Мэри Пирсон - Сердце предательства [litres]

– Как их много, – отупело произнесла я, обращаясь больше к самой себе, чем к Комизару.

Эта масштабность ошеломила меня.

Они уничтожают отряды дозорных. Значит, им есть что скрывать. Что-то важное .

Теперь я знала, что именно. Армию, вдвое более многочисленную, чем у любого из королевств.

Он подвел меня к пологой насыпи, за которой виднелся другой участок долины, огражденный со всех сторон. Я наблюдала, как солдаты вывозят на середину поля какие-то большие орудия, но не могла догадаться, что это за машины, пока их не привели в действие. Солдат повернул рычаг, и полетели стрелы – с такой головокружительной скоростью, что в воздухе только промелькнули тени. Целая стена стрел, выпущенных одним-единственным человеком. Я никогда в жизни не видела ничего даже отдаленно похожего на это.

Дальше был другой испытательный полигон. И еще один. По своей изощренности всё это новое оружие никак не соответствовало моим представлениям о венданцах с их полной лишений и довольно примитивной жизнью.

Комизар в упоении потащил меня дальше, к последнему полигону, и увиденное там наполнило мое сердце ужасом.

– Кто это? – выдавила я, глядя на золотистых полосатых коней, вдвое шире обычной лошади в груди и высотой не менее двадцати ладоней. Они дико косили черными глазами, раздувая ноздри, из которых на холодном воздухе вырывался пар.

– Брезалоты, – гордо ответил он. – Норов у них чудовищный, так что для верховой езды мало пригодны. Но, если пришпорить, бегут ровно и плавно. И уж тогда ничто не может их остановить. Почти ничто.

Он подозвал солдата, велев устроить нам показ. Тот ремнем примотал к спине лошади небольшой сверток, а затем ударил ее по крупу чем-то острым. Из раны брызнула кровь, но конь поскакал ровно и плавно, в точности, как описал Комизар. Солдаты со всех сторон осыпали его стрелами, но они не пробивали толстую шкуру и не могли задержать или остановить его. Конь летел по полю, проносясь между стогами сена, и вдруг раздался оглушительный грохот, вспыхнул огненный шар ярче молнии. Во все стороны разлетались клочья пылающего сена. На землю падали куски дерева и ошметки плоти – все, что осталось от коня. Так мог бы взорваться горшок с маслом, упавший в костер, но этот взрыв был в тысячу раз сильнее. Я хватала ртом воздух и моргала, слишком потрясенная, чтобы двигаться.

– Они неудержимы. Одна такая лошадка стоит взвода солдат. Поразительно, чего можно добиться, правильно подобрав компоненты. Мы зовем их Жеребцами смерти.

Я почувствовала, как по спине побежал холодок.

– Откуда же вы узнали, как правильно подобрать компоненты? – спросила я.

– Да это все время лежало у нас под носом!

Этих слов мне оказалось достаточно. Поставщики знания . Так вот чем они заняты там, в катакомбах и пещерах. Раскрывают тайны Древних и поставляют Комизару рецепты уничтожения Морригана. Что же сулил он им в награду за эти услуги? Обещал наделы в Морригане? Но каким бы ни было вознаграждение, щедрым или ничтожно малым, разве сможет оно окупить унесенные жизни.

Мы ехали дальше по каким-то полям, но я мало что замечала, думая только о том, какой же должна быть армия, чтобы противостоять тому, что я увидела здесь. Наконец, мы остановились у подножия пяти высоких зданий вроде амбаров, но со стенами из сверкающей на солнце полированной стали. Исполинские хранилища пищи – на окраине изнывающего города.

– Почему? – спросила я.

– Великие армии должны быть сытыми. Людей и лошадей необходимо хорошо кормить. Этого хватит для похода без малого ста тысяч солдат.

– Похода? Куда? – я еще надеялась, что по милости богов могу ошибаться.

– А куда бы вы думали, принцесса? – усмехнулся Комизар. – Недолго уже венданцам оставаться во власти Морригана.

– Половина этих солдат – совсем дети.

– Юные, но не дети. Только морриганцы позволяют себе роскошь лелеять и нежить румяных младенцев. Эти – закаленные бойцы, как и взрослые, и идут в бой наравне с теми ради нашего общего будущего.

– Но потери . Вас ждут огромные потери, – возразила я. – Особенно среди юнцов.

– Вероятно, погибнет половина из них. Но в чем в чем, а в людях Венда никогда не испытывала недостатка. Эти будут погибать счастливыми, за идею, за общее дело, а кем их заменить, всегда найдется.

Я замолчала, пораженная масштабами его замыслов. Я подозревала, что он что-то затевает. Нападение на заставу. Что-то . Но не такое.

Мучительно я подбирала слова, но, не издав ни звука, сама поняла, что молить и убеждать Комизара бессмысленно. Все же мне удалось выдавить из себя слабым голосом, заранее понимая, что толку не выйдет:

– Я могла бы уговорить отца и других королей. Я увидела, какие воины в Венде. И сумею их убедить. В Кам-Ланто есть плодородные земли. Уверена, что смогу найти способ добиться, чтобы их отдали вам. Это хорошие земли для земледелия. Хватит вам всем…

– Ты – и кого-то уговорить? Тебя ненавидят и презирают два королевства. Но если бы даже ты и могла бы убедить их – у меня совсем другие устремления, я не собираюсь влачить жалкую жизнь, впрягаясь в ярмо, как вол. Что это за Комизар, если он не правит страной? Или многими странами? Нет, ты ни о чем не станешь просить.

Я схватила его за руки, заставив недоуменно посмотреть на себя.

– Нашим странам не следует враждовать.

Лицо Комизара осветила слабая улыбка.

– Ошибаетесь, принцесса, как раз следует. Так было, так будет всегда, только на сей раз сила на моей стороне.

Он вырвался из моей хватки и отвернулся к своему городу, гордо выпятив грудь и на глазах надуваясь значимостью.

– Настал мой черед восседать на золотом троне Морригана и зимой лакомиться сладким виноградом. А если кто-то из королей и вельмож выживет в схватке, я с величайшим удовольствием устрою им ад при жизни, заставив ползать на брюхе среди крыс и тараканов.

Алчность сверкала в его глазах. Алчность, а не кровь кипела в его жилах и билась в его груди вместо сердца. Мои просьбы о компромиссе и перемирии не достигали его ушей, сами эти слова были ему непонятны.

– Ну? – спросил он.

Великий ужас прокатился по земле .

Новый великий ужас.

Я сказала то единственное, что могла сейчас сказать. То, что – я знала – он услышит.

– Вы все продумали, sher Комизар. Я впечатлена.

В каком-то смысле, мрачном и пугающем, так оно и было.

Я топтался у костра возле Сокольничьего павильона – птичника, где держали соколов, – и делал вид, что грею руки у огня. С наступлением холодов Ульрикс обеспечил меня теплой одеждой, но не додумался снабдить перчатками. Тем лучше. Теперь у меня был предлог постоять рядом со Свеном, который тоже «забыл» свои рукавицы в птичнике. Мы наблюдали, как сокольничий занимается с птицами. Напротив нас стоял Оррин, поглядывая, не приближается ли кто.