Екатерина Соболь - Земля забытых

Генри посмотрел ей вслед, и смертельный ужас отпустил его окончательно. Солнце весело отражалось в ее золотых волосах, которые рассыпались по плечам и подскакивали на каждом шагу. Роза, которая всегда передвигалась мелкими чопорными шагами, как все дворцовые девушки, бежала так, будто движение доставляло ей удовольствие, и от этого Генри почувствовал что-то незнакомое, приятное и щекочущее. Он захотел ее догнать – и бросился следом, разом позабыв про огонь.

Когда они поравнялись, Генри тронул ее за плечо и крикнул:

– Не спи, давай быстрее! – и вырвался вперед, но не слишком далеко, так, чтобы Роза через несколько шагов смогла обогнать его.

Она с задыхающимся коротким смехом хлопнула его по плечу, и он побежал дальше, вовсе не стараясь набрать скорость. Человечек выбивался из сил в сотне метров от них, и Генри точно знал: они его не упустят. Отпечатки ног человечка были слишком велики для его крохотного роста, а Генри знал только одно существо с такими большими ногами, тем более что волосы у малыша торчали строго вверх – точно так же, как у Худого Пальтишки, господина всех дорог, покровителя всех заблудших.

Генри дал Розе обогнать себя и перегнал ее снова. Ему нравилась эта игра, и он заставил себя не думать об огне и просто наслаждаться моментом. Барс слышал его, он послал ему помощника, а значит, все будет хорошо. Роза была права: в волшебном королевстве помощь всегда приходит, хотя, может, и не такая, какой ты ждал.

Вокруг все чаще попадались густо усыпанные колючками зеленые кусты, песок под ногами редел, пока не перешел в сухую, растрескавшуюся землю. Холмы, которые человечек ловко огибал на пути, становились все ниже, пока не изгладились совсем. Роза выбилась из сил и спотыкалась на каждом шагу, но все равно пробежала куда больше, чем Генри ожидал: то ли сказывалась дворцовая привычка беспрекословно делать то, чего от тебя ждут, то ли ходьба на огромных каблуках делала мышцы ног мощными, как у оленя. В конце концов человечек юркнул в заросли колючих растений, и, продравшись сквозь ветки вслед за ним, они оказались возле мелкого ручья.

На берегу, опустив в воду свои огромные ступни, сидел Худое Пальтишко, а рядом, пихая друг друга локтями, расположились четверо его детей, как две капли воды похожие на него. Генри почувствовал, как губы растягиваются в улыбку: он вспомнил, как счастлив был старый ворчун, когда Сван отдал ему тайлисы – глиняные фигурки, в которые Пальтишко когда-то превратил своих отпрысков, чтобы спасти их от Освальда. В данный момент Пальтишко, кажется, уже вернулся к своему обычному состоянию глубокого недовольства окружающим миром: он дергал малышей за края одежды и ворчал:

– А ну не брызгайтесь! Ишь, разрезвились!

Тот малыш, что привел Генри, бросился в воду и, молотя ручками по воде, подплыл к братьям – или, возможно, сестрам, кто их разберет.

– Молодец, успел, – степенно сказал Пальтишко, когда он вылез на берег и, растолкав остальных, забрался ему на колени.

– Спасибо, что спасли. – Генри поклонился, прижав к груди руку.

Пальтишко ответил таким раздраженным взглядом, будто только сейчас заметил его присутствие.

– Он спасал не тебя, а леопарда. Пока волшебство не работало, люди уничтожили столько животных, что некоторые виды вымерли вовсе, а другие сильно поредели, – поглаживая пальцем своего отпрыска, сказал Пальтишко. – Раньше звери сами себя защищали. Если люди вылавливали слишком много, остальные собирались в Рой и отпугивали жадных охотников. Но без волшебства звери не способны образовать Рой, а сейчас некоторые из них уже не помнят, как это делать.

В начале его речи Генри еще стоял, согнувшись в поклоне, но в конце концов жажда победила манеры, и он, усевшись на берег, начал пить.

– Первый раз пью из ручья. Это так чудесно, – еле слышно сказала Роза.

Она опустилась рядом и зачерпнула воды, не отводя взгляда от Пальтишки, – красная, взмокшая насквозь, с налипшими на лицо волосами и совершенно счастливым взглядом.

– Нет никаких волшебных существ, которые защищали бы животных, и я решил, что этим займемся мы, раз нас теперь много. Мои детки уже пару недель до полусмерти пугают браконьеров. – Пальтишко обвел шумно возившееся вокруг него семейство взглядом, полным сдержанной гордости. – Пустынных леопардов осталось совсем мало, и когда я почувствовал, что их вот-вот станет на одного меньше, отправил бедному котику помощь. Он же не знал, с кем связался. Заодно уж разрешил малышу вывести вас к воде. Ему надо тренироваться спасать заблудших, так пусть начнет с избранного, который потерялся в километре от края пустыни и чуть не убил редчайшее животное, то есть помощи вовсе не заслужил.

Пальтишко мрачно посмотрел на Генри, который лил воду себе на голову, и тот понял: Пальтишко, кажется, действительно не знал, что в этот раз смерть грозила вовсе не бедному котику.

– Я думал, вы в лесу живете, – брякнул Генри, так и не придумав умного ответа.

– Когда тебе сказали, что я господин всех дорог, ты, видимо, не понял слово «всех». – Пальтишко вдруг навострил уши и сгреб в охапку всех своих детей. – Северному медведю нужна наша помощь. Пока, избранный и девочка. Надеюсь, увидимся не скоро.

– Не исчезай! Еще хоть минуту! – выпалил Генри. Худое Пальтишко утомленно посмотрел на него, с кряхтением прижимая к себе малышей, которые изо всех сил старались треснуть друг друга пяткой. – «Подскажет ответ человек с бородой, хранит королевство он с давних времен». Знаешь, про кого это?

Пальтишко сморщился, как печеное яблоко:

– Разгадывать загадки – дело людей, я тут ни при чем.

– Хорошо, – сдался Генри. – Мы ищем статую короля Матеуша. Знаешь такую поблизости?

При упоминании Матеуша Пальтишко вдруг смягчился.

– Славный был парень. В наших землях полно статуй первого короля, его заслуженно почитают, и я понятия не имею, какая именно тебе нужна. Еще раз, умник: Барс выдумывает загадки для людей. Всего доброго.

– Стой! – Был вопрос, который мучил Генри уже месяц, и он не мог его не задать. – Сван отдал тебе твоих детей, чтобы ты помог ему найти брата. Почему ты не вернул Хью Кэмпбелла домой?

Пальтишко со вздохом выпустил малышей, которые тут же начали бросаться комьями земли, и подошел к Генри. Его глаза, окруженные бесчисленными лучиками морщинок, были ясными, как у младенца, и Генри опустился на колени, чтобы старику не приходилось задирать голову. Тот смотрел на него так, будто хотел сказать что-то очень важное.