Виктория Шваб - Тени сгущаются [litres]

– Надеюсь, вы это где-нибудь записываете, – поддела она. – Для вечности и потомков.

– Я держу это в надежном месте, – он постучал себя по голове. Лайла фыркнула. Ее внимание переключилось на Сол-ин-Ара. Люди всегда любят поболтать, а уж в море – тем более.

– А правду говорят, что…

– Откуда мне знать, мастер Эльсор. Я им не судья.

Да он вполовину не так наивен, как прикидывается, подумала Лайла.

– Что Сол-ин-Ар хочет свергнуть брата и начать войну?

Тирен положил руку ей на плечо и сжал с неожиданной силой.

– Держи язык за зубами. Даже у стен есть уши.

Остаток боя они досмотрели в полном молчании. Финал не заставил себя долго ждать.

Алукард вихрем кружился вокруг валуна. Лайла как зачарованная смотрела на его сверкающий шлем. Он поднял руки, и земля рядом с ним метнулась вперед.

Отто окружил себя огнем, как скорлупой. Заслонился со всех сторон. Все бы хорошо, но сквозь этот сияющий панцирь он ничего не видел. И потому не заметил, как земля взмыла в воздух, сбилась в комья и со страшной силой обрушилась на него. Публика ахнула, вескиец поднял глаза и вскинул руки. Огонь устремился вверх, но слишком медленно: три снаряда попали в цель. Комья земли ударили его в плечо, в руку и в колено, раздробив пластины.

Вспыхнул свет. Матч закончился.

Распорядитель – жрец в белой мантии – поднес к губам золотое кольцо и провозгласил:

– Победил Алукард Эмери!

Публика взорвалась аплодисментами. Лайла подняла глаза на королевскую платформу, но принца там уже не было. Она оглянулась, зная, что Тирен тоже исчез. Над центральной ареной затрубили фанфары. Победил Джиннар. Лайла поглядела в таблицу. Кто следующий выйдет на центральную арену?

Тас-он-Мир, прочитала она верхнее имя. Под ним значилось: Камероу.

В крови у Келла пела магия. Трибуны ревели. Посмотреть на первые поединки собрался весь Красный Лондон.

Навстречу Келлу по коридору прошел Джиннар. После первого матча он, кажется, даже не вспотел.

– Фал чес! – бросил серебряноглазый маг, снимая остатки доспехов. Разбиты были только три пластины.

– Ренса тав , – машинально отозвался Келл. Нервы натянулись, как струна. О чем он только думал? Что здесь делает? Неправильно это все… и тем не менее в мышцах его и костях пылала жажда битвы. Он слышал, как публика скандирует: «Камероу! Камероу! Камероу!» – и, хоть имя было не его, он почувствовал, как по его жилам струился огонь.

Ноги сами несли его к выходу из коридора. Там у стола ждали двое слуг.

– Вам объяснили правила? – спросил первый.

– Вы готовы, желаете и способны выйти на арену? – спросил второй.

Келл кивнул. Он видел много турниров и знал правила, а Рай на всякий случай заставил повторить их от начала до конца. По ходу турнира правила будут меняться, чтобы схватки становились дольше и зрелищнее. Тогда Эссен Таш станут намного опаснее, и для Келла, и для Рая. Но начальные поединки – это просто отсев хороших в пользу лучших.

– Ваша стихия? – спросил первый слуга.

На столе выстроились стеклянные шары, примерно такие же, на каких Келл обучал магии Рая. В них лежали стихии: темная земля, подкрашенная вода, разноцветная пыль, призванная придавать форму ветру, а для огня – горючее масло. Келл провел рукой над шарами, раздумывая. Он, антари, мог повелевать всеми. Но Камероу должен был выбрать только одну. Рука остановилась над шаром с водой, окрашенной в ярко-голубой цвет, чтобы зрителям было лучше видно.

