Виктория Шваб - Тени сгущаются [litres]

Публика взорвалась аплодисментами. Фароанка упала ничком, а вода плавно заструилась к Келлу и окутала его руки.

Похожим приемом Келл некогда поразил Холланда. Но, в отличие от антари, Тас-он-Мир не осталась лежать. Она вскочила на ноги, и красный ветер взметнулся рядом с ней, как хлыст, отметая обломки.

Три есть, подумал Келл. Осталось еще семь.

Он улыбнулся под маской, и противники сплелись в вихре света, ветра, льда.

Рай стиснул подлокотники.

На арене Келл ловко уворачивался от ударов.

Даже в роли Камероу он был невероятен. Порхал над ареной, едва касаясь земли. До сих пор Рай видел, как брат дерется, только в мелких потасовках. Интересно, а в битве с Холландом он был таким же? Или с Атосом Даном? Или это результат долгих тренировок в Цистерне, когда он многие месяцы боролся там со своими демонами?

Келл нанес еще один удар, и Рай подавил невольный смех – над всем этим, над абсурдностью своей затеи, над совершенно реальной болью в боку, над тем, что при всем желании не может это остановить. Да и не стал бы, даже если бы мог. Не мешать – это тоже проявление власти.

– Наши маги в этом году сильны, – сказал он отцу.

– Сильны, но, к счастью, не чрезмерно, – отозвался король. – Тирен хорошо выбрал бойцов. Будем надеяться, что жрецы из Фаро и Веска тоже постарались.

Брови Рая удивленно поползли вверх.

– Мне казалось, весь смысл в том, чтобы показать нашу мощь.

Отец бросил на него укоризненный взгляд.

– Не забывай, Рай, что это всего лишь игра. Состязание между тремя сильными, но равными игроками.

– А что, если когда-нибудь Веск или Фаро будут по-настоящему рваться к победе?

– Тогда мы поймем.

– Что поймем?

Король перевел взгляд на арену.

– Что война близко.

Внизу, на арене, Келл перекатился и встал. Вокруг него бурлила темная вода. Поток обогнул воздушную стену фароанки и ударил ее в грудь. Вспышка света, доспех разбился, публика зааплодировала.

Лицо Келла было скрыто, но Рай знал, что он улыбается.

«Позер», – подумал Рай, и в тот же миг Келл не успел увернуться. Порыв ветра, как нож, ударил его в ребра. У Рая искры из глаз посыпались. Тело обожгла боль, и он постарался думать, что отводит ее от Келла и прячет в себе.

– Что-то ты побледнел, – заметил король.

Рай опустился обратно в кресло.

– Все хорошо. – И это было правдой. Ощутив боль, он почувствовал себя живым. Его сердце билось в такт с сердцем брата.

Король Максим встал и огляделся.

– Где же Келл? – Его голос стал таким жестким, что Рай вздрогнул.

– Где-нибудь поблизости, – отозвался он, не сводя глаз с бойцов на арене. – Ему не терпелось посмотреть турнир. Кроме того, с ним Стафф и Гастра.

– Они в последнее время не слишком усердны на службе.

– Ну когда ты перестанешь к нему цепляться? – огрызнулся Рай. – Не он один во всем виноват.

Глаза Максима потемнели.

– И не ему предстоит стать королем.

– А это тут при чем?

– При всем, – отозвался отец и понизил голос. – Ты думаешь, я это делаю со зла? Из вредности? Нет, Рай, это урок. Если ошибешься ты, страдать будет народ, а если ошибется народ, страдать будешь ты.

– Поверь, я и так страдаю, – ответил Рай и незаметно потер ребра.

На арене Келл пригнулся и отскочил. Рай видел, что схватка идет к концу. Фароанка уступала, это было ясно с самого начала, ее движения стали медленнее, а Келл, наоборот, двигался все быстрее и увереннее.

– Ты всерьез думаешь, что его жизнь в опасности?

– Меня беспокоит не его жизнь, – ответил король. Но Рай знал, что это не так. Не совсем так. Магия сделала Келла мишенью. Веск и Фаро считали его бриллиантом арнезийской короны, источником силы, питающим империю. Рай был уверен, что арнезийский королевский дом сознательно поддерживает этот миф, но у легенд есть опасное свойство – некоторые в них верят. Те, кто считает Келла хранителем империи, могут решить, что, устранив его, подчинят себе королевство. А другим покажется, что, похитив его, они заполучат всю силу Арнса.

Но Келл не талисман, правда?

В детстве Рай считал Келла только братом, не более. Но с возрастом его мнение изменилось. Иногда он видел в нем тьму. В другие дни считал божеством. Но никогда не говорил ему об этом. Знал – брату неприятно, что его считают избранным.

Но Рай понимал, что это не самая худшая роль.

На арене Келл пропустил еще один удар, и руку Рая пронзила боль.

– С тобой точно все в порядке? – переспросил король, и Рай только сейчас заметил, что пальцы, сжимавшие подлокотник, побелели.

– Вполне, – заверил он, скрывая боль. Келл нанес два финальных удара, и матч закончился. Публика взорвалась аплодисментами. Фароанка с трудом встала, кивнула победителю и, шатаясь, побрела с ринга.

Келл повернулся к королевскому балкону и отвесил глубокий поклон.

Рай поднял руку, приветствуя победителя, и серебристо-белая фигура скрылась в коридоре.

– Отец, – сказал Рай, – если ты не простишь Келла, ты его потеряешь.

Ответа не было.

Рай обернулся – и увидел, что король уже ушел.

Говорят, нет ничего хуже, чем ждать. И Лайла была с этим согласна. Поэтому старалась не попадать в такие ситуации. Когда ждешь, появляется время для вопросов, для сомнений. Решимость слабеет. Наверное, поэтому, стоя в коридоре у западной арены, она все больше убеждалась, что сделала глупость.

Это опасно.

Безрассудно.

Безумно.

Глупо.

Хор сомнений звучал так громко, что ноги сами собой сделали шаг назад.

На другой арене публика шумно радовалась победе арнезийца.

Лайла отступила еще на шаг.

Потом увидела на флагштоке вымпел – свой вымпел – и остановилась.

«Я Дилайла Бард, – сказала она себе. – Пиратка, воровка, волшебница».

Кончики пальцев начали отбивать ритм.

«Я бродила между мирами и похищала корабли. Сражалась с королевами и спасала города».

Тело вздрогнуло, кровь заструилась быстрее.

«Я – единственная и неповторимая».

Затрубили фанфары, и Лайла через силу пошла к выходу. Пальцы держали выбранный шар. Внутри плескалось радужное масло, готовое вспыхнуть.

Стоило выйти на арену, и тревогу как рукой сняло, ее место занял знакомый азарт.

Это опасно.

Безрассудно.

Безумно.

Глупо.

Голоса зазвучали опять, но остановить ее уже не могли. Ожиданию пришел конец. Пути назад не было, и поэтому идти вперед стало легче.

Зрители зааплодировали. При взгляде с балкона стадион казался внушительным. А при взгляде отсюда, снизу, стал исполинским.

Она окинула взглядом публику. Так много народу, так много глаз, устремленных на нее. Лайла Бард, ночная воровка, знала – если хочешь остаться в живых, надо держаться в тени. Но ничего не могла с собой поделать – ей это нравилось. Стоять прямо перед жертвой и обчищать ей карманы. Обкрадывать, улыбаясь. Смотреть в глаза и действовать незаметно. Потому что лучшие фокусы – те, что проделываются не за спиной, а прямо на глазах у жертвы.