Екатерина Соболь - Земля забытых

– Если хочешь найти человека, нужно, чтобы он хотел быть найденным, понимаешь? Иначе твой поиск обернется разочарованием. Я отыскал Хью на следующий день после возвращения Сердца. Мог сразу привести к нему Свана, но это было бы жестоко. Хью Кэмпбелл не хочет, чтобы его нашли. Он доволен жизнью – когда надо выбирать между семьей и свободой, не все выбирают семью. Если бы Сван явился к нему, Хью обидел бы его и прогнал, так что я пожалел беднягу Свана и не явился на его зов. Пусть верит, что брат скоро вернется. К счастью, Сван вряд ли сообразит использовать зов крови, так что, надеюсь, не найдет его сам. И тебе лучше бы с Хью больше не встречаться – он смертельно тебе завидует, а зависть часто доводит до беды. Удачи в походе, Генри, и не вздумай вызывать меня по пустякам – без тебя дел по горло.

И с этими словами ласковое, мягкое выражение исчезло с лица Худого Пальтишки без следа: он брюзгливо выпятил нижнюю губу, подхватил деток и растворился в воздухе.

– Какой же он хорошенький, – выдохнула Роза, глядя туда, где он только что стоял.

Для ворчливого существа в рваной одежке, старого, как само королевство, это было не самое подходящее слово, но Генри кивнул. Все его мысли были заняты тем, что Пальтишко сказал перед уходом.

– Что значит «вряд ли он сообразит использовать зов крови»? – медленно проговорил он. – Получается, у Свана был способ найти Хью самому?

Роза наморщила лоб, вспоминая.

– Есть такая сказка «Зов крови». Про двух сестер. Одну из них похитило какое-то существо, не помню, какое именно, а та, что осталась, решила ее найти. Она порезала себе руку, и, когда ее кровь упала на землю, капля указала ей путь к сестре. Так она и шла – капли крови указывали ей путь. Жутковатая выдумка, да? Но все закончилось хорошо, сестру нашли, и они вместе…

– Все сказки, какие я пока что слышал, оказывались правдой, – перебил Генри. – В мире мастеров волшебство было повсюду, а теперь оно вернулось. Кровь могла бы привести Свана прямо к Хью, потому что они братья.

Роза с сомнением посмотрела на него, потом – на дикие просторы вокруг.

– Я знаю, ты очень хороший друг и хочешь им помочь, но ты уверен, что сейчас подходящий момент?

Генри затряс головой, не понимая, как Роза еще не подумала о том же, о чем и он.

– Мы не знаем, где искать статую. И даже не знаем, статуя нам нужна или что-то другое. Пальтишко сказал: существа нам не помогут. Барс тоже не даст ответ на собственную загадку, хотя, если честно, я бы на его месте плюнул на все эти игры и просто спасал от Освальда Предел, раз уж он так важен. У меня не хватает мозгов разгадать это стихотворение, но мы оба знаем того, кто это наверняка уже сделал.

Роза приоткрыла рот. До нее дошло.

– Это же больно! И он ничего тебе не скажет. Думаешь, теперь ты сможешь убедить его, что ты – это ты?

Генри покачал головой, внимательно оглядывая ближайшие кусты.

– Я и не собираюсь. У меня другая идея.

Он сорвал самую длинную и острую колючку, какую нашел. Было так оглушительно жарко, что казалось, будто воздух звенит. Генри устал и проголодался, но от встречи с Пальтишком и его семьей он вдруг почувствовал себя спокойным, полным надежды. Роза была права: эта земля, его земля, полна волшебства. Оно играет по своим правилам, и оно им поможет. А если сейчас тяжело – надо просто немного потерпеть.

И он со всей силы воткнул колючку себе в запястье – туда, где вены были близко к коже. Роза в ужасе прижала руки ко рту, и Генри выдавил улыбку, показывая, что все в порядке, а потом изо всех сил сосредоточился на Эдварде, вспомнил его так ярко, как мог. «Братья всегда находятся, даже если потерялись», – сказал ему когда-то Сван.

Алая капля собралась в ранке, сорвалась вниз, и еще до того, как она приземлилась, Генри точно знал: все получится. У них с Эдвардом одна кровь, а значит, они связаны, и никогда больше, никогда не потеряют друг друга. Капля крови соприкоснулась с землей и, прежде чем впитаться, на секунду блеснула, как крохотный разряд молнии, – яркая черта, указывающая на юго-запад.

– Пойдем, – сказал Генри, продолжая улыбаться, как заведенный. Роза смотрела на торчащую из его руки колючку с таким ужасом, будто это была смертельная рана. – Знаешь, что я собираюсь делать, когда найду его?

– Что? – послушно спросила Роза, нервно сглатывая и не отводя взгляда от колючки.

Генри улыбнулся шире. Он гордился своей идеей.

– То, чего они от меня ждут. Тебе это точно не понравится, но мне понадобится твоя помощь. Прекрати смотреть на мою руку.

– Рассказывай, – обреченно сказала Роза и с трудом перевела взгляд на горизонт.

Постепенно равнина с колючими кустарниками перешла в плотные колючие заросли, а затем в лес незнакомых деревьев: гигантов с серой корой, густо оплетенных ползучими растениями. Здесь Генри сразу стало легче дышать, несмотря на боль в руке: в окружении деревьев он всегда чувствовал себя как дома.

Каждую пару сотен шагов он ронял на землю еще одну каплю крови, чтобы не сбиться с пути, так что запястье уже распухло, как будто его искусали пчелы. Перед Розой Генри делал вид, что ему все нипочем и рука вовсе не болит, а на самом деле думал только об одном: хоть бы Эдвард и его команда оказались где-нибудь поблизости, а не в трех днях пути. К счастью, изображать могучего охотника было довольно легко, потому что Роза на него теперь почти не смотрела – кажется, обиделась на роль, которую ей предстояло играть в его плане.

Генри изо всех сил настраивал себя на то, что идти придется еще долго, и потому вздрогнул от неожиданности, когда услышал из-за деревьев конское ржание. Вскоре он различил еще и голоса: двое мужчин о чем-то спорили. За деревьями мелькнуло яркое зеленое пятно, и Генри, усадив Розу под дерево, чтобы не выдала их неосторожным движением, пошел на разведку.

По поляне бродили два незнакомых коня и щипали траву, резко дергая ушами, когда насекомые им особенно досаждали. Неподалеку, подложив под голову сумку, мирно спал человек. Генри его тут же узнал, хотя совершенно не ожидал здесь увидеть: белобрысый Симон, от которого Агата на королевском завтраке скрывалась под столом. Его сну, видимо, совершенно не мешал сердитый разговор тех двоих, что стояли посреди поляны. Одним из них был Олдус Прайд, и его Генри был искренне рад видеть, а на второго постарался и вовсе не смотреть – как-то неприятно видеть самого себя со стороны.

– Хотите и дальше прохлаждаться, я поеду один, – зло сказал фальшивый Генри, сложив на груди руки.

– Нельзя, Генри, – покачал головой Олдус. – Знаю, что вам не терпится спасти Джетта, но его высочество приказал всем держаться вместе. Мы пока не можем ехать дальше – кони спотыкаются от усталости, а Симон заснул и упал с лошади, сами видели. Он не привык так мало спать.