Слуги поклонились, Келл вышел на арену, навстречу крикам публики, и невольно сощурился. День был зимний, морозный, но солнце светило очень ярко, поблескивало на конструкциях арены и металлических нитях знамен. Со всех концов арены сияли львы на знаменах Келла, а на серебристо-голубом фоне знамен Тас-он-Мир темнела черная спираль. (У ее сестры-близнеца, Тос-ан-Мир, спираль, наоборот, была серебристо-голубая на черном фоне.)

Если смотреть издалека, драматизм зрелища терялся. Но сейчас, стоя на арене, а не на трибунах, Келл чувствовал, как состязание затягивает его. В приветственных криках толпы кипела сила, бурлила магия. Сердце колотилось, тело рвалось в бой. Он поднял глаза – на королевском помосте рядом с Максимом стоял Рай и глядел вниз. Их глаза встретились, и, хоть Рай вряд ли мог различить взгляд Келла под маской, все же между братьями словно натянулась струна.

«Постарайся, чтобы мы оба не погибли».

Рай едва заметно кивнул ему, и Келл, петляя между грудами камней, пошел к середине арены.

Тас-он-Мир уже вышла в центр. По фароанской моде она была замотана в один длинный кусок материи, скрытый под доспехами. Простой шлем скорее обрамлял, чем закрывал лицо, и серебристо-голубые камни на лбу и щеках блестели, как капельки пота. В одной руке она держала шар с красной пылью. Магия ветра. Келл быстро думал. Воздух – это стихия, управлять которой легко, а использовать в сражении трудно. Сила со временем приходит, а вот добиться точности сложнее.

На балконе нижнего уровня стоял жрец в белой мантии – распорядитель турнира. По его знаку бойцы вышли вперед, поклонились королевской семье и встали лицом к лицу. В шаре Тас-он-Мир закружился песок, у Келла лениво плескалась вода.

А потом то ли стадион замолчал, то ли стук сердца заглушил все остальные звуки. В этой тишине упали стеклянные шары, и Келл услышал хрустальный звон осколков.

Кровь в жилах вскипела, время замедлило ход. И вдруг столь же внезапно рванулось вперед. Порыв ветра взметнулся вверх и кольцами обвился вокруг фароанки. А над руками Келла закружилась темная вода.

Фароанка вскинула руку, и красный ветер метнулся, как копье. Келл увернулся от первого удара, но пропустил второй – он пришелся в бок, разбив пластину и озарив арену вспышкой.

От удара у Келла перехватило дыхание. Он покосился на Рая – тот стиснул зубы и вцепился в кресло. Стороннему глазу могло показаться, что принц с головой ушел в зрелище, но Келл понимал: это отзвук его собственной боли. Он мысленно попросил прощения и нырнул за ближайшую груду камней – еще один удар прошел мимо. Келл вскочил, радуясь, что пластины реагируют только на внешнюю силу, а не на ту, что распирала его изнутри.

Рай сверху испепелил его взглядом.

Келл посмотрел на два водяных шара, до сих пор парящих над его руками, и представил в порывах ветра насмешливый голос Холланда.

«Дерись!»

Скрытый за камнями, он поднял руки, одна из водяных сфер разделилась на два потока, затем на четыре, на восемь. Водные жгуты окружили арену, они становились все тоньше и тоньше, превратились в ленты, потом в нити, в волокна, сплелись в паутину.

В ответ красный ветер тоже разделился на дюжину воздушных клинков. Тас-он-Мир надавила всей силой. Ветер коснулся его щеки. Голос противницы доносился вместе с ветром со всех сторон. Зрителям казалось, что Келл сражается вслепую, но он чувствовал фароанку – слышал кипение магии у нее в крови, чувствовал, как натягиваются водяные нити. Где же… где же… вот. Он метнулся, но не вбок, а вверх. Вскочил на валун, в тот же миг заморозил второй шар и метнул. Тот разделился на лету, но Тас-он-Мир успела выставить воздушный щит, и осколки льда ударили в него. Но она так увлеклась отражением атаки, что забыла о водяной паутине; та в мгновение ока слилась в глыбу льда и ударила в спину, разбив сразу три пластины.