывалась пустота, и эта пустота поглотила Тиру.

– Милорд, простите, что я вынужден сообщить вам эту печальную новость, – со скорбным видом заявил Инде.

Ледяному гиганту не шла скорбь. Даже в человеческом обличье он больше напоминал неандертальца. Он был создан для охоты и танцев у костра, ему плохо удавалось изображать из себя личного ассистента великого чудовища. Аделина справлялась с этим лучше – но Аделины здесь не было.

– Что еще? – раздраженно поинтересовался Вейовис. Ему не нравилось то, что его побеспокоили.

– Аделина погибла. Начало ее миссии прошло успешно, но внутри корабля что-то пошло не так. Наши наблюдатели видели, как она выбралась из «Веги», но почти сразу упала. Ее тело подхватила одна из местных тварей и утащила… в туман.

– Мир праху ее.

– Это… все?

– А чего ты еще ожидал?

– Вы не хотите мести?

– Инде, какой еще мести? – поморщился Вейовис. – Аделина сама предложила этот план, ей хотелось выслужиться и спереть камень. Я сразу сказал, что мне плевать; мне и сейчас плевать. Она сама себя послала на эту миссию, сама и облажалась. Пусть ее пример послужит вам наукой: вы несете ответственность за свои решения. Это понятно?

– Да, милорд.

– А теперь оставь меня, мне нужен покой.

– Как прикажете.

Похоже, Инде успел подружиться с Аделиной – а может, и влюбиться в нее? Это было бы не удивительно: Аделина с привычной для суккубов наглостью распространяла повсюду свои феромоны, пусть и не так сильно, как при прямой атаке. На Вейовиса они не действовали, он был слишком силен, но вот на нелюдей вроде Инде вполне могли повлиять.

Что ж, пусть тогда оплакивают свою потерянную возлюбленную. Вейовиса она действительно не волновала, он не привязывался к подчиненным… да он ни к кому не привязывался! Все они были для него лишь инструментами, и он знал, что они умрут скорее рано, чем поздно. Они выбрали путь, который нес их к смерти со скоростью потерявшего управление поезда, чего они ожидали?

Поэтому глупо было предположить, что ему захочется мстить за Аделину или кого-то еще. Он пока мстил лишь за себя, за свои украденные годы, и даже это ему не удавалось.

Вейовису действительно нужен был покой, но вовсе не для исцеления. Его раны давно зажили, его тело восстановилось… но с его душой творилось нечто странное, и он никак не мог разобраться в этом.

Он был убежден, что в том гнездовище все пройдет по его плану. Он без труда нашел колдунью Мортем – ее сопровождала всего одна воительница, они должны были стать легкой добычей. Он напал на них, поглощенный привычной жаждой охоты и крови, он готов был убить!